Страница 32 из 50
Велико было наше удивление, когда мы увидели склоненным над телом бирманца русского Ивана Исаева. Лейтенант приказал взять его живьем, что нам и удалось сделать по причине внезапности нашего нападения. Мы допросили его с пристрастием, однако Иван упорствовал в заверении, что груз они оставили, не доходя до этого места, у верных людей.
В этот момент наш дозорный услышал конский топот. Мы быстро отступили к лодке, не успев толком обыскать поляну и ее окрестности. Очевидно, приближались бирманские солдаты, посланные по навету жителей деревни, которые нас видели. Господь сохранил нам жизнь, и мы благополучно отплыли вниз по реке. Сейчас уже светает. Иван лежит на дне лодки рядом со мной, и он будет снова допрошен по прибытии на место. Лейтенант смотрит на меня косо, ибо считает, что я виновен в том, что казна пропала. Он даже подозревает, что ее не было вообще». Больше не могу, — сказал Джонни, — у меня язык устал. Тут еще полтетрадки осталось.
— Совсем не можешь?
— Совсем, честное слово!
— Ладно, главное мы уже узнали. У меня теперь есть теория.
— Только, Игорь, у меня к тебе просьба: поклянись, что никому не скажешь об этом.
— Как же так?
— Мистер Игорь, если кто-нибудь узнает про дневник моего отца, то отец меня убьет. Он все сразу поймет. Мы лучше что-нибудь другое придумаем. Пожалуйста, дай слово!
— Даю, — сказал Игорь.
Ему очень не хотелось давать такое слово, но было жалко Джонни, который и сам не ожидал, что в дневнике скрывается такой рассказ, и чувствовал себя виноватым перед Игорем.
— Послушай, — продолжал Игорь, — а что, если Иван все-таки обманул англичан и спрятал казну? Потом вернулся домой и написал об этом. А твой отец нашел эту записку в мече и теперь знает, где искать?
— А может, казну уже давно нашли?
— Жалко, если нашли. Нет, если бы нашли, то твой отец не стал бы нас обманывать. Ты же сам слышал, что он собирается куда-то ехать.
— А может, он просто найдет деньги и мы с ним станем богатые?
— Это же не его деньги!
— Они уже ничьи. Зря я тебе все рассказал.
— Пойми, его могут посадить в тюрьму, и тогда будет еще хуже.
— Что же делать?
— Надо рассказать взрослым.
— Мистер Игорь, ты же обещал!
— Знаешь что, я не скажу никому, если твой отец не поедет за кладом. А если он завтра уедет из Рангуна, значит, он хочет воспользоваться тем, что он нашел в мече Исаева, то есть украл у меня. Я правильно говорю?
— Да, — вздохнул Джонни.
— А теперь пошли домой.
Это было совсем нелегко сделать, и, хоть Аппалсвами уже давно заснул, сидя на ступеньке у двери, и Джонни свободно пробрался на свой участок, Игорю пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы незаметно проскользнуть в дверь рядом со спящим Аппалсвами.
6
В Рангунском музее
Как только голова Игоря дотронулась до подушки, он заснул. Ему снились отрывочные сны, в которых он скакал на лихих конях, сжимая в руке меч, и за ним в погоню мчались на велосипедах, машинах, танках, самолетах английские солдаты в красных мундирах, возглавляемые Аппалсвами с электрическим фонариком в руках. За спиной, в рюкзаке, позвякивали деньги, казна бирманской армии, которую надо было обязательно донести до Рангуна и сдать старику.
Игорь так переволновался во сне, что проснулся раньше обычного. Еще только рассветало, небо за окном было синим. Игорь пробежал босиком к окну, чтобы посмотреть, стоит ли на месте машина мистера Роджерса. Вдруг он уехал? Машина стояла под деревом, и дом Роджерсов был тих. Все еще спали.
Игорь сел на кровать, закутавшись в одеяло, и стал думать. Голова была светлой и легкой. Значит, Иван Исаев выполнял поручение генерала Бандулы и вез казну бирманской армии. Потом Роджерс с английскими солдатами догнал его, всех бирманцев убили, а Ивана взяли в плен. Казну не нашли. Куда она делась? Может быть, Иван успел ее спрятать? Если успел, то где-нибудь неподалеку от места боя с англичанами. А где был бой? У пагоды Трех Духов. А где пагода Трех Духов? Этого Игорь не знал. Так он сидел, думал-думал и нечаянно снова заснул, и разбудил его уже отец, который вошел к нему в комнату и ужасно удивился, увидев, что Игорь спит, сидя на кровати и закутавшись в одеяло, как старая индианка.
— С бирманским праздником тебя, — сказал папа. — Ты уже готов к походу? Почти встал?
— Да, — сказал Игорь и совсем проснулся.
— Сегодня у нас важное дело. Помнишь?
— Какое? — удивился Игорь.
— Мы едем в музей. С Глущенкой.
— Зачем?
— Передавать меч. Я вчера говорил с послом, и он связался с директором музея. Бирманцы нас будут ждать в одиннадцать утра. Они так обрадовались, что решили прийти в музей в праздник.
— А нельзя, чтобы меч еще на несколько дней остался у нас? — спросил Игорь.
— Что с тобой, сын? Мы же договорились.
— Знаю, знаю.
Игорь сам не понимал, зачем ему нужен меч, но вдруг на нем еще есть какие-нибудь сведения или надписи?
— Тогда собирайся понемножку. Позавтракаем, и Евгений за нами заедет.
Глущенко приехал без четверти одиннадцать, отутюженный и свежий. Он подкинул раза два к потолку Наташку Шурыкину и спросил:
— Ничего нового?
— Ничего нового, — ответил Игорь. «Если бы ты знал, — добавил Игорь про себя, — то не возился бы с маленьким ребенком. Жалко, я дал слово молчать. Вот послушался этого Джонни!» Но предать его он не мог.
— Тебе не жалко отдавать меч в музей? — спросил Глущенко.
— А что же жалеть?
— Все-таки память о деде.
— Женя, не дразните ребенка, — вмешалась мама, — а то мне станет жалко.
— Все, слушаюсь. А я уже пол-очерка написал. Вот пришлют из Ленинграда ответ, и тогда читайте в журнале «Огонек»…
Игорь незаметно вздохнул, потому что только в этот момент понял, что никакой научной статьи вместе с мистером Роджерсом он уже не напишет. А жалко. Так здорово, если бы в журнале было напечатано: «Авторы Игорь Исаев и Роберт Роджерс».
В музее их уже ждали. Когда «Москвич» Глущенки затормозил у входа в большое здание с куполом, рядом с которым стояли старинные пушки, из дверей вышел толстый-претолстый бирманец в очках. Юбка у него не сходилась на животе, и он не мог завязать ее, как положено, узлом и поэтому подхватил самым обычным ремнем.
— Здравствуйте, — сказал он. — Вы из советского посольства? Заходите, пожалуйста. Сейчас должен приехать представитель министерства культуры. Сегодня праздник, и он несколько задержался. Надеюсь, вы не в претензии.
— Что вы, не беспокойтесь! — так же вежливо ответил Глущенко.
— А можно, я пока посмотрю вокруг? — спросил Игорь.
Игорь решил остаться на улице, потому что он увидел очень интересную вещь. Недалеко от входа в музей, под навесом, стоял макет бирманского королевского дворца. Макет был настолько велик, что его можно было обходить целых десять минут, если, конечно, идти очень медленно. Самая высокая башня на макете была выше Игоря, а остальные дома и домики доставали до колен. Дворец был деревянный, и крыши в нем были многоярусные, каждая поменьше предыдущей.
— Я покажу юноше экспонаты, — сказал толстый бирманец, который был директором музея.
— Ну, уж тогда и все мы останемся, — сказал отец. Ему тоже было интересно посмотреть на дворец.
— Это дворец короля Миндона, одного из последних королей независимой Бирмы, — сказал директор музея. — Дворец стоял в городе Мандалае, столице тогдашней Бирмы, и был замечательным произведением искусства.
— А что с ним сейчас? — спросил Игорь.
— В тысяча восемьсот восемьдесят пятом году его захватили и разграбили англичане. Но он простоял еще много лет и сгорел только во время Второй мировой войны от налетов английской и японской авиации. Когда Бирма стала независимой, мы сделали этот большой макет, чтобы люди видели, каким был дворец.
— Жалко, что сгорел, — сказал Игорь.
— Вот тут, в центральном зале, король Бирмы принимал послов и тут стоял трон. Я покажу вам его в музее.