Страница 3 из 15
– Гражданка Удалова, вы можете утверждать, что этот иностранный космический агент был раньше вашим мужем?
– Как так? – удивилась Ксения. – Вот его паспорт.
– Я не про паспорт. Уверены ли вы, что этот человек некоторое время проживал в вашей семье под видом вашего мужа? Это может иметь важное значение на суде.
– Ты ему, Ксюша, не отвечай, – сказал Удалов, освобождаясь от хватки Карася. – Он тебя на провокацию берет.
– Так он в паспорте прописан. С давних лет. Ребенок у нас есть, – сказала Ксения.
– А какие у него особые приметы? – поинтересовался человек в сером.
– Какие? Ну, лысый он, чавкает, когда щи ест…
– Это не приметы.
– А какие приметы?
– Родинки, шрамы и пятна на коже. Где, как, когда?
– Родинки? – удивилась Ксения. – Родинки есть…
– Ксюша! – предупредил Удалов.
– Вспомнила! Конечно, родинка есть, только место у нее не очень хорошее.
– Ксюша!
– Вы можете сказать мне это по секрету, – сказал человек в сером костюме. – На ухо. Вот сюда.
– Можно, Корнелий?
– Говори, – махнул рукой Удалов. – Все говори. Только чтобы этот кошмар скорее кончился.
Вошел милиционер с ящиком, из которого торчали разноцветные прутья и свисали волосы проводов.
– По вашему указанию, – доложил он, – сняты все секретные навигационные приборы нарушителя воздушного пространства. Приборы извлечены с помощью молотка и отвертки.
Милиционера звали Пилипенкой, он жил в Красноармейском переулке, за углом от Пушкинской, и, конечно же, знал Удалова, поэтому поздоровался и сказал, ставя ящик на стол перед Карасем:
– Как хорошо, Корнелий, что я тебя встретил!
– Чего уж тут хорошего…
– Я не шучу. Я по делу. Ты же обещал поделиться по части опыта работы в народной дружине с нашей молодежью из речного техникума. Никакой сознательности у тебя нет!
– Уж и не знаю… – вздохнул Удалов, бросив неуверенный взгляд на типа в сером пиджаке.
– Я понимаю, что ты занят, – сказал Пилипенко, неправильно истолковав уклончивый ответ соседа. – Мы все занятые.
Тут человеку в сером надоело ждать, когда друзья наговорятся, и он раздраженно заметил:
– Занятый, так проходи, не мешай работать.
– А чего это вы себе со мной позволяете? – удивился милиционер, который был человеком независимым и даже смелым. В прошлом году он один обезоружил двух преступников, приехавших в Гусляр на гастроли из Лебедяни.
– А то и позволяю. Выйди отсюда!
Милиционер возмущенно вышел. Вся спина его выражала возмущение.
Убедившись, что свидетелей не осталось, человек в сером подозвал к себе жестом Ксению и прошептал:
– Говорите мне на ухо.
– А чего говорить-то? – смутилась Ксения.
– Докладывайте шепотом о месте, форме и размере родимого пятна у вашего супруга.
Ксения густо покраснела и сказала:
– На этой…
– На какой этой?
– На букву «я»…
– Говори, Ксюша, говори! – подбодрил ее Удалов.
– Так ты сам знаешь, вот и говори!
– Стоп, стоп, стоп, стоп! – закричал человек в сером. – Без подсказок! Будете подсказывать, удалю с поля!
Карась не удержался и захихикал – ему эта ситуация показалась очень смешной.
– Задержанный! – обратился человек в сером к Удалову. – Следовать за мной.
Он широким жестом распахнул дверцу пузатого шкафа, в котором хранились вымпелы, значки, памятные медали и труды классиков марксизма.
– А ну, заходи за дверь, чтобы никто не видел!
Удалов зашел.
– А теперь раздевайся! – велел человек в сером.
Удалов решил было сопротивляться, но передумал – угаданная родинка может его спасти. Он зашел за дверь, распустил ремень и спустил брюки.
Человек в сером пиджаке взял за руку Ксению, провел ее за дверь шкафа и сказал:
– Ну, показывайте.
Карась заглянул через дверцу шкафа сверху, но Ксения замахнулась на него кастрюлей, из которой почти весь суп уже вылился, чтобы не подглядывал.
– Пусть трусы снимет, – сказала она. – Сними, Корнюша, не стесняйся. Тут все свои.
Корнелий спустил трусы, и человек в сером пиджаке нагнулся, чтобы разглядеть родинку в указанном месте. Родинки не было.
– Вчера еще была, – удивилась Ксения.
– Ясно, – сказал человек в сером пиджаке. – Одевайся. Этого мы и ожидали. Ваш брат всегда попадается на мелочах. Небось не думал твой шеф, что мы брюки с тебя снимем!
– Погоди, – сказал Удалов, все еще находясь в позе пингвина, который разглядывает своего детеныша, укрывшегося у него между лап для спасения от жгучего мороза Антарктиды. – Должна быть.
Человек в сером пиджаке пронзил Ксению взглядом и произнес с гипнотизирующей силой:
– Вы, гражданка, у своего мужа видели родинку. А у этого родинки нет. А кстати, вы у своего мужа когда-нибудь видели такую фуражку с таким гербом?
И он указал на голубую каскетку с изображением кометы, которую Корнелий забыл снять в помещении, хоть и был человеком воспитанным.
И тогда Ксения залилась горькими слезами и сказала:
– Но он такой похожий!
– Ксения!
– Не приближайтесь к ней! Если вы – это вы, то где родинка?
– Ксюша, может, ты не там посмотрела? – молил Удалов. – Мне же не видно в таком месте!
Карась крепко схватил Удалова за руки, чтобы он не прибегнул к секретным приемам джиу-джитсу.
– Спасибо вам, вы наш человек, – сказал человек в сером пиджаке, крепко пожимая руку Ксении и выталкивая ее в прихожую.
– Может, я плохо посмотрела, – сказала Ксения. – Может, я стороной тела ошиблась?
– Все ясно, все ясно, не давайте себя запутать. Нет у него родинки ни с какой стороны.
И он стал подталкивать Ксению к двери.
– Ксения, заботься о ребенке! – крикнул Удалов вслед жене. Он был на нее не в обиде.
Ксения плакала. Человек в сером пиджаке все-таки выставил ее за дверь, где она присоединилась к милиционеру и Марии Пахомовне. Те встретили ее сочувственно, и Мария Пахомовна сказала:
– А как замаскировался, стервец!
Милиционер Пилипенко сказал:
– Любопытно, что они с настоящим Удаловым сделали? Может, под поезд бросили? Они обычно под поезд кидают… А я ему про народную дружину сказал… Не стоило раскрывать наших карт.
Ксения тихо рыдала.
В кабинете Карася человек в сером пиджаке извлек из кармана моток тонкой и прочной капроновой веревки, и Удалов удивился тому, как много у этого человека вмещается в карманы, а потом почему-то подумал, что его сейчас будут вешать, и даже бросил обреченный взор на люстру, прикрепленную за крюк к высокому потолку, хотя, конечно, никто его вешать не собирался.
– Думаю, для надежности стоит привязать его к креслу, – сказал человек в сером пиджаке. – Если мы его упустим, нам не простят.
– Конечно, товарищ, – согласился Карась. – Я его держать буду. А вы туда сообщили?
– Уже вылетают, – сказал человек в сером пиджаке, разматывая веревку. – Ждем с минуты на минуту. Наши люди дежурят на аэродроме. Поэтому и надо спешить. Между нами говоря…
Карась вздрогнул и выразительно повел глазами в сторону Удалова.
– Ничего, – сказал человек в сером. – Я проверял, он по-русски плохо понимает. Будем менять его на нашего человека. Может, даже уже договоренность есть.
– А с кем меняться будете? – спросил Удалов.
Человек выразительно покрутил пальцем у виска.
– Ладно уж, договаривайтесь с кем хотите, – махнул рукой Удалов. – Только скорее. А то у меня стресс.
– Я тебе покажу стресс! – пригрозил человек в сером, прикручивая Удалова к креслу.
Карась подвинул по столу ящик с приборами, выломанными из космического корабля, и достал лист линованной бумаги.
– Я буду фиксировать, – сказал он.
– Правильно. Вам бы у нас работать, – похвалил его человек в сером пиджаке.
– Спасибо, – с чувством сказал Карась, развинчивая ручку. – Никогда не поздно.
Человек в сером пиджаке вытащил из ящика длинный цилиндр с двумя шишками на концах и с оборванными проволочками, свисающими с боков.