Страница 83 из 88
Русские источники XI–XII вв. знают Сварога как пережиток древнего язычества. В списке (XII в.) славянского перевода хроники Иоанна Малалы (переведенной в X в.) имя Сварог соответствует греческому Гефесту, а сын Сварога — солнце — назван Дажьбогом. И если бы, как это некоторые полагают, этих слов в болгарском переводе действительно не было и они являлись бы только припиской к русскому переводу, то и это явно свидетельствует, что на Руси существовал в традиции славянский Сварог и его дериват Дажьбог, что подтверждается и некоторыми церковными поучениями XI и XII вв., в которых упоминается, что русский народ молился и поклонялся огню, называя его Сварожичем, то есть сыном Сварога. Дажьбога летопись упоминает также среди богов, которым Владимир в 980 г. поставил идолы на Киевском холме.
Сварожич, а тем самым и Сварог засвидетельствованы с древних времен и у балтийских славян. По свидетельству Титмара, он почитался в Радогосте — Ретре наряду с другими богами (dii quorum primus Zuarasici dicitur), затем как о языческом боге славян (Zuarasiz diabolus) о нем упоминает в 1008 г. епископ Бруно…
Таким образом, свидетельств почти достоверных имеется столько, что существование Сварожича, а тем самым Сварога у западных и восточных славян не подлежит сомнению, и я решительно не согласен с В. Ягичем и Е. Аничковым, полагающими, что русские свидетельства были выдуманы или искусно привнесены церковными авторами. Славяне, бесспорно, почитали персонификацию солнца и различные его дериваты, например огонь, пылающий на алтаре или в домашнем очаге, и эту персонификацию называли богъ Сварогъ, а дериват его Сварожичъ, то есть сын Сварога, причем чужого влияния на эту генеалогию, разумеется, исключать нельзя.
Происхождение имени Сварога неясно, скорее всего оно являлось эпитетом лучезарного солнца и связано с индоевропейским и славянским корнем свар, означающим нечто жгучее, сияющее. Наименование Дажьбога означает бога дающего (deus dator) — имя, которое очень подходит к солнцу или огню. Оно, очевидно, является русским локальным обозначением Сварога, который прежде всего давал урожай на полях, имевший в жизни древних славян решающее значение.
Среди южных славян Сварог не засвидетельствован, разве что удалось бы доказать, что упомянутая выше глосса имелась уже в первоначальном болгарском переводе Малалы, а не только в русском списке XII в. На славянском юге также Дажьбог непосредственно не засвидетельствован, но с ним можно связать, по крайней мере, Дабога — имя, означающее в сербской народной традиции господина земли в отличие от бога — господина на небе. Не исключено, что в Дабоге (Дай-бог) мы имеем отзвук древнего Дажьбога.
Велес, Волос. Третьим распространенным богом славян был Велес, или в другой русской транскрипции Волос. В 907 и 971 гг. княжеская дружина присягала Перуном и Волосом — богом скота. Об идолах Велеса в Киеве и Ростове упоминают и два других русских источника: «Житие св. Владимира» и «Житие св. Авраама Ростовского». Наконец, «Слово о полку Игореве» называет певца Бояна Велесовым внуком. Наряду с этим ряд топографических наименований на Руси также свидетельствует о распространении культа Велеса, который, согласно приведенным выше летописным свидетельствам, был богом, охраняющим стада (скотий бог) и пастухов. Велес упоминается и в чешской традиции XV и XVI вв., но лишь как какой-то демон с неопределенными функциями, представление о котором являлось, очевидно, отзвуком культа языческого бога. В отличие от этого у южных славян Велес не засвидетельствован. Все же уже одни только русские и чешские свидетельства достаточно убедительно показывают, что Велес принадлежал к числу распространенных, вероятно, общеславянских богов, и единственное затруднение заключается в истолковании его имени и взаимосвязи между обеими формами имени Велес и Волос. Я лично основной формой склонен считать имя Велес, на что указывает и его чешская форма и литовское vele — imago mortui (ср. и velnas, velnias — дьявол). В основе же представления о Велесе, полагаю, лежал демон из категории домашних богов, специальной функцией которого была охрана хозяйства и стад. С течением времени в связи со значением функций, которыми он был наделен, Велес, очевидно, возвысился среди демонов и стал выше других почитаемых и, следовательно, необходимых богов. Как возникла вторая русская форма — Волос, сказать трудно. Здесь либо сказалось влияние северной скандинавской религии, которая знает демона Volsi (А. Погодин), либо, что более правдоподобно, сказалось шедшее из Малой Азии влияние греческого святого — Власия (Blasios). Под этим влиянием из греческого Blas, согласно законам, свойственным древнерусскому языку, образовалась русская форма Волось, а на Велеса и Власия были перенесены функции хранителя стад. Отсюда греческий эпитет boukolos; в русском переводе дается как скотий бог.
Наряду с упоминаемыми уже богами, культ которых был распространен среди всего славянства или большей его части, у отдельных славянских народов были и другие боги, имевшие местное значение и у прочих славян вообще не засвидетельствованные. Такие местные боги имелись, в частности, в системе языческих верований русских и полабско-балтийских славян. У южных славян, а также у поляков и чехов такие местные боги тоже были, но об этих богах нам известны лишь беглые и спорные упоминания, в то время как о русских и балтийских до нас дошел ряд интересных сообщений.
К русскому кругу богов относятся еще Стрибог, Хорc, Мокошь, Семаргл и в известной мере также и Троян. Выше мы уже говорили, что князь Владимир в 980 г. на одном из Киевских холмов, где позднее был построен храм св. Василия, поставил ряд языческих идолов: Перуна, Волоса, а рядом с ними, согласно летописному известию, были поставлены также Дажьбог, Хорc, Стрибог, Семаргл и Мокошь, которым киевляне, называя их богами, приносили в жертву своих сыновей и дочерей. Из этих богов, помимо уже известных нам Перуна, Волоса и Дажьбога, еще два бога являются местными и славянскими, а именно Стрибог и, по всей вероятности, Мокошь. Стрибог наряду с Дажьбогом упоминается еще в «Слове Иоанна Златоуста», а в XII в. в «Слове о полку Игореве» автор обращается к ветрам, веющим по русским равнинам, со словами: «Ветры, Стрибожьи внуки». Из этого текста видно также, что Стрибог являлся не чем иным, как персонификацией сильно дующего ветра, на что, впрочем, указывает и ономатопоэтический корень стри.
Хуже обстоит дело с истолкованием имени богини Мокошь. Наряду с упомянутым летописным известием об идоле в Киеве, Мокошь упоминается также в русских проповедях против язычества и больше нигде. Функции этой богини загадочны. Однако древние русские тексты выводят имя Мокошь из греческого malakia, означающего слабость, особенно половую, а также онанизм, с чем, наконец, можно связать и лингвистическое объяснение имени от корня мок, мочити. Все это указывает, что Мокошь представляла собой какое-то божество, подобное Афродите или Астарте, почитание которой в Киеве находится в прямой связи с влиянием какого-нибудь восточного культа. Свидетельством того, что эта киевская богиня Мокошь не была одной лишь литературной фикцией, является также то, что в северорусском фольклоре она удержалась и по сей день, хотя представление о ней, разумеется, значительно изменилось. Мокуша — это какое-то волшебное существо, которое появляется в традициях пасхальных посиделок.
Славянское происхождение двух следующих богов весьма сомнительно. Имя Хорc, или Хръсъ, не славянское и образовалось скорее всего из иранского и древнееврейского khores, kheres (пехлев. khorsed) — солнце. Имя Семарьгла так искажено, что мы даже не знаем, должны ли мы читать Семарьглъ или Семь и Ръглъ, как оно пишется в некоторых рукописях, и считать, что здесь имеются в виду два бога. В чем заключалось значение и какова была сущность этих последних богов, принятых Владимиром в число официальных киевских богов и, по-видимому, иноземных, сказать нельзя. Лишь в отношении Хорса, судя по тому, что в XII в. автор «Слова о полку Игореве» явно идентифицирует его с солнцем, мы видим, что он является олицетворением солнца. Желая сказать, что князь Всеслав достиг Тмутаракани раньше, чем взошло солнце, он употребляет эпическое выражение «Великому Хорсу волком путь перерыскивал». О значении же Семарьгла мы вообще ничего не знаем.