Страница 50 из 55
Не добившись успеха, сенаторы перешли к мирным переговорам, а их войска разошлись «в загон» по стране. Сагайдачный двинулся к Калуге, взяв по пути острог в Серпухове (в Верхнем городе «отсиделись»); с помощью изменника черкасам удалось ворваться и на Калужский посад, разорив и спалив его, но приступ к крепости также не удался. Состояние украинского войска было довольно плачевным: «Черкас тысяч с пять, и у них многие ранены и больны, и голод де у них великой, и наги»[302]. Неудивительно, что воеводам многих украинных городов удавалось своими силами наносить чувствительный урон их отрядам и «отбивать» полон.
Удача не сопутствовала и королевскому войску, перешедшему в конце октября на восток от Москвы, к Троице. Еще 24 сентября пан Чаплинский с «лисовчиками», самовольно свернув с Ярославской дороги (он был послан захватить Переславль-Залесский), попытался «изгоном» взять монастырь преподобного Сергия, но был отбит. Вскоре сам полковник погиб в бою с троицкими слугами, защищавшими монастырскую вотчину село Вохну[303]. Подошедшее к обители войско Владислава было встречено сильным пушечным огнем, и по совету бывалых ветеранов русской Смуты королевич счел за благо удалиться на 9 верст к востоку в деревню Сватково. Литовцы пошли «воевать» северные: ярославские, костромские, галичские и иные места, где их отряды были встречены младшими товарищами-воеводами кн. И. Б. Черкасского (ноябрь-декабрь).
13.7. Деулинское перемирие 1618 г
Тем временем возобновились переговоры, начатые еще под Москвой. Из столицы в село Деулино (4–5 верст к северу от Троицы) прибыли послы бояре Ф. И. Шереметев и кн. Д. И. Мезецкий со товарищи, а с польской — А. Новодворский, канцлер Л. Сапега, А. Гонсевский и др. Наступала зима, и поляки стали страдать от холода и голода, а комиссары стремились закончить войну к установленному сенаторами сроку. Не лучше обстояли дела и в Москве: служилые люди «по отечеству» меньших статей добивались управы на злоупотребления «сильных людей», угрожая уходом со службы, а 3 тыс. казаков сбежали из столицы, «выломав острог» — насилу их уговорил вернуться сам кн. Д. Т. Трубецкой. Действия другого казачьего войска, в Вязниковской слободке Ярополческой волости (до 3 тыс. человек), которое «приставствовало» в округе и настаивало на выплате «полного жалованья» и отмене «разбора», были так же непредсказуемы[304]. Все это усилило желание обеих сторон прийти к скорейшему соглашению.
По отношению к претензиям на царский трон, которые сын Сигизмунда не снимал, русские послы «о королевиче Владиславе отказали накрепко, что то и ныне и вперед статься не может, а паны-рада и великие послы то дело на суд Божий положили». Перемирие заключили на 14 лет и 6 месяцев, с уступкой Речи Посполитой Смоленской земли (города Смоленск, Белая, Дорогобуж, Рославль), Северщины (Моравск, Монастырский, Новгород-Северский, Чернигов, Стародуб, Попова Гора, Трубчевск, Почеп, Серпейск), а также Красного городка, Велижской волости, Невеля и Себежа.
Выполняя условия перемирия, королевская армия ушла в Смоленск и далее в Литву. Сагайдачный, отпустив под Калугой более 2 тыс. человек пленных, с остальным полоном двинулся на Украину. Однако один из его полков — Ждана Конши (человек триста, некоторые с женами и детьми) — остался на Руси и был принят на царскую службу. Через год, когда с помощью Иерусалимского патриарха Феофана гетман Сагайдачный восстановил в Киеве (после Брестской унии 1596 г.) православную епархию, ему пришлось принести суровое покаяние за войну с единоверным народом Московской Руси.
Кровь продолжала литься только на севере, где вместе с черкасами и «лисовчиками» действовали русские воры-казаки полковника Я. Шишова. Они осадили Углич, приступали к Вологде (20 декабря), разоряли Каргопольский уезд. Снова крестьяне отбивались в лесах на засеках: грабители брали в полон, «секли и побивали» их тысячами[305]. Соглашение правительства с вязниковскими казаками о возвращении их на службу позволило кн. И. Б. Черкасскому в январе 1619 г. перейти здесь в наступление. Ратные люди воевод кн. Г. В. Тюфякина и И. М. Бутурлина разгромили черкас, взяв в плен полковника Яцкого[306], и рассеяли остальных «воров», остатки которых ушли в Литву[307]. Впрочем, отряды запорожцев пограбили на обратном пути еще и Новгородскую землю, шведскую Эстляндию, Ливонию и литовский Слуцк. К апрелю тем же путем покинули пределы России и «лисовчики»[308].
Деулинское перемирие явилось следствием обоюдного истощения сторон и было вызвано необходимостью передышки. Оно оформило собой тот узел противоречий, для разрешения которых понадобилась еще не одна война. В Речи Посполитой королевич Владислав по-прежнему претендовал на царский трон, а Россия стала стремиться к возврату утерянных земель — прежде всего Смоленской — и вообще к реваншу и мести западному соседу «за все его неправды».
Глава 14. Преодоление последствий Смутного времени (1619–1630)
14.1. Финансовые реформы правительства Михаила Федоровича и патриарха Филарета
Летом 1619 г. отец нового русского царя, митрополит Ростовский и бывший тушинский «нареченный патриарх» Филарет Никитич Романов по размену пленными вернулся в Россию вместе с боярином М. Б. Шеиным и многими дворянами. Здесь «по прошенью» сына и по челобитью «всего освещенного собора» и всех чинов Московского государства он был «возведен и поставлен» на патриарший Московский престол иерусалимским патриархом Феофаном. С этого времени Филарет стал фактически главой правительства.
Внутренняя и внешняя политика Российского государства была последовательно подчинена одной цели — подготовке к новой войне с Речью Посполитой. Изначально правительство четко осознавало слабость своего положения и не поддержало инициативу Турции вступить на ее стороне в польско-турецкую войну. Были проведены финансовые, налоговые и административные преобразования.
В начале 1622 г. введен новый налог — «стрелецкий хлеб» или «стрелецкие деньги», напрямую предназначенный для обеспечения жалованьем пополнявшейся русской пехоты. За основу его были положены нормы уже происходившего с 1614 г. сбора казачьих хлебных запасов. Все «черносошные» крестьяне и посадские люди должны были выплачивать его деньгами, а остальные крестьяне — зерном, в размере 100 четвертей с «сохи» в год. Ответственность за сбор налога возлагалась на Стрелецкий приказ. Тогда же был создан приказ Большой казны, ведавший сбором торговых пошлин, а также налогов с купеческих корпораций. Во главе обоих упомянутых учреждений Филарет поставил своего племянника (сына сестры) — боярина князя Ивана Борисовича Черкасского, сосредоточив в одних руках контроль за основными денежными потоками. Для ужесточения контроля в условиях страшной коррупции, поразившей административный аппарат после Смутного времени, впервые стал составляться финансовый план-отчет — «большая годовая смета». Данные мероприятия помогли оздоровить финансовую систему государства, хотя накануне новой войны правительству пришлось прибегнуть к сбору «пятинных» и «запросных» денег.
14.2. Восстановление армии
Завершение военных действий на всей территории государства позволило провести ряд мероприятий по повышению боеспособности вооруженных сил. В отношении поместной конницы Земский собор 1621 г., обсуждавший возможность возобновления войны с Польшей, удовлетворил общее челобитье служилых людей, и в 1622 г. был произведен повсеместный разбор дворян и детей боярских, сопровождавшийся пересмотром их окладов, верстанием и выдачей денежного жалованья. Тогда же кропотливый «большой сыск» 1620-х годов упорядочил поместное землевладение. В мирное время денежное жалованье «для дальней службы» (на «польскую украину») стало важным источником обеспечения разорившихся служилых людей «по отечеству».
302
Сас П. Запорожцi у польсько-московськiй вiйнi наприкiнцi Смути 1617–1618 pp. С. 383–392, 433–452.
303
Палицын А. Сказание Авраамия Палицына / Под ред. Л. В. Черепнина. М.; Л., 1955. С. 240–242.
304
Станиславский A. Л. Гражданская война в России XVII в. С. 184–194.
305
Подробнее: Веселовский С. Б. Белозерский край в первые годы после Смуты // Архив русской истории. М., 2002. Вып. 7. С. 276–296.
306
Дворцовые разряды, по Высочайшему повелению изданные… СПб., 1850. Т. 1. Стб. 384, 385.
307
Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в. С. 195–198.
308
Majewski A. A. Moskwa 1617–1618. S. 192.