Страница 293 из 311
К*** («Не думай, чтоб я был достоин сожаленья...») (стр. 39).— В автографе — позднейшая приписка Лермонтова: «(Прочитав жизнь Байрона <написанную> Муром)». Под текстом дата: «1830».
В 1830 году в Лондоне вышла книга «Письма и дневники Дж.-Г. Байрона, составленная его другом — поэтом Томасом Муром» («Letters and journals of Byron, with notices on his life»). Сравнивая себя с Байроном («У нас одна душа, одни и те же муки»), шестнадцатилетний Лермонтов завидует «уделу» британского поэта, который погиб. в Греции, куда приехал, чтобы сражаться за свободу и независимость греческого народа (1824).
Предсказание (стр. 39).—В автографе заглавие заключено в скобки. Рядом с заглавием сделана приписка (позднейшая): «(Это мечта)».
Написано под впечатлением крестьянских восстаний, участившихся в 1830 году в связи с эпидемией холеры.
В русской литературе и в бытовой речи привилегированных классов выражение «черный год» было общепринятым обозначением пугачевщины.
10 июля (1830) (стр. 42).—Конец стихотворения неизвестен: следующий лист тетради, на котором было написано продолжение,— вырван. По поводу уцелевшей части высказывались четыре гипотезы:
1. Что стихотворение представляет собою отклик на известие об июльской революции в Париже;
2. Что оно написано в связи с польским восстанием 1830 года;
3. Что это — обращение к кавказским горцам — и, наконец,
4. Что в стихотворении идет речь о восстании албанских патриотов.
Однако дата «10 июля», приписанная позже в виде заглавия, мешает отнести стихотворение к французским или польским событиям: революция во Франции началась 27 июля 1830 года (15 июля по старому стилю, принятому в то время в России), а восстание в Польше — только в ноябре. Не объясняет даты Лермонтова ни «кавказская», ни «албанская» гипотезы (последняя, кроме того, находится в резком противоречии с текстом стихотворения). Поэтому, к какому народу обращены эти строки Лермонтова, решить пока что не удается. Следует отметить, однако, что дата «10 июля» не означает дня создания стихотворения. В лермонтовской тетради оно написано после стихотворения, озаглавленного: «1830 год. Июля 15-го. (Москва)», и еще двух других — следовательно, во второй половине июля.
Нищий (стр. 42).—В своих «Записках» Е. А. Сушкова рассказывает, как в августе 1830 года большая компания молодежи отправилась пешком из Середникова в Троице-Сергиеву лавру. На паперти Лавры стоял слепой нищий. Услыхав звон монет, брошенных в его чашечку, он стал благодарить за подаяние: «Пошли вам бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков».
В тот же день Лермонтов написал стихотворение, в последней строфе которого обращается к Сушковой, посмеявшейся над его чувством.
30 июля.—(Париж) 1830 года (стр. 42).—Написано при известии о том, что во Франции произошла революция и король Карл X отрекся от престола.
Стансы («Взгляни, как мой спокоен взор...») (стр. 43).—В автографе под заглавием — пометы Лермонтова: «(1830 года)» и «(26 августа)», а рядом с текстом — рисунок поэта, изображающий девушку в профиль: считается, что это — Е. А. Сушкова. Но следует иметь в виду, что 26 августа — дата написания стихотворения — это Натальин день, и возможно, что стихотворение обращено к Наталье Ивановой.
Ночь («Один я в тишине ночной...») (стр. 44).—В автографе рядом с заглавием — дата: «(1830 года ночью. Августа 28)».
Новгород (стр. 46).—Обращено, очевидно, к сосланным декабристам. В таком случае под словом «тиран» Лермонтов подразумевает Николая I. В представлении декабристов и людей после декабрьского поколения, к которому принадлежал Лермонтов, общественный строй Новгорода был символом национально-русского общественного и политического строя.
Могила бойца (стр. 47).—В автографе под стихотворением — дата: «1830 год — 5 октября. Во время холеры-morbus».
Смерть («Закат горит огнистой полосою...») (стр. 48).—В копии обозначена дата: «1830. Октября 9». Стихотворение написано в связи с холерой.
Пир Асмодея (стр. 48).—Стихотворение представляет собою острую политическую сатиру. Во второй строфе упоминается «приезжий», имя которого Лермонтов даже в своей тетради заменил звездочками. Так как оно должно рифмоваться со словом «правил», то было высказано предположение (И. И. Власовым), что поэт имел в виду императора Павла I. Это вполне убедительно: в русской революционной поэзии Павел I был символом тирана-злодея. Пушкин проклинал его в оде «Вольность», Рылеев и Бестужев высмеивали в сатирической песне «Ты скажи-говори». Тем самым Лермонтов продолжал традиции революционной поэзии.
Вино свободы — намек на французскую революцию 1830 года и на революционное движение в Европе (народы «начали в куски короны бить»).
Последняя строфа — отклик на холерную эпидемию, разразившуюся в России осенью 1830 года.
На картину Рембрандта (стр. 50) В этом стихотворении Лермонтов говорит о картине Рембрандта «Портрет молодого человека в одежде францисканца», которая в 30-х годах прошлого века хранилась в Москве, в художественной галерее Строгановых.
К*** («О, полно извинять разврат!..») (стр. 51).—В мае 1830 года в «Литературной газете» появилось послание Пушкина «К вельможе», в котором поэт обращался к князю Н. Б. Юсупову — сановнику екатерининского времени, доживавшему свой век в своем подмосковном имении Архангельском. Будучи смолоду дипломатом, Юсупов побывал во многих странах, встречался с Вольтером, Дидро, Бомарше, в 1789 году находился в Париже и был свидетелем французской революции. Именно этим и привлекла Пушкина фигура Юсупова.
Между тем многими современниками послание к нему было воспринято как измена традициям гражданской поэзии, клеймившей тиранов и вельмож. Летом 1830 года в «Московском телеграфе» появилась пародия Н. Полевого, который обвинял Пушкина в том, что тот позволил себе обратиться с почтительными стихами к известному всей Москве бездушному, развратному вельможе. Еще раньше некоторые читатели восприняли стихотворения «Стансы» («В надежде славы и добра...»), «Друзьям» («Нет, я не .льстец, когда царю...»), «Чернь» («Поэт по лире вдохновенной^») как попытку Пушкина помириться с правительством Николая L
Слухи о «смирении» Пушкина, об отказе его от прежних взглядов побудили шестнадцатилетнего Лермонтова обратиться к великому поэту с призывом оставаться певцом вольности и гражданского мужеству гордиться судьбою изгнанника. Под «изгнаньем из страны родной» Лермонтов разумеет, конечно, бессарабскую ссылку Пушкина.
Словарь лермонтовского стихотворения—«злодеи», «глупцы», «щит», «порфира» — восходит к стихотворениям Пушкина «Деревня» («Не завидовать судьбе злодея иль глупца...»), к оде «Вольность» («твердый щит», «злодейская порфира») и помогает уяснить, что в последней строфе речь идет о вольнолюбивых стихах Пушкина. Возможно, что Лермонтов имеет в виду стихотворения «Арион», «Андрей Шенье», отрывок из которого после декабрьских событий 1825 года распространялся в списках под заглавием «На 14 декабря».
Лермонтов глубоко воспринял эти призывы Пушкина к вольности: «В этом есть краю // Один, кто понял песнь твою» («Один» употреблено здесь не в смысле «единственный», а как «один человек».)
Предположение, что в этом стихотворении Лермонтов обращается к Пушкину, впервые было высказано Алексеем Максимовичем Горьким («История русской литературы», М. 1939, стр. 162).
Звуки (стр. 53).— Стихотворение навеяно игрой известного гитариста, сочинителя музыки для семиструнной гитары, М. Т. Высоцкого (1791—1837). В студенческие годы Лермонтов бывал у Высоцкого, который играл ему переложения русских народных песен.
Поле Бородина (стр. 54).— Это первое у Лермонтова обращение к теме Отечественной войны и к Бородинскому сражению. Хотя образ рассказчика и описание боя еще лишены исторической конкретности, в этом стихотворении уже появились афористические строки («И клятву верности сдержали // Мы в бородинский бой», «И ядрам пролетать мешала // Гора кровавых тел»), которые в 1837 году Лермонтов использовал в стихотворении «Бородино».