Фредерик Дуглас

Линкольн уехал, но долго еще голоса негров звучали у него в ушах.

Несколько дней спустя южная армия сдалась на милость победителей при Аппоматоксе. Линкольн был более чем великодушен: ни осуждения, ни резких слов. Оживленный, бодрый, чувствуя прилив сил, президент сразу же погрузился в планы реконструкции. Нельзя терять ни дня, ни минуты! Поскорее залечим раны, пусть из пепла поднимется лучшая, более сильная нация!

Президент назначил на 14 апреля заседание кабинета, затем послал телеграмму Уильяму Ллойду Гаррисону с просьбой съездить в форт Самтер и водрузить там американский флаг. Гаррисон с удовольствием согласился. Вместе с ним туда отправились борцы против рабства Генри Уорд Бичер и Джордж Томсон, которым было теперь чему радоваться.

Флаг взвился вверх, к небу взлетела песня, гладь реки покрылась цветами, грянул торжественный пушечный салют. Гаррисон и его друзья сели на пароход, плывший дальше на Юг. На пристани в Бофорте им подали телеграмму.

Авраам Линкольн был убит!

«Я плакал и всегда буду плакать, всякий раз как вернется весна» [12].

ГЛАВА 16

ВПЕРЕД!

Убийством Линкольна Юг ответил на попытки президента найти компромисс. Смертной ненавистью ненавидели рабовладельцы Линкольна. Они поклялись, что «уберут» его, и свою угрозу выполнили.

По словам газеты «Нью-Йорк таймс» от 21 апреля 1865 года, убийца президента молодой южанин Джон Вилкс Бутс заявил:

«Соединенные Штаты созданы для белых людей, но не для чернокожих, и, разделяя с благородными авторами нашей конституции их взгляд на рабство негров, я постоянно считал рабовладение одним из величайших благ как для негров, так и для нас, возлюбленных сынов божьих. Это доказано тем, что господь сделал нас богатыми и могущественными, а наших негров просветил и поднял над уровнем их расы».

Трудно учесть, какие последствия влечет за собой потеря великого народного вождя. Таким вождем был Авраам Линкольн. За годы войны он вырос, стал мудрее, мягче, великодушнее. И, как сказал Фредерик Дуглас в своей речи на открытии памятника Линкольну в Вашингтоне спустя несколько лет, «хотя союз был для него важнее, чем свобода негров и их будущая судьба, но под его мудрым, благодетельным руководством мы вышли из беспросветного рабства и почувствовали себя людьми». Линкольн хотел мира для своей страны и для ее народа. Есть все основания полагать, что, будь Линкольн жив, южным плантаторам не удалось бы подменить частное рабовладение новой формой рабства негров.

Смерть Линкольна парализовала Север. Удовлетворенный Юг вернулся к заброшенному хозяйству и ждал среди руин своего часа.

Освобожденные рабы оказались в неописуемо тяжелом положении. Бездомные, несчастные, окруженные презрением! Армия генерала Гранта, заняв Миссисипи, организовала кое-какую помощь им, впоследствии передав эти функции Бюро по делам освобожденных негров, в обязанности которого входило кормить и одевать их и оказывать посильную медицинскую помощь. Но это было лишь каплей в море. Требовалось дать бывшим рабам место в жизни и средства к существованию.

В конгрессе Тадеуш Стивенс заявлял о праве освобожденных негров иметь «клочок земли, мула и мотыгу». «Мы, грабившие темнокожего человека и лишавшие его сил, обязаны теперь уплатить ему наш долг!» — восклицал он. К нему присоединял свой голос Чарльз Самнер, требуя, чтобы неграм роздали государственные земли. Конгресс отказался от всяких мер в этом направлении.

Калеку Тадеуша Стивенса реакционеры ненавидели больше, чем кого-либо другого за его непрерывную борьбу в защиту негров. Это был самый воинственный член конгресса, неутомимый разоблачитель зла, смелый и дальновидный политик.

Стивенс протестовал, когда было распущено Американское общество борьбы с рабством и деятели его ушли на покой. Он характеризовал как «трусливое отступление» передовую статью Гаррисона в последнем номере «Либерейтора».

Убеленный сединами бессменный редактор писал: «Цель, ради которой тридцать пять лет тому назад была создана газета «Либерейтор», победно осуществлена…» Теперь его газета больше не нужна. Она свое дело сделала — рабы свободны. И Гаррисон уехал путешествовать по Европе.

Фредерик Дуглас, измученный событиями последних месяцев, почти не замечал происходящего. Правда, до него доносились горячие слова Уэнделла Филиппса: 13-я поправка пока еще не узаконена, и даже после ратификации придется долго добиваться ее выполнения. Но Дуглас не принимал участия в дискуссиях. Должность его ликвидировали, жалованье — пятьсот долларов в год, которое он получал от Общества борьбы с рабством, перестали платить. Сын Льюис вернулся из армии. Сын Фредерик служил в Миссисипи в Бюро по делам освобожденных негров.

Дугласа то и дело одолевали думы, на какие средства дальше жить. Газета являлась для него тяжелым бременем. И он уже подумывал, что на те несколько тысяч долларов, которые Анна скопила от продажи его книги «Мое рабство и моя свобода», он купит ферму, поселится на ней и, трудясь на собственном клочке земли, как-нибудь заработает честный кусок хлеба.

Но, по существу, ничто теперь не имело для него значения.

Джон Браун и Авраам Линкольн! По ночам Дуглас лежал без сна, и эти два имени не шли у него из головы. Казалось, что утро никогда не настанет.

После убийства Линкольна на пост президента Соединенных Штатов вступил вице-президент Эндрью Джонсон. Этот человек провел почти всю свою жизнь в Теннесси. Несмотря на то, что Джонсон поддерживал институт рабства, он активно возражал против раскола союза. В 1862 году Линкольн назначил его военным губернатором Теннесси, а в 1864 году с помощью Линкольна он был избран вице-президентом по республиканскому списку. Антирабовладельческие силы считали, что Джонсон будет подходящим президентом и осуществит общие замыслы покойного Линкольна в отношении реконструкции Юга.

Но, став президентом, Джонсон отказался от политики Линкольна. Он заявил, что Южные штаты вообще не откалывались от союза и что право реконструировать Юг принадлежит президенту, а не конгрессу. Через два месяца после смерти Линкольна президент Джонсон назначил Бенджамена Перри, бывшего члена законодательного собрания конфедерации, временным губернатором Южной Каролины. Перри, недолго думая, поставил все на прежнее место, как было «до Линкольна». Он вернул избирательное право всем лицам, пользовавшимся им до отделения Юга. Он пожелал, чтобы эти люди избрали от себя делегатов на учредительное собрание штата, назначенное на сентябрь. В своей речи при вступлении на пост временного губернатора достопочтенный мистер Перри без экивоков заявил о своей платформе следующее: «Наше государство есть государство для белых, существующее только для белых и ни для кого другого».

Горас Грили привел эти высказывания в своей газете, дополнив заметку пессимистической передовой статьей.

Дуглас был вне себя от гнева. Его возмущение относилось не к временному губернатору Перри, но к тому, кто занял теперь место Авраама Линкольна. На некоторое время ненависть к Эндрью Джонсону заглушила разум.

— Да, нет с нами Джона Брауна и Линкольна! — воскликнул он. — Но я жив. Я-то здесь! — Он стукнул кулаком по столу. — Клянусь богом, мы еще поборемся!

Он резким движением раздвинул на столе бумаги, начинавшие уже покрываться пылью, и, схватив перо, написал на чистом листе бумаги:

«Гражданские свободы американского народа зависят от права участвовать в выборах, от права заседать в суде присяжных и от права носить оружие. Освобожденные негры должны получить избирательное право, иначе им не сохранить свою свободу!»

Слова Дугласа разнеслись по всей стране. Кое-каким людям, и без того усталым, измученным войной, они внушили ужас. Требование избирательного права было таким скачком по сравнению с тем, чего добивались до сих пор друзья цветной расы, что некоторые сочли его наглом и совершенно неприемлемым. Борцы против рабства были далеко не единодушны в признаний правильности тактики Дугласа. Зато Уэнделл Филиппс узрел в ней не только справедливость, но также мудрость и необходимость.

12

Из стихотворения У. Уитмена на смерть А. Линкольна.