Опасный поворот

Стэнтон(со свойственным ему грубоватым добродушием). Далась вам эта чертова шкатулка.

Бетти. О, Чарлз, нам хотелось бы послушать.

Мисс Мокридж(вместе с Бетти). Но, мистер Стэнтон…

Стэнтон. Извините, но я ненавижу эти играющие шкатулки. В особенности с такой музыкой. Забудем о ней.

Гордон(с внезапным оттенком горечи). И о Мартине, кстати. Его уже нет на свете, а мы все сидим здесь и нам тепло и уютно — такой очаровательной, милой компанией.

Роберт. Прекрати, пожалуйста. Гордон.

Гордон. Не будем упоминать о Мартине или думать о нем. Это неуместно. Он умер.

Фреда. Незачем из-за этого разводить истерику, Гордон. Слушая тебя, можно подумать, что Мартин являлся твоей личной собственностью.

Бетти. На самом-то деле Мартин никому не принадлежал. Он принадлежал только себе и был не так глуп.

Роберт(внезапно пробуждаясь от задумчивости). Что все это значит, Бетти?

Бетти(со смехом). Это значит, что я говорила ерунду, а вы все несете страшную чушь, и я рискую каждую минуту получить мигрень.

Роберт. И это все?

Бетти. А разве этого недостаточно? (Смотрит на него с улыбкой.)

Роберт. Продолжай дальше, Фреда.

Фреда. Я бы хотела, чтобы ты не был столь безрассудно настойчив, Роберт. А со шкатулкой все очень просто. Она попала к нам вместе с некоторыми другими вещами Мартина из его коттеджа. Я спрятала ее и сегодня впервые извлекла. Между тем Олуэн была в коттедже в Фоллоус-Энде в последний раз в ту субботу, когда мы все там были… вы помните, в самом начале июня.

Гордон(со сдерживаемым, но сильным волнением). Еще бы! Конечно. Какой был день! И чудесная ночь, не правда ли? Мы долго сидели в саду, и Мартин нам рассказывал о своих смешных, напыщенных соседях, с которыми жил в Корнуэлле…

Бетти. Да, и о долговязой, сухопарой леди, которая все спрашивала обо всех: «Это человек нашего круга?»

Гордон(вполне искренне). У меня не было другого такого счастливого дня, и нам такого уже не видать.

Роберт. Да, это был дивный день. Хотя я никогда не думал, что ты будешь так переживать.

Фреда. Ни ты и никто другой таких переживаний и предположить не мог. Похоже, Гордон решил биться в истерике всякий раз при упоминании имени Мартина.

Бетти. Мне кажется, все дело в крепком бренди. Неудивительно, при таких огромных рюмках. Вино ударило ему в голову.

Гордон. А куда ему еще, по-твоему, надлежало ударить?

Роберт(Фреде). Так, стало быть, ты утверждаешь, что в ту субботу в начале июня Олуэн в последний раз посетила коттедж Мартина?

Фреда. Да, и я знаю, что у него тогда еще не было этой папиросницы.

Роберт. Он бы нам ее показал, будь она у него. И действительно, я не помню, чтобы когда-нибудь видел эту вещь у него в коттедже. Ну, а вы, Олуэн?

Олуэн(с неопределенной улыбкой). Что — я?

Роберт. Черт возьми, вы-то что можете сказать?

Олуэн(снисходительно улыбаясь). Вы настоящий ребенок, Роберт. Надеюсь, я не на скамье подсудимых или лавке для свидетелей.

Мисс Мокридж. О, нет, нет, пожалуйста. Не обманывайте наших ожиданий.

Бетти. Вы же знаете, Олуэн, приезд в коттедж к Мартину в субботу был не последним вашим посещением этого дома. Вы разве не помните, как мы с вами в следующее воскресенье, после обеда, ездили туда, чтобы поговорить с Мартином относительно этих маленьких гравюр?

Олуэн. Помню.

Роберт. Да, правильно.

Бетти. Но я не помню, чтобы он нам показывал эту папиросницу. Я ее действительно никогда раньше не видела.

Стэнтон. А я не видел ее и видеть не хочу. Никогда не слышал, чтобы подымалось столько шума из ничего.

Фреда. Я бы не была столь категорична, как вы, Чарлз. К тому же могу сообщить — хотя бы только для того, чтобы покончить с этим, — Мартин никак не мог показывать этой папиросницы в воскресенье, потому что ее у него тогда еще не было.

Стэнтон(не без некоторого ехидства). Похоже, вам очень многое известно относительно этой коробки, Фреда?

Гордон. Это как раз то, что я хотел сказать. Откуда такая осведомленность?

Бетти(торжествующе). Я знаю откуда. (Фреде). Вы ее ему подарили.

Все смотрят на Фреду.

Роберт. Это правда, Фреда?

Фреда(невозмутимо). Да, я ее ему подарила.

Роберт. Странно! Я хочу сказать, странен не сам по себе подарок какой-то папиросницы — почему бы тебе и не подарить. Странно, что ты никогда об этом не упоминала. Когда ты ему ее подарила? Где раздобыла?

Фреда(по-прежнему с полным самообладанием). Это тоже все очень просто. Помнишь день накануне той ужасной субботы? Ты был тогда в городе, и я приехала туда на один день. Там-то я случайно и увидела эту шкатулку в антикварном магазине. Мне она показалась занятной и стоила довольно дешево, я и купила ее для Мартина.

Роберт. Магазин сам отправил ее Мартину в Фоллоус-Энд — так, что ли? Поэтому он не мог получить ее раньше той роковой субботы?

Фреда. Да.

Роберт. Тогда понятно.

Гордон. Прошу прощения, Фреда, но все это совсем не так очевидно, как вы говорите. Вы не должны забывать, что я как раз был у Мартина в коттедже утром в ту субботу.

Роберт. Ну, так что же?

Гордон. А то, что я был там в то время, когда с почты вместе с письмами пришли посылки. Помню, Мартин получил посылку с книгами от Джека Брукфильда, — я не могу забыть ни одной подробности того утра, да и вы бы не забыли, доведись вам пройти через этот проклятый допрос, как мне, — но шкатулки там не было.

Фреда. Наверно, ее прислали не с утренней, а с дневной почтой, только и всего. Какая разница?

Гордон. Конечно, никакой, дорогая Фреда, за исключением лишь той маленькой разницы, что в Фоллоус-Энд посылки никогда не приходят с дневной почтой.

Фреда. Нет, приходят.

Гордон. Нет.

Фреда(резко). Откуда вы знаете?

Гордон. Потому что Мартин всегда ворчал по этому поводу и жаловался, что вечно получает книги и рукописи с опозданием на день. Эта папиросница не была прислана утром, я сам присутствовал при вскрытии почты, ее не могли доставить и с дневной почтой. Фреда, я не верю, что магазин вообще когда-нибудь отправлял эту шкатулку. Вы сами свезли ее Мартину. Так ведь было?

Фреда(в порыве раздражения). Вы просто глупы, Гордон.

Гордон. Возможно. Но не забывайте, не я это все начал. И все же, ведь вы привезли ее Мартину?

Роберт. Правда это?

Фреда(быстро опомнившись, сдержанно). Ну, что же, если вам так хочется знать, — да, я привезла.

Роберт. Фреда!

Гордон. Я так и полагал.

Роберт(пораженный). Но, Фреда, если ты отправилась в коттедж, чтобы вручить Мартину шкатулку, уже после ухода оттуда Гордона, ты должна была видеть Мартина позже, чем кто бы то ни было, то есть за несколько часов до того, как он… как он покончил с собой.

Фреда. Да. Я видела его в промежутке между дневным чаем и обедом.

Роберт. Но почему ты раньше ничего об этом не говорила? Почему не выступила в качестве свидетельницы? Ты могла бы дать показания.

Фреда. Да, могла, но ради чего? Кому это пошло бы на пользу? Достаточно неприятно было и то, что Гордону пришлось пройти через это…

Гордон. Это было ужасно!..

Фреда. Если б я могла помочь Мартину, я бы это сделала. Но это никому не могло принести пользы.

Стэнтон. Верно. Вы были совершенно правы.

Роберт. Да, это я могу понять. Но отчего ты мне ничего не сказала? Почему скрыла, почему скрывала до сих пор, — ты ведь была последним человеком, который разговаривал с Мартином.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.