Защитник Монолита

В итоге к опушке он подошел с Мелким и пятью снорками, которых оставил в качестве постовых снаружи дав команду затаится и не высовываться до его прихода, а сам внутренне содрогаясь и морщась, заранее жалея об ущербе, который причинят аномальные образования его драгоценному комбинезону полез в гущу жгучего пуха. Но особо сожалеть о порче костюма не пришлось, артефакт «джокер» налившись малиновым цветом, не позволял темно-коричневому пуху прикасаться к человеку. Тянущиеся нити пуха приближались в силу своей природы к движущемуся объекту, но не дотянувшись всего пару сантиметров вдруг брезгливо отворачивались в сторону, словно отталкиваемые сильным электрическим полем одноименного знака. Завидев такую картину, Бобр успокоился и довольно шумно полез вглубь растительности, заставляя изъеденные ветки крошиться и падать. Наконец приняв удобное положение, наблюдая шевелящиеся над ним космы, между которыми проскакивали синие искорки разрядов, особо часто пробегающими вокруг небольших уплотнений жгучего пуха он впал в странное расслабляющее забытье.

Впервые за долгое время никакие мысли и чувства извне не стучались в его уставший мозг, жгучий пух экранировал человека от какого бы то ни было энергетического воздействия окружающего мира. Еще через час грянул выброс. Время для Бобра перестало существовать, он наслаждался ментальной тишиной, которую давал ему аномальный экран Зоны. Наблюдая игру света и тени, не перестающую надоедать игру электрических искр в космах над головой, он провел столько времени сколько было нужно, пока не пришло его собственное понимание «пора». Он даже не заметил как спустя некоторое время после выброса в сотне метрах от его лежанки в подлесок въехал странного вида грузовик на базе Урала с металлической будкой, из которой торчали пучки антенн и несколько тарелок радара. Постояв минуту, задняя дверца будки открылась и из нее выпрыгнули вооруженные люди с красными шевронами на броне, которые прочесали небольшой радиус вокруг машин, мельком взглянув на море жгучего пуха и знаками расставив посты принялись монтировать несколько антенн на земле, собирая их из вынутых громоздких ящиков. Ничего этого не видел Егор, только Мелкий изредка тревожно выглядывал из своего укрытия, не решаясь сделать шаг или попытаться добраться до хозяина, который залег на недосягаемой для мутанта глубине в жгучем пухе.

14. Стальной кулак

— Ну что, Кирюха, разнесем уродов к чертям собачьим?! — весело спросил сидящий на броне военсталкер в экзоскелете, легко придерживая печенег одной рукой, а второй крутя фляжку по кругу, одновременно пытаясь сообразить сколько же полезной жидкости там осталось, поскольку определить вес фляжки, находясь в экзоскелете не представлялось возможным.

— А то ж, Вовчик. Я вот только одного боюсь, что до меня очередь не дойдет пострелять. — ответил Кирюха, запакованный в СКАТ-9М, вооруженный громом. — А то получится как с теми катакомбами, на Агропроме, помнишь? Пугали, пугали, а как за дело взялись — пшик и только. Веришь, нет, я только пол-обоймы потратил и то в хрень какую-то, что по стенке ползла, так и не понял: то ли просто слизь расстрелял, то ли по делу.

— Ага, а Васька, лейтеха-то наш, все углы со страху перестреливал, — похохатывая добавил Вовчик. — я ж ему говорю, товарищ лейтенант, на ДЖФ все чисто, не надо мол стрелять, а то у меня от его АК уши как с самолета заложило, представляешь? Вливать свинец очередями в туалете, три на четыре метров через перегородки?

— Ага, а он че? — заинтересовался Кирюха, одновременно еще несколько тяжеловооруженных бойцов на броне повернулись к ним, заинтересовавшись разговором.

— Да он ниче, на хер меня послал и обоймы менял. — жизнерадостно улыбаясь доложил Вовчик. — Ага, а я от такого раскладу, дурак, в шутку ему предложил гранату на зачистку кидать, а он знаешь чего?

— Чего?

— Похвалил за инициативу! — заржал боец.

— А мы с другой стороны коридора шли, — присоединился третий боец, упакованный в экзоскелет с реактивным огнеметом Шмель2М на спине и АК в руках, приподнявший забрало шлема, чтобы засунуть в зубы сигарету, — слышим — стрельба, грохот, ну думаем — сцепились наши с кем-то. Идем, значит, по сторонам шукаем, гадаем, когда, значит, злыдни вражьи появятся, а потом БАМ, БАМ, гранатки, значит, рванули и тихо. Ну, думаем, дошли до нашего брата на ближнюю и замяли, значит… напружинились, думаем, ща как бы самим под раздачу не попасть…

— Ага, а это лейтеха наш пару эфок в кабинет закатил, — хохоча перебил его Вовчик, они как рванули так мы всем отрядом в восемь морд оглохли, потом уже Старшой не выдержал, отвел лейтеху в сторонку и дельно так ему объяснил, что значит здоровье у нас беречь надо, а аппарат слуховой он тоже значить к здоровью относится.

— Да так дельно объяснил, что у с двухсот метров нас уши завяли — гогоча дополнил третий боец. — так это Старшой у вас такие конструкции раскладывать может?! Ты слышишь, Вовчик, а у нас Генка есть, чудак такой, так он потом неделю этого вашего Старшого искал, все хотел познакомится с виртуозом русского языка!

Дружный гогот окрестил начало движение последнего танка в колонне. Машина рыкнув мотором, и выпустив клуб черного дыма, дав сигнал сидящим на броне бойцам о начале движения, после чего сидящие на броне вцепились в поручни, тронулась плавно набирая ход.

— Ну что братва, за Бог с нами и хер с ними! — поднимая фляжку сказал сидящий спереди боец в звании лейтенанта и по неофициальному, въевшемуся вместе с Зоновскими рентгенами прозвищем Турок, отхлебнул сам и мерно покачиваясь в такт движению танка передал фляжку по кругу.

— А что наш, майор, вроде хвалят его? — спросил кто-то из военсталов сидящего спереди на броне Турка, командира пятерки, после минутной паузы, когда бойцы приноровились к мерному ходу и покачиванию танка.

— А Крученко? Да, так то земеля мой, тоже Зону топтал несколько лет… из спецуры он, бывший, но бывших в их деле не бывает. Да, отличный мужик пересекались как то в Припяти, в одной яме застряли. Он же и начал собирать и проталкивать идею нашего отряда для силовых операций в Зоне, если бы я не знал что он командует, я бы хрен когда в официалы пошел.

— И что? — не удовлетворившись ответом продолжал допытываться военстал.

— Что — что? — раздраженно передразнил его отвечающий, — ты сам подумай может ли штабной командовать в Зоне? А? Вот ты сам бы к такому в роту пошел?

— Если платят, то и пошел. — неуверенно, скорее по инерции чем по думав сказал первый боец.

— Оно и видно, что дурак… — усмехнулся Турок, — ты ж долговский?

— Да, — выпятив грудь, заносчиво ответил боец.

— Ну-ну, ладно, не обижайся. — примирительно сказал Турок. — тут почти половина бывшие вольные, другая половина долганы и регулярники с опытом Зоны. Все про Крученко знают, кто лично, кто по делам. Одно тебе скажу — ты не смотри, что не орет и не по уставу командует, у него свой подход к людям, у меня с ним несколько операций было, и слабинки у него не замечалось. Сам он, когда надо и в твоей и моей шкуре ходит еще и похуже бывает, грязь охапками жрет, но сука, всегда прав, так что рядовой, если хочешь чтобы эта ходка последней не была, слушай команды и дыши ровно, это приказ.

— Так точно. — видимо вспомнив армейскую дисциплину ответил тот.

Железная змея из невиданных до этого дня в Зоне бронемашин поползла в сторону Пустых земель и Рыжего леса. Посередине колонны ехал неказистый ПОП — передвижной оперативный пункт — будка на базе Урала начиненная приборами и средствами связи. Предпоследним ехал другой грузовик опять же на базе армейского Урала с цистерной с наскоро установленными на ней, а потому выступающим далеко за габариты системами защиты от аномалий.

Новые танки и машины с включенными защитами от аномальной активности практически гасили небольшие аномалии еще при подходе к ним, при этом вызывая беспомощные хлопки, шипенье или снопы искр из-под днищ. Бойцы весело перемигивались и травили байки, благо шум прорезиненных траков не превышал при неускоренной езде положенных европейских децибел, а новая система выхлопа танка по содержанию углекислого газа соответствовало новейшим стандартам, поэтому практически ничего не мешало военсталам точить лясы и уже ожидать скорейшего возвращения домой. Если первый танк шел по относительной целине, то последние машины, несмотря на небольшое удельное давление гусениц, шли уже по раздавленной и обнаженной почве, оставляя за собой грязный шрам из поломанных деревцев, сорванной, намотанной на гусеницы, а потом скинутой сероватой травы и веток. Но сразу же, вслед за прошедшей техникой на колее с новой силой вспыхивали придавленные аномалии, разбрасывая и сжигая наваленную на них грязь, отсекая дорогу всякому желающему двинуться следом за колонной.