Страница 16 из 280
— Ай–я–яй! Нехорошо заставлять старика ждать так долго.
— Ну, вам ли, Пётр Викторович, в старики записываться? Познакомилась вот. Его зовут Петер Бертник. Взяла с него обещание преподать мне уроки стрельбы.
— А они тебе нужны? — смягчился Краснов. — Женские хитрости?
— А как же без них?
— Ну–ну, — а про себя подумал, что последние недели на борту "Реликта" достаточный повод, чтобы девочка возжелала романтической интрижки. Как не крути, а Хельгу в группе воспринимали как "в доску своего парня". Столько водки вместе выпито, да и крови пролито… Какие там служебные романы…
— Как там наш хвостик?
— Наш хвостик, между прочим, никуда не делся. Мальчишка умеет прятаться, но не достаточно ловко. Минут пять назад появился ещё один, на этот раз взрослый. Я его только почувствовал.
— Что–то быстро они созрели.
— Пока что нет. Просто не хотят нас прохлопать.
— Раз так, тогда, может, ну их на сегодня? Предлагаю закатиться в ресторан и отведать местную кухню.
— Хорошее предложение. Идём.
Владелец доходного дома долго возился со старым замком кладовки, пока тот всё–таки не щёлкнул. Дом был старой двухэтажкой, V-образной формы, с одним единственным подъездом как раз в самом стыке сходившихся крыльев. Жильцы жили здесь годами, а некоторые и десятилетиями, в основном семьями, хотя и холостяков обоих полов хватало. В общем, дела у владельца шли неплохо, но были и пустующие квартиры. Бывало кто–то съезжает, найдя жильё поприличнее, а бывало кто–то и умирает. Район–то не самый благополучный, ночью на улицах всякая сволочь пристать может, и порезать тоже может. Тут всякое случиться может.
Справившись с замком, владелец запыхтел вонючей сигаретой марки "Блэрт", к которой привык ещё в голодной юности. Тут ему на глаза попался проходивший мимо консьержа новый постоялец. Как и все эмигранты, этот тип владельцу не нравился. Эмигрантов он недолюбливал, слишком много их было в Фалонте. Снимал квартиру постоялец вместе со своими дружками, из экономии платя за неё в складчину, как и принято было среди эмигрантов. Проблем они не доставляли. Вели себя тихо — никаких пьяных загулов, с соседями не скандалили, да и шлюх не водили. И платили исправно — наперёд за каждую неделю. Но всё равно, они не сокарцы. Валили б обратно в свою Хакону или Аргивею! Или куда–то ещё.
Выйдя на улицу, Кочевник не добрым словом помянул домовладельца, по темноте чуть не влетев в лужу. Нет бы замостить вымоину, что возникла от частых дождей в аккурат у самого подъезда, так ещё и фонарь вторые сутки не горел, а домовладельцу нет до него дела. С наступлением осени темнело в Фалонте рано, уже к восьми вечера сплошная темень.
Подходила к концу третья неделя, как они обосновались в припортовом районе. И с самого начала столкнулись с нехваткой денег. Финансовый вопрос обсуждался ещё на кануне высадки, тогда же сам Кочевник и предложил полное самообеспечение. Раз уж им троим предстояло, под видом вновь прибывших иностранцев, обретаться в городских низах, то разумно было бы не выпячиваться, не навлекать подозрения. Откуда у искателей лучшей доли лишние деньги? Сейчас полмира наводнено беженцами из Хаконы и Аргивеи. Из Хаконы бежали спасаясь от террора, из Аргивеи — боясь оккупации и ужасов войны. Красевич и Оракул доводы Кочевника поддержали, а Краснов одобрил. Теперь вот они — реалии эмигрантской доли. Из–за наплыва рабочих рук, вакансий в Фалонте не сыскать. А если они всё же и случались, то более–менее приличную работу можно было получить только через профсоюзы. Вступить же в профсоюз, когда ты здесь без году неделя, практически не возможно. В итоге один вариант — перебиваться случайными заработками, что почти всегда означает тяжелую неквалифицированную работу с грошовой почасовой оплатой. Из них троих относительно не плохо устроился только Оракул. Он как–то случайно забрёл в одну мелкую газетёнку и по наитию справился, не нужны ли им репортёры. Нашлась добрая душа — как раз репортёр, с характерным лицом пропойцы, который и отвёл Оракула к редактору. Тот и объяснил, что в штат его, конечно, не возьмут, но если есть навыки и желание, то приноси статейки на такие–то темы. Если статья подойдет, оплата тут же, правда скромная, газета не из богатых. Потом выяснилось на сколько, в самом деле, оплата была скромной.
Существовал и другой способ заработать. Этот способ открыл Красевич пару дней назад, случайно попав на вполне легальные бои без правил. Однако, в боях этих, как оказалось, правил было побольше чем в спорте. Присмотрелся что к чему, приценился и вышел на ринг. Затянув бой, так как обязательным условием была зрелищность, он без особого труда поверг крупногабаритного бойца — здешнего завсегдатая, и получил свой приз — сотенную банкноту.
А по дороге домой за ним увязалась компания нервных от ломки гопников. Сперва они "по–хорошему" предложили расстаться с засвеченным призом, а потом "попросили" его добротные ботинки. Их было четверо и происходило всё это на заднем дворе бойцовского клуба. В качестве аргументов были показаны ножи и железные пруты. Разговаривать с ними Красевич не стал, какие разговоры когда тебя грабят? Сразу зарядил ближайшему в челюсть и вырвал прут из просквозившей мимо руки. Тут же пресёк в зародыше попытку продырявить его ножом, стеганув трофеем по ключице второго грабителя. От удара перебитая ключица глухо хрястнула. Ещё двоих он приземлил одновременно, одним экономным ударом полоснувшего по плоти прута. Лоб оказавшегося вблизи грабителя моментально залился кровью — прут чуть не снял ему скальп, у другого видимых повреждений как будто не было, но он скрутился на земле в позе эмбриона и завыл. В это время лишившийся прута гопник передёрнул затвор пистолета. Пришлось сломать ему кисть — быстро и болезненно–эффективно. Теперь трое валялись, один опрометью бросился в заросли, но был внезапно сбит с ног дежурившим неподалеку охранником клуба.
— Ботиночки тебе! — рычал охранник, пиная грабителя по голове. — Совсем, уроды, оборзели!
Только через несколько секунд до Красевича дошло, что говорил охранник по–русски.
— Теперь что, полицию ждать? — спросил он, не горя желанием пересекаться с местными правоохранителями.
— Да нахрена они легавым? Щас команду вызову, будем сук у пристани топить.
Вернувшись на квартиру, Красевич поведал о своих приключениях да занялся изучением трофейного пистолета. Оружие оказалось, мягко говоря, в плачевном виде — давно не чищенное, исцарапанное, с изношенными деталями. Обойма почти пуста — всего три патрона, четвёртый в патроннике. В общем, радости трофей не вызывал…
Существование клуба Кочевник взял на заметку, не отметая возможности собственного участия в боях. Само по себе, выживание в Фалонте для их троицы было задачей второстепенной, сопутствующей основной. А главных задач, поставленных перед ними Красновым, было две. Номер один — выявить способ легального обзаведения удостоверяющими личность документами, например паспортами. На инструктаже Пётр Викторович сделал упор на легальность. Задача номер два — отслеживание всех странных происшествий, необъяснимых явлений, бредовых слухов и тому подобного.
Задачи поставлены, цели ясны, но результата — пшик. Почти три недели — и ничего. Фалонт, как первичный пункт оперативной базы, был выбран не только как место, где иностранец не вызовет подозрения, но и по причине особых местных обычаев и обособленного от остальной Сокары законодательства. Разумеется, общесокарские законы работали здесь исправно, но в этом портовом городе существовали особый миграционный режим и ряд локальных законов о статусе граждан и не граждан, и о правах личности. Например, при устройстве на работу, покупке средства передвижения или поселении в гостинице спрашивать документы никому в голову не придёт. Хочется, скажем, купить автомобиль — пожалуйста, выложил в автосалоне наличность или перевёл через банк, и сразу езжай на все четыре стороны. Ни паспорт ваш никому не нужен, потому что и регистрировать машину никто не будет, ни прав у вас никто не спросит, потому что на Темискире до них пока не додумались. Но ценность этих преимуществ постепенно померкла, когда выяснилось то, что установить, находясь на борту "Реликта", было не возможно. А именно — сложность и запутанность делопроизводства, чудовищная громоздкость и неповоротливость бюрократического аппарата. В итоге, если исполнить весь длинный перечень обязательных условий, необходимых для подачи документов на гражданство, то ждать оного можно и пять лет, и семь, и более. А ещё документы могут потеряться. А если вникнуть в сокарское законодательство по серьезному, то можно убедиться, насколько оно пропитано ксенофобией. Как пример — иностранцам запрещено селиться дальше пятидесятикилометровой зоны от городской черты Фалонта. Вот и сатанел потихоньку Кочевник, выясняя премудрости местного крючкотворства.