Страница 23 из 218
***
Эфор БН Ивола хотел найти название своему настроению. Гнев? Бешенство? Отчасти. Злость? Впрочем, злость в нем всегда присутствовала. Скорее затаенная до поры до времени ярость.
Ивола был крупен даже для нишита. Его рост достигал двухсот тринадцати сантиметров. Железные мускулы, казалось, вот-вот разорвут мундир. Черные волосы, седеющие виски, квадратный подбородок отмеченный шрамом, удалять который его хозяин считал ниже своего достоинства. Серые тусклые глаза, казалось, никогда не светились огоньком, лоб испещряли глубокие морщины. Властный изгиб губ говорил, что этот человек привык беспрекословно повелевать.
Эфор безопасности нажал кнопку внутренней связи.
– Дежурный отдела слушает, – послышался голос из аппарата.
– Пригласите ко мне полковника Гнейпа.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Через минуту вызванного офицера опознал дверной идентификатор и сухим модулированным голосом доложил: "Полковник Гнейп".
– Впусти!
Дверь отворилась и в кабинет вошел худощавый офицер в мундире с орденской планкой, застегнутом на все пуговицы, не смотря на то, что в кабинете было душновато.
– Ваше сиятельство, – приветствовал он.
Ивола кивнул.
– Что с Текрусией?
Гнейп, стоя по стойке "смирно", раскрыл папку и начал доклад:
– Со всей достоверностью можно говорить о консолидации группировок текронтов в стремлении заполучить единого кандидата. Имею основания заявить, что некоторые текронты, которые ранее считались благонадежными, ведут тайные переговоры с лидерами различных фракций.
– Имена.
– Текронт Плиний, текронт Ганер, текронт Торес…
– Ладно, продолжайте, – перебил Ивола.
– Среди наиболее заметных, так сказать дипломатов, замечены текронты Канадинс, текронт Марк, текронт Кагер и текронт Соричта.
– Соричта? Он ведь наиболее сильный претендент в эфоры транспорта и торговли.
– Именно, ваше сиятельство. Текронт Соричта развернул бурную компанию против Карбо и против Туварэ.
– А кто сильнейший конкурент Туварэ на текущий момент?
– Тут нашим оппонентам сложнее договориться, но все же определенные шаги они уже сделали.
– Так-так… – Ивола побарабанил пальцами по столу. – А что этот выскочка Кагер? Кажется он еще не представлен Текрусии?
– Совершенно верно, ваше сиятельство. Но тем не менее, похоже на то, что молодой текронт Кагер не менее влиятелен, чем его покойный отец.
Ивола откинулся в кресло и задумался.
– Дайте мне список имен сомневающихся, – приказал он.
Полковник вынул из папки лист пластика и отдал начальнику в руки.
– Подготовьте отчет о финансовом состоянии этого Кагера, о его деятельности, личной жизни, привычках, увлечениях, войсках, которые он контролирует. Меня интересует все.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– Сделайте тоже самое на Марка.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– Все, вы свободны, полковник.
Офицер кивнул, повернулся кругом и четким строевым шагом вышел из кабинета.
ГЛАВА 4
Тренькнул и возмущенно замолк будильник. Масканин проснулся. Шесть двадцать две. Стояло раннее утро, не нарушаемое привычным городским шумом. Он полюбовался спящей рядом женщиной и аккуратно, чтобы не разбудить ее, встал с постели. Хельга понравилась ему с первого взгляда, еще тогда, две недели назад на верхнем уровне мегаполиса. Тогда ему показалось необычным, что такая, без преувеличения сказать, красавица может гулять ночью в одиночестве. И только через шесть дней догадался, что их встреча не случайна. Это ж надо, как она его вокруг пальца обвела! Цинтия, блин, Леварез. Ну хоть догадался и то хорошо. Зато какое у нее выражение было, когда он спросил: 'Так ты, значит, тетя Хельга?!' Нет, это надо было видеть! В миг попунцовела, глазками зло так зыркнула и: 'Я тебе покажу тетю!' и пару оборотов в догон, которые Масканин только от унтеров на первом курсе академии ВКС слышал. Да уж, проняло ее слово 'тетя'. Ну ничего, женщина она еще ого-го, о чем сама не раз говорила. Ну подумаешь, чуток младше отца, с современной медициной что пятьдесят, что сорок, что двадцать – на глаз не всегда определишь. Нет, ей не сорок… уже. Ну не важно.
Масканин принял душ, побрился и решил сварить кофе. Поухаживаем, графиня это любит, да и самому приятно.
Он так и не дотронулся до кухонных агрегатов, коих на кухне имелось целое царство, отдав предпочтение ручному методу. Руки сами делали работу, а он задумался о минувших выходных. Крупные зерна заполнили кофемолку, пальцы машинально совершали все операции.
Масканин окунулся в приятные и свежие воспоминания. Вспомнился уединенный курортный остров Обус, где они на несколько дней сняли один из уютных пляжных домиков в ста метрах от самого моря, построенных для прилетающих на остров туристов. Вспомнил свои ежедневные утренние пробежки и разминки, которые железно вошли в привычку с детских лет, когда с ним и остальными братьями серьезно и систематически занимался отец. Хельга его удивляла. Вместо того, чтобы подольше поспать утром, она всегда вставала с ним наравне, а однажды пробежалась с ним на перегонки 6 километров и даже почти выиграла, хотя Масканин был превосходным бегуном от рождения и в силу регулярных тренировок.
– Ну, как? – спросила она усталая, запыхавшаяся, но довольная. Естественно, похвалы ожидала.
– Зарядец в тебе чувствуется! И пыталась ты обогнать меня, – он улыбнулся, – не ради желания его продемонстрировать.
– Угу, я бежала ради наслаждения.
– Странная ты.
– Странная?
– Я хотел сказать необычная.
Она улыбнулась и с наигранной злостью заявила:
– Ну да, вы самцы привыкли ставить себя выше. Это какой-то мужской шовинизм, что ли. Если уж я родилась без кое-чего, значит должна вписываться в рамки слабого пола. Вы еще называете нас прекрасным полом. Но разве слабость всегда прекрасна?
– Я совсем так не думал. Не горячись.
Она скривилась.
– Пошли, Костик… Вот погоди, когда-нибудь я еще затащу тебя в горы. Занимался альпинизмом?
– Не приходилось вообще-то. Но предчувствую, скоро ты страстно загоришься желанием стать моим инструктором.
– Угадал. И сюсюкаться не буду.
– Что ж, переживем.
Какое-то время они шли молча. Масканин размышлял о ее частых и довольно грубоватых шуточках, к которым уже успел привыкнуть, и об ее горячей натуре. Да, она не была обычной "приземленной" женщиной, созданной для домашнего очага. В кругу отцовских друзей не мало было волевых и сильных женщин, но как не крути, а Хельга была единственной незамужней. Этакая амазонка. Хотя, впрочем, вопреки расхожим заблуждениям, древние амазонки были всего лишь женщины воинского сословия, заменившие своих павших в боях отцов, мужей и братьев, когда враги стремились захватить их исконные земли. Хельга же в душе была глубоко несчастна, она уже давно отчаялась найти свою единственную настоящую любовь.
В нескольких метрах впереди по мокрому белому песку боком пятился спанер. Он удирал от совершенно не обращающих на него внимания людей, быстро перебирая дюжиной длинных тонких лапок со множеством сегментов. Посреди дискообразной головогруди глупо таращились на беззаботных преследователей четыре выпуклых глаза на тонких ложноножках.
– Смотри-ка, спанер, – сказал он.
– Какой-то он крупный, – удивилась Хельга, – наверное, очень старый.