Страница 9 из 441
Когда его возбуждение улеглось, Корландриль, вернув катер к обычному полету по прямой, зафиксировал в мыслях сущность пережитого и отправил их в укромный уголок памяти. Скульптор представил себе, как создаст произведение искусства из воздуха и текучей среды, которое будет находиться в постоянном движении и освещаться изнутри.
Размышления об его искусстве вернули Корландриля к текущей задаче. Мыслеволновая скульптура — прекрасная идея, но она может подождать. Ему необходимо избавить душу от бремени чувства, пробужденного возвращением Арадриана, припомнил он и направил небесный катер вниз к серебристой ленте дороги, затем отклонился от прямого курса меж краснолистными ветвями ледяной лозы на террасах и промчался под другим катером, который носился из стороны в сторону под искусственным небом купола.
Корландриль мчался по соединительному узлу между Куполом Новых Солнц и Проспектом Звездных Тайн, и в нем нарастало предвкушение. Движение здесь было гораздо плотнее. Это одна из главных транспортных артерий Алайтока, где сотни эльдаров перемещались между куполами и плато, из которых в основном и состоял мир-корабль. Некоторые неспешно прогуливались в одиночку или с друзьями, другие летели на небесных катерах, как Корландриль, многие — на дрейфующих платформах, которые безмятежно скользили из одного места в другое, подчиняясь коллективным желаниям находящихся на борту.
Наслаждаясь созерцанием этого зрелища, Корландриль и тут не смог удержаться от мыслей об Арадриане: как же его друг может не понимать, сколь прекрасен этот сложно устроенный мир-корабль. У Арадриана свой взгляд на вещи, он не смотрит на окружающее глазами художника, как Корландриль, и, возможно, поэтому упускает из виду едва различимое противоречие между геометрической точностью и анархией, присущей живой системе. Он не развил свои чувства, чтобы суметь оценить ритм жизни, постоянную изменчивость всего живого и духовного, а также — всего, что находится между ними.
Тут у Корландриля забрезжила надежда, и он минуту поразмыслил над этим, слегка замедлив полет катера, чтобы управление им не требовало от него слишком пристального внимания. Скульптору пришло в голову, что он мог бы убедить друга присоединиться к нему на Пути Художника. Если Арадриан ищет новых впечатлений, то ничто не сравнится с возможностью открыть свой разум, чтобы беспрепятственно воспринимать все ощущения. Такая перспектива вызвала у Корландриля эйфорию, и мысль о том, чтобы разделить с Арадрианом наслаждение творчеством, наполнила его энергией.
Двигатели настроились на постоянную ноту, которая звучала в сердце Корландриля, и небесный катер помчался дальше. Свернув налево, Корландриль влетел в Полуночный Купол и погрузился почти в полную тьму. Его глаза тут же адаптировались к недостатку света и различили оттенки темно-лилового и синего среди темно-серого. Песнь небесного катера перекрыл смех влюбленных, но он не стал обращать на них внимания, опасаясь, что такие размышления приведут его к мыслям о Тирианне, чего ему сейчас вовсе не хотелось. Шелест ветра унес в сторону нежелательные звуки, и Корландриль отдался ощущению движения и созерцанию проносящихся мимо расплывчатых очертаний темных деревьев.
Покинув Полуночный Купол, Корландриль влетел в сумерки Купола Тоскующего Шепота и вновь сбросил скорость, шум двигателя катера снизился до приятного жужжания. Сохраняя почтительную тишину, он скользил меж колонн, взмывающих к крыше купола. Непринужденно закладывая виражи то влево, то вправо, он размышлял, как завести разговор с Арадрианом о том, чтобы друг присоединился к нему на Пути Художника.
Еще больше замедлив движение, Корландриль опустился на уровень земли и свернул вниз в туннель, который вел вглубь Алайтока. Здесь, в длинном переходе, который вел к башням-докам, все претензии на естественность антуража были отброшены. Овальный в поперечном сечении, туннель светился теплым оранжевым светом, по кабельным каналам Бесконечного Круговорота, вделанным в стены, пульсировала энергия. Углубляясь в недра мира-корабля, Корландриль ощущал вокруг себя присутствие призраков — психическая энергия духов Алайтока объединялась и разделялась вокруг него, и в его подсознании звучал их шепот.
Покинув переход с чувством некоторого облегчения, скульптор влетел в Башню Бесконечного Терпения, где Арадриан поселился после своего возвращения. Оставив позади ментальный шепот Бесконечного Круговорота, Корландриль остановил катер неподалеку от спирального пандуса, который вел в башню.
Спешившись, он позволил судну соскользнуть к пустой швартовочной нише и со значительным усилием сосредоточился на себе. Разгладив складки на мантии и поправив ремень, скульптор резким движением пальцев пригладил взъерошенные ветром волосы. Удовлетворенный своим презентабельным видом, он направился вверх по пандусу башни, наслаждаясь физическими усилиями после столь долгого бездействия, и длинные ноги быстро доставили его на восьмой этаж.
Найдя Опаловые Апартаменты, Корландриль прикоснулся к панели Бесконечного Круговорота, чтобы оповестить о своем присутствии. Обождав с минуту, он не получил никакого ответа. Задержав пальцы на психопроводящей пластине, он попытался уловить признаки присутствия Арадриана, но не смог их обнаружить. Здесь чувствовался лишь остаточный след его былого присутствия.
Обдумывая ситуацию, Корландриль обнаружил, что примыкающие апартаменты заняты, и обратился к тому, кто находился в них. Через некоторое время в сводчатом проходе появилась дама преклонного возраста, окруженная аурой мудрости и собственной значимости. Из мимолетного контакта с ней в Бесконечном Круговороте Корландриль узнал, что ее зовут Герисианит и она — пилот орбитального челнока.
— Чем я могу помочь тебе, Корландриль? — спросила она, прислонившись плечом к стене арки. Дама внимательно рассматривала скульптора, глядя на него так же, как он сам смотрел на других. Когда-то в своей долгой жизни Герисианит была художником.
— Я ищу моего друга, твоего соседа, Арадриана, — сказал Корландриль. — Он вернулся на борту «Лаконтирана» девять дней назад.
— Твой друг не возвращался сюда уже два цикла, — ответила ему Герисианит. Корландриль не понял, почему она произнесла слово друг с легким сарказмом, хотя, быть может, она уловила в его поведении едва заметную нерешительность. — Он ушел со спутником, Тирианной. С тех пор я его не видела и не чувствовала его присутствия.
— А нет ли у вас хоть какого-то представления о том, куда они направлялись?
Герисианит сделала жест пальцем в знак отказа отвечать, повернув при этом запястье так, что стало ясно: она считает такой вопрос предосудительным. Не желая более навязываться, Корландриль кивнул в знак прощания и, повернувшись, медленно отправился вниз по пандусу, размышляя над тем, чем же мог заниматься Арадриан двое суток. Неужели он провел все это время с Тирианной?
Тут Корландриля потянуло в мемо-сон, и видение из прошлого оккупировало большую часть его сознания, лишь малая часть которого продолжала управлять телом скульптора, ведя его к изогнутой скамье неподалеку от жилища Арадриана. Его путеводный камень вяло запульсировал, но он пренебрег его сигналами и еще глубже погрузился в грезы.
Благоухание синецвета, смешанное с ароматом цветущей озерной вишни. Щебетание и смех. Тирианна стоит рядом с отцом, она просто ослепительна в длинном черно-золотом платье, ее бронзового цвета волосы схвачены парящей сеткой из темно-синих воздушных драгоценных камней. Взгляд ее зеленых с золотыми крапинками глаз падает на Корландриля, как только он входит в увенчанный куполом зал. Арадриан — рядом с ним, Корландриль ощущает исходящее от него тепло — и физически, и эмоционально. Его друг прав: дочь ясновидца Аурентиуна прекрасна, это лучезарная звезда в галактике света.
Арадриан представил их друг другу. Тирианна улыбнулась, и Корландриль растаял под ее взглядом. Она выразила восхищение его плащом под лунного тигра. Он пробормотал в ответ какую-то глупость, которую предпочел тут же забыть. Они танцевали, меняя партнеров, под резкие звуки губной гармоники Арадриана. Корландриль играл на своей световой флейте, изумляя собравшихся звуками и красками — творением ловких пальцев и веселой души.