Страница 27 из 50
Я подчинился.
Как в лучших британских фильмах, я открыл все возможные двери в «Мерседесе». Генерал радостно ахнул:
— Вот и сюда, в дальние уголки, проникла цивилизация.
— Вы будете обеспечены всем необходимым, — предупредил его Порейко.
— Куда ехать-то? — спросил я шоферским голосом.
— В «Мологу».
«Мологой» именуется наша гостиница.
— Мы подготовили для вас номера «полулюкс», — сообщил Порейко генералу, который втаскивал пузо на заднее сиденье. — Высший класс по нашим меркам.
Корниловец хлопнул крышкой багажника так, что Порейко посмотрел на него с ненавистью.
Одноглазый Джо и Жора стояли поодаль с грустным видом — им места в машине не оставалось, значит, придется тащиться в гостиницу на автобусе. Несолидно.
— Нам обещали загородный пансионат, — рявкнул Рустем Марков.
— Пансионат, к сожалению, сгорел, — сказал Порейко.
— Поджог? — спросил генерал. Он снял фуражку и протирал синим платком потную лысину.
— Неизвестно, — ответил Порейко. — Он назывался «Лесные поляны».
Я не знал о гибели «Лесных полян».
— Но гостиница три звезды. Все мобилизовано. И питание в том числе.
Порейко боялся, что гости рассердятся на то, что он непредусмотрительно сжег «Лесные поляны».
— Похоже на диверсию, — сказал генерал. — Прямо перед нашим приездом ликвидируется наша лесная база. Вы как думаете, Рустем Борисович?
— Я думаю, что вы правы, — строго сказал Марков. — В этом надо разобраться.
— Не надо разбираться, — ответила Александра.
Я как раз мягко тронул с места, чтобы не растрясти.
— Не надо разбираться, потому что «Лесные поляны» сгорели еще в том месяце. Тогда даже вы не знали, что к нам приедете, правда?
— Так что же ты тогда нам мозги пудришь? — рассердился генерал.
— Но все гости, если у нас бывали гости из центра, все гости всегда жили в «Лесных полянах», — ответил Порейко. Для него неважно было, когда сгорели эти несчастные «Поляны», — важен был лишь факт — теперь генералу придется жить, как простому командированному.
Бывают дни, когда все неладно.
В гостинице — двухэтажной, желтой, пахнущей керосином от политуры — нас заставили просидеть полчаса под гигантским фикусом, какого, наверное, и на его родине нет. Оказывается, из номера выехал какой-то певец, который выступал вчера в Доме культуры речников, и сейчас номер приводили в порядок и отмывали. Певец нахулиганил и вел себя непристойно.
Рустем Марков обиделся. Он сидел, зажав ладони меж колен, и смотрел прямо перед собой.
Генерал был не так привередлив.
Ему понравилась Александра.
— И что же вы делаете в организации? — спрашивал он.
— А я в ней состою, — вежливо отвечала Александра.
— Вы тоже, простите, ветеран? — Он хотел бы сказать что-нибудь весьма сомнительное, но рядом сидели мы с Порейко, а в дверь как раз вошли взмыленные наши телохранители и остановились на почтительном расстоянии.
— Своего рода, — вежливо ответила Александра. В ответе звучала двусмысленность, но толстяк не посмел ее угадать.
Порейко погнал Жору наверх узнать, как там идет уборка — мало ли чем занимаются горничные, может, чай пьют! Оказалось, что и в самом деле пьют чай. Наверху возник страшный шум — Жора разбил чашку, вылил чай на пол, показал силу, хотя, пожалуй, этого делать не стоило. Гостиница тоже организация и, как таковая, имеет «крышу», а «крыша» у нее милицейская. Так что не успела окончиться уборка, как на мотоцикле приехал пропыленный и злой сержант, чтобы составить протокол, и Порейке пришлось шептаться с ним за фикусом и отстегивать какие-то деньги. Это было унизительно делать на глазах генерала и Маркова.
Наконец мир был достигнут и номера готовы.
Порейко проводил гостей наверх, я не мог подняться с ним — не звали. Хотя мне очень хотелось узнать, когда они собираются встретиться, чтобы не спеша поговорить.
Я рассчитывал на свои преимущества как шофера. Порейко захочет отправиться на встречу в машине.
Я угадал.
Спустившись от генерала, Порейко велел мне отвезти себя домой, а потом к восьми вечера подать тачку к подъезду.
— Может, вас куда-нибудь подвезти? — спросил я Александру. Я был не виноват — она сама дарила мне взгляды, которые расшифровываются однозначно.
— Нет, — ответил за нее Порейко. — Мы будем заняты до вечера.
— В следующий раз, — подтвердила Александра. И опять же не голосом, а взглядом сказала куда больше, чем заключалось в этой фразе.
Я пришел домой. Я легко привыкаю к новым местам. Вот и Аркашину квартиру считаю домом.
Аркадий был дома, и не один. Но я об этом догадался не сразу и повел себя нетактично.
Я прошел на кухню, где Аркадий сидел у маленького телевизора — смотрел футбол. Я выложил на стол колбасу, сыр и поставил банку растворимки.
— Ну как тебе у нас служится? — спросил кузен.
— Встречал начальство.
— Значит, операцию готовят.
— Какую?
— Контрабанду. А может, разборку. Обо мне он не спрашивал?
— Порейко считает, что ты связан с милицией.
— Почему?
— Меня он не информировал. Но Жора сказал, что Александре ты мог понравиться.
— Не было ничего, — начал Аркадий, но потом замолк, вспомнив нечто неприятное. И обернулся к двери в комнату.
— Ну и идиот, — сказала Рита, появившись в халате из комнаты, где она, оказывается, спала на диване. — Она же на Аркашку глаз положила. Я ее за это отшила.
— Здравствуй, — сказал я.
— Не перебивай! — вскинулась Рита. — Ты не представляешь, какая это дрянь, шлюха продажная! Ах, я ветка, я травинка — она травинка из железа. Для нее мужики — ступеньки в лестнице. Скажи спасибо, что живым остался.
— Это была случайность, — возразил Аркадий.
— Случайность? Только ты мне об этом не рассказывай. У меня от вашей лапши все уши отсохли.
Они говорили, как будто меня не было в комнате.
Я прервал перепалку.
— Порейко сегодня угрожал Аркадию. Мне не понравилось, как он говорил, — сказал я. — У меня создалось впечатление, что он, то есть его люди, не выносит Аркадия.
— И тебя? — спросила Рита.
Она забрала тяжелые медовые волосы в пук на затылке и, взяв со стола резинку, перетянула ею хвост.
— И меня, — признался я.
— Поэтому и позвали в шоферы?
— Отчасти. А что, у него не было шофера?
— Хорошего шофера не было, — сказал Аркадий. — Был один парень, но его порезали в какой-то разборке, до сих пор в больнице отлеживается, в областной.
— Ты бы уехал куда-нибудь, Аркадий, — сказала Рита. — Хочешь, я с тобой уеду?
— В круиз за пять тысяч баксов? — спросил Аркадий.
— В Курскую область, — сказал я, — к родственникам. Отдохни. Сейчас ты вряд ли особенно нужен на фабрике.
— Как раз сейчас я и нужен, — возразил Аркадий. — У нас многое решается.
— А черт с ним, пускай его пристрелят, — сказала Рита. — Он сам нарывается.
— Ничего они не сделают, шакалы. Только ты эту тачку паршивую у моих окон не ставь. А то я тебя с тачкой вышвырну подальше, — сказал Аркадий.
Я спустился, отогнал машину немного в сторону, благо место было, а когда вернулся, Рита уже ушла.
Я не заметил, как она вышла из подъезда.
Я улегся на диван и спросил Аркадия:
— Надеюсь, ты работаешь с дядей Мишей не только потому, что не выносишь Порейку.
— Все не так просто, — ответил Аркадий и невесело рассмеялся.
— Тогда слушай внимательно, — сказал я. — Сегодня мы с Порейкой встречали людей из центра.
— Ты уже говорил.
— Приехал почетный председатель генерал Чулков. С ним реальный хозяин Фонда — Рустем Марков. Запомнил?
— Несложно.
— Третий — на подхвате, но характерно, что он или из «Памяти», или «баркашовец», я их плохо различаю — черный мундир, много ремней, и сапоги скрипят. Однако он у них прислуга — носит чемоданы. Они остановились в гостинице. Немного поскандалили, поэтому местный милиционер приходил объясняться, и Порейко ему что-то сунул.