Кобзарь

II Встала туча над Лиманом, Солнце заслоняет: Лютым зверем сине море Стонет, завывает. Днепр надулся. «Что ж, ребята, Время мы теряем? В лодки! Море расходилось… То-то погуляем!» Высыпают запорожцы, Вот Лиман покрыли Их ладьи. «Играй же, море!» Волны заходили… За волнами, за горами Берега пропали. Сердце ноет; казаки же Веселее стали. Плещут весла, песня льется, Чайка вкруг летает… Атаман в передней лодке — Путь-дорогу знает. Сам все ходит вдоль по лодке, Трубку сжал зубами; Взглянет вправо, взглянет влево — Где б сойтись с врагами? Закрутил он ус свой черный, Вскинул чуб косматый, Поднял шапку — лодки стали. «Сгинь ты, враг проклятый! Поплывемте не к Синопу, Братцы атаманы, А в Царьград поедем — в гости К самому султану!» «Ладно, батько!» — загремело, «Ну, спасибо, братцы!» — И накрылся. Вновь горами Волны громоздятся… И опять он вдоль по лодке Ходит, не садится; Только молча, исподлобья, На волну косится.

Петербург, 1839

ТАРАСОВА НОЧЬ

Сидит кобзарь у дороги, На кобзе играет; Кругом хлопцы да дивчата, Как жар-цвет, сияют. Поет кобзарь, струной вторит, Говорит словами, Как соседи — орда, ляхи — Бились с казаками; Как сходились запорожцы Поутру в кручине, Хоронили товарища В зеленой лощине. Поет кобзарь, струны вторят, И горе смеется… «Была пора гетманщины, Назад не вернется; Была пора — пановали, Да больше не будем, Только славы казачества Вовек не забудем! Идет туча от Лимана, А другая с поля; Затужила Украина — Такая уж доля! Затужила, зарыдала, Как младенец малый. Никто больше не поможет… Казачество пало; Слава пала, отцовщина — Все гибнет на свете; Вырастают, некрещены, Казацкие дети; Милуются, невенчаны; Без попа хоронят; Запродана врагам вера — Печать на иконе!.. Как вороны, черной стаей Ляхи, униаты Налетают — не дождемся Поныне расплаты! Поднимался Наливайко — Не стало Кравчины. Поднялся казак Павлюга — Пропал, неповинный! Поднялся Тарас Трясило С горькими слезами: «Бедная ты Украина, Сломлена врагами! Украина, Украина! Мать моя родная! Только вспомню твою долю, Душой зарыдаю! Куда делось казачество, Жупаны цветные? Куда делась доля-воля, Гетманы седые? Где все это? Ушло с дымом? Или затопило Сине море твои горы, Курганы-могилы? Молчат горы, шумит море, Курганы тоскуют, Гнутся дети казацкие Под вражьей рукою! Спите, горы! Шуми, море! Гуляй, ветер, в поле! Плачьте, дети казацкие, — Такая вам доля!» Поднялся Тарас Трясило: За веру родную, Поднялся он, сизокрылый, Час расплаты чуя! Поднялся Тарас Трясило: «Довольно томиться! А пойдем-ка, паны братья, С поляками биться!» Уж не три дня, не три ночи Бьется наш Трясило. От Лимана до Трубайла Поле кровь покрыла. Ослабел тут казачина, Духом омрачился. А проклятый Конецпольский Вмиг возвеселился; Собрал шляхту воедино И всех угощает. На ту пору свое войско Тарас созывает: «Товарищи атаманы — Братья мои, дети! По совести мне скажите — Как быть нам на свете? Упилися вражьи ляхи Казацкою кровью». «Что ж, пускай они пируют Себе на здоровье! Пускай ляхи веселятся Нынче до заката, А ночь-матерь нам поможет — Найдем супостата». Легло солнце за горою, Звезды засияли, А казаки, словно туча, Ляхов обступали. Как стал месяц среди неба, Пушки заревели; Пробудились ляшки-панки — Бежать не успели! Пробудились ляшки-панки, А встать — и не встали: Взошло солнце — ляшки-панки Вповалку лежали. Гадюкою багровою Несет Альта вести, — Воронье чтоб налетало Вельможных наесться. Воронье и налетело Панами кормиться. Тут сходилось казачество Богу помолиться. Как закаркал черный ворон, Выпивая очи; Как запели казаченьки Песню о той ночи — Ночи грозной и кровавой, Что славой покрыла И Тараса и казаков, А ляхов сгубила. Над речкою, в чистом поле Курганы чернеют; Где казачья кровь алела — Трава зеленеет. Сидит ворон на кургане — Каркает, голодный… Казак вспомнит и заплачет О жизни свободной». Умолк кобзарь, потупился: Руки не играют. Кругом хлопцы да дивчата Слезы утирают. Пошел кобзарь по улице — Да с горя как грянет! Кругом хлопцы в пляс пустились, А он подпевает: «Коли сталось — значит, сталось! Погодите, детки, малость, А я в корчме погуляю, Свою женку повстречаю, Вместе с нею пьян напьюся, Над врагами посмеюся».