Страница 115 из 120
И эта «единая-схема-бытия-после» лучше всего описана, как ни странно, Иисусом Христом в притче о блудном сыне, и связана в первую очередь с Богом, наконец. А уж о той элементарной вещи, как связана эта схема с грехопадением первых людей, что окончательная структура её сформировалась как результат грехопадения, что это последнее она несёт «в снятом виде», и что в нашем мире проявляется во всех мелочах — да хоть в нашей музыкальной гармонии (те самые три «блатные» аккорда, где аккорд на доминанте стремится вернуться к тонике), да и вообще во всей нашей культуре, мне кажется, не додумается никто и никогда… А то! Предыдущую-то главу не читали…
Вернёмся к цитате из рассматриваемой книги: «Мужчины чувствуют себя пленниками не только в скучном браке или в мещанском особняке, они чувствуют себя пленниками на этой планете». Идеал, к которому стремится мужчина, именно идеален, и мужчина мучается, воплощая его в несовершенных земных вещах. Это означает, что этот идеал внематериален, внеприроден, и связан с категориями самого высокого, духовного порядка. А эти последние, в свою очередь — со страхом смерти, с ценностями религиозными, с идеями творения мира и человека, с Богом, наконец. Бог-Творец и является «идеалом» всех наших идеалов. Все идеалы — коль скоро они есть — некоторым образом коренятся в Боге. А иначе — откуда взялась их «идеальность»? Выражаясь упрощённо, Бог (как «идеал») типа «вожак стаи» всех наших идей. Не верите — в какой-нибудь из последующих работ я вам это докажу. В набросках всё уже имеется:)
Но к чему клоню-то? Нам, мужчинам, нужно создать свою идеологию. Мы тоже люди, а потому женское стремление к счастливому, спокойному, сытому и комфортному прозябанию в «одноэтажном неразрушаемом строении» касается не только их одних. И если наши «эксперименты с разрушением» касаются «окружающих», то и женское понимание одномерного монотонного счастья также затрагивает их окружение — то есть нас. Мы имеем право на свой творческий риск ничуть не в меньшей степени, чем женщины — на своё спокойствие. Мы имеем право на свою нишу в земном бытии. И это должна быть не маленькая ниша. Мы, мужчины, наше творческое стремление к идеальному, должны лежать в основе мировых процессов развития. Именно мужской творческий полёт, а не бабские потребительские ценности.
У нас, мужчин, есть право на грандиозный эксперимент под названием «человечество» уже потому, что первая обезьяна, поднявшая с земли камень, и сделавшая топор, была мужчиною. Всей историей, которую мы и создали, мы заслужили право на нынешние и будущие ошибки, на творчество и риск. Ибо без них не может существовать человеческая история. Помните это, господа мужчины. Нам есть за что уважать себя. И мы не можем, не должны позволить сбросить себя с этого пьедестала.
Нам нужно противопоставить что-то бабству с его «горизонтальным» пониманием эталона бытия как бесконечно разросшегося одноэтажного счастья в одноэтажном домике. Мужики, нам пора построить свою башню! И в основе её должна лежать безусловно не идея уюта, спокойствия и бесконечного накопления материального, как у женщин. Но нечто очень и очень идеальное. В общем, загрузил я вас по полной. А слабо поразмыслить дальше самим?…
Ценности — мужские и женские — существуют в реальности, точно так же, как «зелёное» и «мокрое». По поводу того, чем живёт женщина, нам ясно. Остановимся на ценностях мужских.
Типично мужское понимание (или, вернее, ощущение) могущества, которое мужчины зачастую переносят на их автомобиль и счёт в банке связано в первую очередь с чисто мужским ощущением собственной бесконечности, бессмертия. Оно связано более всего с Богом, а не с мужским фаллосом (хотя бывают всякие идиоты…), Фрейд вас всех обманул. Наше мужество связано с бесконечностью внутри нас, а не с внешним могуществом и богатством, которые столь нравятся женщинам.
И если мужчина ассоциирует свою силу с размером гениталий да с могуществом эрекции, то он более всего играет на руку женщине. Представление о том, что в основе всех психических процессов лежит сексуальность толкает мир в пучину женских ценностей и ведёт к тотальному господству женщины.
Наше мужское «я» на последней глубине связано с любимым творческим делом. Любое иное представление о самих себе уводит нас в сторону от реальности, подсовывает нам ложные ориентиры и ценности. И в конечном счёте ведёт к обабиванию и нас, и окружающего мира. Ибо миру с его бабством можем противостоять только мы.
Я утверждал, и продолжаю утверждать, что для Настоящего Мужчины в его Деле имеет значение в первую очередь азарт, желание быть лучшим, первым, стремление победить других, достичь совершенства, стать самым главным вожаком, а не та сумма денег, которую это самое первенство принесёт.
Эта привходящая нашего успеха, без сомнения, важна — но она не главная. Она как бы привнесена в мир женщиной.
Концепция, ассоциирующая нашу мужественность с богатством и сексуальностью играет на руку в первую очередь женщинам. Это дополнительно подтверждается огромной её распространённостью. Ибо теория, призывающая нас к творческой самореализации, к нахождению своего места в мире, к поиску и выстраиванию своего уникального «я» такого распространения бы никогда бы не получила.
Мужчина — не собственник, он прежде всего охотник. Азарт погони важнее для него, чем наличие трофеев в пещере… И если хорошенько поразмыслить, если довести это рассуждение до логического конца, то мы упрёмся в… христианство с его школой самоограничения и всяческого воздержания. Это мужское «охотничье стремление» в конечном счёте противостоит сексуальности.
Вы скажете, что все эти «вертикальные» штуки — духовность там, Бог, и прочее — нам не нужны. Типа можно обойтись и без них. Однако в рамках либерально-рационалистического западного мышления невозможно верно интерпретировать отличие женщин от мужчин, и понять вообще наши мужские особенности. Выше, чем до психоанализа с его превознесениме тотальной сексуальности, атеистический ум не поднимется уже никогда. И в рамках этой западной парадигмы мужчины будут всё более и более восприниматься как некие недоноски, несовершенные и даже зловредные существа, портящие жизнь и себе, и окружающим. Безусловно, либерализм и рациональность не лежат в основе этого процесса, но они являются важными его составляющими. И единственная возможность выйти за рамки утопического рационализма — как раз то самое, глубокое, мужское мировосприятие. Которое, в конечном счёте, без понимания Бога не обойдётся. Кто у нас самый главный Творец? Кто создал всю «башенку» под названием «Вселенная», и в случае необходимости сможет разрушить её и построить новую? Кто наградил нас, мужчин, творческими способностями? Вот то-то.
Голый и плоский западный рационализм жёстко связан с феминизмом, с идеологией будущего всемирного торжества баб. Если мы не противопоставим этой идеологии что-то своё, то нас гарантированно зачморят. И начнут с самого главного, что у нас есть — с внутренней свободы, со способности к творчеству, с любви к риску. Со способности скучать от монотонно-самодовольного бабского быта. Западные «женщины просто живут как мужчины… У них нет конкуренции, кругом полно хороших достойных мужчин, они совершенно уверены, что найдется и сегодня и завтра кто-нибудь, и он будет стричь газон и учить детей играть в баскетбол и скорее всего он будет готовить, когда придет блажь поесть не из коробок или на вынос» — сообщает очевидец (http://kot-begemott.livejournal.com/209813.html). Обратите внимание: готовить будет именно мужчина. Где, спрашивается, равенство? Именно западные ценности со временем превратят нас в жалкий придаток к кухне и юбке. И вовсе не случайно американские авторши делают вывод, что мужчин нужно всячески ограничивать, что они вообще не должны существовать…
«Сумма человеческого счастья была бы выше, если бы этот мужчина никогда бы не жил…»