Русские ушли

За год Бенни узнал все, что хотел. Ник вдали от Маргерит обычно садился на пол или на землю, ронял руки, отвешивал, челюсть и мог часами глядеть перед собой оловянными глазами. Изо рта у него текла слюна. Вывести его из этого состояния могла только мать или специально обученная нянька. Всех остальных он не замечал. Но охотно отвечал на вопросы, если задавать их тихим задушевным голосом. Ник верил, что в эти минуты с ним беседует Ангел, которому надо говорить правду. Наверное, Бенни тошнило от вида наследничка. Но необходимую ему тогда информацию о корпорации он выудил.

Прекрасные рекомендации от работодателя позволили Бенни получить гражданство Больших Штатов, ведь он числился мексиканцем. Вместе с гражданством он поменял имя, став Бенедиктом Смитом. Таким образом, он совершенно официально приобрел подлинные документы и мог больше не опасаться, что кто-нибудь из детских друзей погибшего парня разрушит его легенду.

В дальнейшем Бенни избрал для себя карьеру в Ватикане. Он был не только философом, но и прекрасным финансистом. Он поддерживал отношения со слугами в поместье Тейлоров и, как ни странно, обменивался письмами с Маргерит. Почтенная дама так и не признала в нем клона собственного отпрыска.

Ника тем временем женили. Мать выбрала для него тихую и безропотную девушку восемнадцати лет с помпезным именем Джорджиана Пенелопа Элизабет, младшую дочь электрического короля Элайи Вудвилла. В чем-то она была сродни Нику— застенчивый ее характер объяснялся тем, что Лиз до самой свадьбы играла в куклы. Родив подряд трех девочек, Лиз нисколько не переменилась: забавлялась с дочерьми, не придавала значения явной недоразвитости супруга и не претендовала на роль хозяйки дома. Всем по-прежнему заправляла Маргерит.

Она же и настояла, чтобы Лиз на тринадцатом году брака согласилась на искусственное оплодотворение. К этому моменту в активе леди Тейлор числилось восемь прерванных беременностей: обследования показывали эмбрионов женского пола, а Маргерит остро нуждалась в наследнике. В клинике Лиз продержали около трех месяев, пока не удалось получить зародыш нужного пола. Так на свет появился Клиффорд Филип. Надо сказать, что умственно и физически все дети Лиз оказались нормальными, отцовская олигофрения не оставила своего клейма. В особенности это касалось Клиффа, чьи гены подверглись легкой реконструкции — Маргерит не хотела рисковать. Но вот по части нрава детки были не из легких. Старшая дочь поведением напоминала свою тетку Хизер, и Маргерит вычеркнула ее из своего сердца, когда девочке еще пяти не исполнилось. Две других с виду были такими же тихими мечтательницами, как Лиз, но Маргерит чувствовала подвох. И на всякий случай внесла в завещание Ника (целиком ею написанное) пункт о том, что в случае замужества обе девочки лишаются прав на наследство. Теперь Майкл понял, почему его тетки так и не вышли замуж, причем Эвелина была тихой алкоголичкой, а Мардж ударилась в религию. О старшей, Джули-Энн, он и не слышал никогда.

— Нормальная баба, — сказал Сйлверхенд. — Вышла замуж за моего приятеля еще армейских времен. Я их и познакомил.

Клифф всегда был коварным, не чурающимся лжи и подлости. Но одной лишь угрозы физической боли оказывалось достаточно, чтобы он расплакался. Постоянным шантажом Маргерит ухитрялась держать скользкого внучка в ежовых рукавицах.

Майкл догадывался, откуда выросло неуемное властолюбие его отца. В университете тому пришлось несладко, и Клифф затаил порядочную злобу на однокашников. Собственно, все они сегодня занимают высокие посты в правительстве. А Железный Кутюрье был не из тех, кто прощает даже мелкую обиду.

Перед самой войной (которую в салонах скромно именовали «конфликтом») он женился на Стелле Остин, отбив ее у жениха. Тот не растерялся, пустив в ход отцовское влияние. Папа у него трудился в военном министерстве и занимался составлением списка призывников на действительную службу. Двадцатитрехлетний Клиффорд Тейлор оказался в ловушке: по Конституции он имел право отказаться от службы, но не мог этого сделать, не испортив себе репутацию. В сущности, ничего серьезного ему не грозило, возможно, он дальше Кентавра не улетел бы — не стоит забывать, что PACT была одним из крупнейших поставщиков армии Больших Штатов. Но Клиффорд испугался. Он соглашался даже провести три года в поместье безвылазно, лишь бы не идти в казарму. И здравая мысль, что никакая казарма ему не грозит, а максимум что его ждет — это двухместный номер в сержантской гостинице, Клиффа не утешала. Он вообще не хотел в армию.

Маргерит выручила его, разумеется. Клиффорд получил отсрочку на полгода по состоянию здоровья. Этого времени с избытком хватило на изготовление клона. Юношу приучили откликаться на второе имя, внушили ему понятия семейной чести и со спокойной душой отправили воевать.

Это преступление оказалось последним в долгой жизни Маргерит. Обладая несокрушимым здоровьем и ясным умом, она надеялась прожить еще лет десять — а сгорела за несколько недель. Сразу после того, как Филип Тейлор отбыл с Земли (в поместье его, конечно, не пускали, держали в госпитале), она начала заговариваться, слабеть и чахнуть. Иногда в ее путаной речи удавалось разобрать: «Это он украл мое здоровье…» Исповедовал ее лучший друг Бенедикта Смита, тогда епископ Парижский. Маргерит так и не раскаялась до конца. То есть она боялась, что угодит в ад за клонирование, но ее решительно не волновала судьба клонов. Людьми она их не считала. Точно так же она не переживала за Хизер и Джули-Энн.

После смерти матери Ник разительно переменился. Он не стал умней, но ангельский его характер куда-то исчез. Он тиранил домашних, за полгода довел до психиатрической клиники жену, превратил дочерей в забитых созданий и даже заставил сына считаться с мнением отца. Нику было далеко за шестьдесят, и между собой родственники шептались, что дедуля выжил из ума — не подозревая, что выживать было не из чего: Маргерит умела хранить секреты.

Пока в поместье шла домашняя война, бравый сержант Филип Тейлор зарабатывал славу на войне настоящей. Имея возможность остаться в тылу и отвечать за снабжение, Филип предпочел служить в действующих войсках. Инициатива наказуема, как говорят русские: его сунули в самое пекло. «Белые Волки», разумеется, подразделение элитное, но новичков там дрючили всерьез. Филип, однако, никогда не жаловался. Его любили почти все. Он ухитрялся сочетать романтические идеалы чести и служения с прагматизмом, доходящим до расчетливости, добродушный нрав — с цинизмом, и все вышеперечисленное — с бесстрашием и склонностью рисковать.

Патрулируя свой квадрат, Филип стал свидетелем нападения пиратов на явно гражданскую яхту. Пиратов спалили, яхту спасли. На борту обнаружили экипаж, ни слова не знавший по-американски. Худо-бедно лопотала единственная в команде женшина — хрупкая брюнетка по имени Наталья. Ее неземная красота свалила с ног бравого сержанта, а то, что дама не осталась равнодушной, довершило дело.

Она рассказала Филипу про русских. Будто бы живут они на планете почти в центре обжитого пространства, только сбивают практически все, что залетает в атмосферу — чтобы их не обнаружили. Несколько кораблей, впрочем, они оставили и ходят на них сами. Потому что им интересно, что творится в мире. Девушка уверяла, что, зная позывные, на Землю-2 можно сесть без опаски встретиться на орбите с баллистической ракетой.

Вместе они провели две недели. За это время звено, находившееся в подчинении у Филипа Тейлора, покинуло потенциально опасную зону. Русский экипаж изъявил желание дальше идти своим курсом. Филип предложил Наталье остаться с ним. Девушка плакала, обещала помнить, но покинула его. Предварительно шепнув ему позывные и координаты планеты. Филип мечтал после службы вернуться домой, взять отцовскую яхту и смотаться «в гости» — а там видно будет. И ведь так и поступил бы, не выдай ему один бывший слуга из родового поместья тайну клана. Бывшим слугой, разумеется, был Бенни Смит. Филип погоревал, потом разозлился.