Страница 4 из 6
Из этого следует, что если допустить самый усиленный и разорительный для компании состав армии 1842 года, т. е. в 50,000 европейцев и 263,000 туземцев — всего в 313,000 человек, которых содержание стоило ежегодно 63.000,000 франков, то англо-индийское правительство и тогда не в состоянии выдвинуть на Индус более 50,000 человек, в том числе 13,000 европейцев. Здесь могут возразить, что в таком опасном положении Великобритания вышлет вооруженную милицию и часть своих регулярных войск, не находящихся в Ирландии. Но самое большее число, какое она может таким образом набрать и выслать морем, на столь огромное расстояние, составит не более 15 или, maximum, 20 т. человек; предположив, что большая часть этого подкрепления успеет придти во время для принятия участия в первом сражении, местное правление, во всяком случае, не может ввести в дело более 25 т. европейцев и 35 т. туземной милиции, всего до 60 т. человек, даже не оставив у себя в тылу никакого резерва и распределив в индийских владениях только самое необходимое число войск для удержания их в повиновении и обеспечения продовольствия армии.
Сверх того, следует заметить, что Англия без системы конскрипции производит наборы свои весьма медленно и с большими издержками на волонтеров, которых потом еще надобно несколько месяцев обучать, чтобы сделать солдатами, а потому подкрепление из Англии не может подоспеть прежде года и даже еще позже.
Не смотря на то, допустим, что, при усиленных средствах, европейцев будет на лицо в первом деле 23 т. человек, и поставим против них 30 т. русских штыков; положим, что сипаев будет в строю от 25 до 30 т. Сообразуясь с тем, что было о них сказано выше, мы [609] сделаем им много чести, если употребим против них 15 т. русских солдата; на 11 т. кавалерии английской и туземной вместе будем считать столько же русской кавалерии; на артиллерию английскую, вместе с туземной, положим 3 т. артиллеристов; затем 1000 человек инженеров, саперов и пионеров и, наконец, несколько сотен линейных казаков, не беря в рассуждение помощи, которую, по настоящим обстоятельствам, можно ожидать, как мы увидим ниже, от Персии и от Афганистана.
Итак, для совершения этого великого предприятия, потребуется до 61 т. русского войска, с которым можно пройти Индостан от Аттока до мыса Коморина, без всяких особенных препятствий и затруднений.
Здесь, для большего подтверждения этих соображений, любопытно сравнить вывод наших исчислений для атакующей армии с планом Наполеона I, найденном в его бумагах. Он должен был исполниться после счастливого похода в Россию.
План Наполеона I для экспедиции в Индию сухим путем: “35 т. русских войск спустятся по Волге до Астрахани, сядут здесь на суда и отправятся для занятия Астерабада, где будут ожидать французскую армию.
“35 т. французов спустятся на судах по Дунаю до его устья; оттуда они будут перевезены в Таганрога на русских кораблях: они подымятся, потом сухим путем по берегу Дона до Пятизбянской, оттуда пойдут в Царицын на Волге, по которой спустятся на судах до Астрахани; наконец, водою достигнута на соединение с русскими в Астерабаде. Таким образом, французский корпус придет туда без изнурения. “Из Астерабада оба корпуса вместе двинутся на Индус”. Из этого видно, что Наполеон считал свою армию в 70 т. человек, но в то время она встретила бы несравненно большие препятствия, нежели теперь; одна из них особенной важности: Афганистан, которого география тогда была совершенно неизвестна и которого неприязненные племена наполнили бы все неисследованные еще пути сообщения армии дикими гверильясами, между тем, как теперь они восстанут, как один человек, при одном воззвании отмстителя, кто бы он пи был. Они не забыли и долго не забудут недавнего еще злодейства англичан в Кабуле и Жюллалабаде, и с радостью возьмутся за оружие к уничтожение ненавистного племени. Потом, тогда еще существовали на Индийском полуострове троны независимых владетелей, которых англо-индийское правление сумело бы искусно бросить на жертву между собой и новым завоевателем. Теперь все эти троны развалились и остатки их обратились в прах. Английское правительство в Индии, на всем ее пространстве, не оставило себе ни одной подпоры; оно теперь само должно держаться в равновесии на волнующемся песке народной ненависти. [610]
С другой стороны, неприязненные действия англичан против Персии и отправление из Бомбея в Персидский залив войска, для принуждения ее оставить Кабул, поставляет теперь шаха между двух огней, а потому он с радостью не только примет в свои пределы русские войска, но и доставит им всевозможные средства при переходе их через его владения. Персияне, обеспеченные со стороны Афганистана, получат возможность с большей силой, при незначительной помощи русских, отразить высадку англичан около Бушира, что послужит сильною диверсией для русского наступательного корпуса. Если же английские отряды, посланные в Персидский залив, чувствуя невыгодность своего разъединения, возвратятся к главным своим силам на Индусе, то персияне, примкнув к русскому корпусу, будут служить ему подкреплением.
По всем этим соображениям, нельзя не согласиться, что настоящее время так благоприятно и представляет столько очевидных выгод к сокрушению колоссального владычества Ост-индской компании, что, кажется, само Провидение, утомленное злодействами англичан, указывает всевозможные средства к их прекращению.
С корпусом такого состава, как мы сказали, русскому генералу можно будет дать сражение англо-индийской армии, при первой с ней встрече, где того позволит местоположение, и стремительно атаковать ее, приняв только в соображение, что для равновесия в силах, против регулярных войск англичан, должно быть выставлено, если не более, то по крайней мере равное число войск, с надлежащим резервом. Если же он будет иметь дело с сипаями, то после нескольких выстрелов из орудий может смело атаковать эту сволочь, не считая их числа, и лишь бы нападете сделано было решительно и дружно, — они не выдержат удара, бросят оружие и разбегутся с тем, чтобы в другой раз уже не показываться. Одни европейские офицеры умрут или достанутся в плен победителю.
Что касается до продовольствия наступающей армии, то в персидских пределах она не будет иметь в нем недостатка; по вступлении же в Пенджабу русскому генералу нужно только иметь мешок с золотому он найдет и там пособие в народной ненависти к англичанам. Притом же здесь находятся громадные комиссариаты, превосходно устроенные с давних времен и служившие всем прежним завоевателям Ост-Индии. Эти комиссариаты будут готовы к его услугам при первом востребовании. Дело состоит вот в чем:
В Индии есть кочующая каста или племя людей, известных там под именем “ламбадий” или “бринжарий” — это то же, что у нас цыгане. Эти бринжары кочуют по всему Индийскому полуострову, разбивают довольно большой лагерь в одном месте, потом уходят в другое и, таким образом, встречаются везде. Они-то, преимущественно, ведут торговлю зерновым хлебом во всем Индостане. На спинах своих волов или [611] верблюдов они проносят хлеб на огромные расстояния и с таким конвоем, который можно принять за целую армию. Бринжары никогда не живут в домах, но всегда в лагере, довольно правильно устроенном. При нападении на них, они храбро защищают свою собственность. Во время войны, они являются всегда в обе воюющие стороны; расстройство и беспорядок привлекают их туда, как чутье плотоядных животных на иоле сражения. Они стекаются сюда со всех сторон, пристают к той или другой стороне, вообще же к обеим, если они пожелают воспользоваться их услугами; всегда готовы действовать за деньги, и служат верно — до последней копейки. Соблюдая строгий нейтралитет в отношении к воюющим, они имеют только в виду продать свои зерна и наняться для перевозки тяжестей к тому, кто им лучше заплатит.
Казалось бы, что Англия, располагающая всеми средствами в крае, могла бы их откупить — но это гидра с миллионом голов. Хотя различные касты бринжар, в случае нужды, помогают одна другой, но у них нет никакого взаимного обязательства; интересы их подобны, но нисколько не связаны между собой. Материально нет возможности откупить их всех; а как те, которые не подкуплены, немедленно же перейдут к неприятелю, то об этом нечего и думать — это тоже, что желать осушить океан. Из всех каст Индии, каста бринжар самая жестокая, грубая, дикая; они приносят еще людей в жертву своим богам. Но в тоже время это самый крепкий и неутомимый народ: какие бы усиленные переходы ни делала армия, которую они продовольствуют, она всегда найдет их в назначенном пункте. Бринжары имеют еще странный предрассудок: никогда не пить из рек или прудов, почему они полезны при переходе армии по степям. Если хотя капля воды находится в окрестности, они ее достанут, на какой бы то ни было глубине. Во время военных действий, лорд Корнваллис Велингтон и другие военачальники прибегали к помощи бринжар и даже при быстрых переходах предпочитали их медленной системе английского комиссариата. Равным образом и в перевозке тяжестей, помимо помощи бринжар, с деньгами и при хорошем обращении с жителями, никогда не будет остановки.