Страница 22 из 43
Адольф. Угадай!
Текла нежно. Может быть, твоя женка?.. И тебе не стыдно?
Адольф. Похоже?
Текла хитро. Почем же мне знать? Лица еще нет!
Адольф. Ну зато уже многое намечено… красиво!..
Текла ласково треплет его по щеке. Или извольте сию же минуту заткнуть рот… или я вас поцелую!
Адольф, защищаясь. Нет, нет! Только не это!.. Еще войдет кто-нибудь!
Текла. Ну, так что ж? Неужели и мужа нельзя поцеловать? Да это — мое законное право!
Адольф. Но… ты еще этого не знаешь, здесь в гостинице не считают нас законными супругами, потому что мы слишком часто целуемся! А еще больше укрепляет их в этом мнении то, что мы ссоримся иногда у себя в комнате… У любовников всегда так бывает!
Текла. Ну, а зачем же мы ссоримся? Разве братишка не может быть всегда таким милым, как сейчас? Ну, скажи, разве ты не можешь? Не хочешь, чтоб мы были счастливы?
Адольф. Хочу… но…
Текла. Что же это опять? И кто это вбил тебе в голову, что ты не можешь больше заниматься живописью?
Адольф. Кто? Ты всегда ищешь кого-нибудь за моей личностью и за моими мыслями! Ты ревнива!
Текла. Да, ревнива! Я боюсь, что кто-нибудь явится и отнимет тебя у меня!
Адольф. Но откуда может явиться эта боязнь, когда ты отлично знаешь, что ни одна женщина не вытеснит тебя и что без тебя я не мог бы жить?
Текла. Я не женщины боюсь, а твоих друзей, которые изменяют весь образ твоих мыслей!
Адольф пытливо. Так ты боишься, — чего же ты боишься?
Текла встает. Здесь был кто-то!.. Кто?
Адольф, замечая движение Теклы. Ты, кажется, не выносишь моего взгляда?
Текла. Такого, — да! Ты никогда так не смотрел на меня.
Адольф. Как же я смотрю?
Текла. Как будто ты хочешь проникнуть в меня своим взглядом!
Адольф. В тебя-то! Да! В твою душу.
Текла. Гляди, сколько тебе угодно! Мне нечего скрывать… Но манера говорить у тебя стала другая, и выражения другие. Смотрит на него испытующим взглядом. Ты философствовать начал. Наступая решительно на Адольфа. Кто здесь был?
Адольф. Мой доктор.
Текла. Твой доктор… Кто это?
Адольф. Доктор из Стремстада.
Текла. Как его зовут?
Адольф. Шеберг.
Текла. Что он тебе сказал?
Адольф. Многое! Между прочим сказал, что мне грозит падучая.
Текла. Между прочим… Ну, а еще что он сказал?
Адольф. Еще кое-что неприятное!
Текла. Ну говори же, что!
Адольф. Запретил на время супружескую близость.
Текла. Так вот что! Не даром, значит, я боялась! Нас во что бы то ни стало хотят разъединить… Я это давно заметила.
Адольф. Не могла ты заметить того, чего никогда и не было.
Текла. Ты думаешь?
Адольф. Да, ты не могла заметить того, чего не было. Это просто страх заставляет работать твою фантазию. Чего ты боишься? — Что я воспользуюсь когда-нибудь чужими глазами, чтобы увидать тебя такой, какая ты на самом деле.
Текла. Сдержи свою фантазию, Адольф!.. Она — как животное, скрытое в человеческой душе.
Адольф. Но откуда у тебя явилась эта мысль? Уж не от тех ли невинных молодых людей, что вертелись около тебя на пароходе?
Текла, не теряя спокойствия. Совершенно верно! И от молодежи можно кое-чему научиться!
Адольф. Кажется, ты начинаешь любить молодежь!
Текла. Я всегда любила ее; потому и полюбила тебя!.. Что же в этом преступного?
Адольф. Ничего… Но я начинаю чувствовать себя одиноким!
Текла ласково, плутовато. Мое сердце так велико, что его, братец, хватит еще и на других.
Адольф. Но твой братишка не желает иметь никаких братьев.
Текла. Поди сейчас к своей женке, и тебе надерут уши за то, что ты ревнив! В эту минуту раздаются в соседней комнате два удара стулом по полу.
Адольф. Нет, я не хочу шутить. Я говорю совершенно серьезно!
Текла, притворяясь ребенком. Боже мои! Мы хотим говорить серьезно! Как ужасно, что ты стал серьезен! Берет его голову и целует. Ну, скорей, улыбнись! Ну же!
Адольф против воли смеется. Ну не колдунья ли?.. Нет, я серьезно думаю, что ты обладаешь какими-то чарами!
Текла. В таком случае, к чему же бороться с человеком, который умеет колдовать?
Адольф встает. Текла! Повернись ко мне на минутку в профиль! Я хочу вылепить статуе лицо!
Текла. С удовольствием! Садится в профиль.
Адольф пристально всматривается в нее и делаете, вид, будто хочет лепить. Не думай обо мне! Думай о ком-нибудь другом!
Текла. Ну, хорошо! О моей последней победе.
Адольф. О целомудренном молодом человеке!
Текла. Как раз о нём! — У него были изящные усики, щеки своим розоватым пушком напоминали два персика… Такие нежные и прозрачные, что хотелось укусить их.
Адольф более сумрачно. Останься так… с этой складкой у рта!
Текла. Какой складкой?
Адольф. бесстыдной циничной складкой, которой я никогда еще не замечал у тебя!
Текла делает гримасу. Вот эта?
Адольф. Вот именно! Знаешь, как Врет Гарт представляет себе прелюбодеяние?
Текла, смеясь. Нет! Да я и не имею честь знать этого господина!
Адольф. Он представляет его в виде бледной, никогда не краснеющей женщины!
Текла. О, никогда?! Неправда! Они краснеют, но только при виде своего любовника! Конечно, ни муж, ни твой господин Врет не могут этого видеть!
Адольф. И ты в этом уверена?
Текла как раньше. Совершенно! Если муж не умеет разгорячить кровь своей жены, то он уж навсегда лишается этого прелестного зрелища!
Адольф в бешенстве. Текла!
Текла. Дурачок!
Адольф. Текла!
Текла! Скажи голубка, и я премило покраснею! Ну, попробуй!
Адольф обезоруженный. Ты довела меня до того, что я готов укусить тебя.
Текла шутливо. Ну что ж? Кусай!.. Ну!.. Протягивает ему руки.
Адольф обхватывает её шею и страстно целует. Вот тебе! Я искусал бы тебя!.. До смерти!..
Текла шутит. Тс!.. Идут!
Адольф. Ни до кого мне дела нет! Пока ты у меня!
Текла. А если меня не станет?
Адольф. Я умру!
Текла иронически. Впрочем, тебе бояться нечего! Где уж нам, старым кокеткам, найти поклонников!
Адольф. Текла! Ты не забыла еще моих глупых слов! Я теперь беру их назад!
Текла. Ну, объясни мне, наконец, как ты можешь в одно и то же время так верить мне и так ревновать!
Адольф. Объяснить? Нет… не могу! Может быть меня преследует мысль, что ты принадлежала другому. Наша любовь мне иногда представляется поэзией, якорем спасения, наша страсть превращается для меня в вопрос честь. Меня в ужас приводит одна мысль, что тогда «он» будет знать, что я несчастен… Я никогда не видал его!.. Но одна мысль, что где-то живет человек, который день и ночь ждет моего несчастья, призывает на меня проклятия, который будет хохотать над моей гибелью, малейшая мысль об этом давит мне грудь, преследует, как кошмар, и толкает меня к тебе!
Текла. И ты думаешь, что я хочу доставить ему эту радость.
Адольф. Нет, я не хочу думать этого!
Текла. Тогда зачем же беспокоиться?
Адольф. Я не могу быть покойным… Твое вечное кокетство мучит меня!.. Разве так необходимо всегда играть этим.
Текла. Да я вовсе не играю!.. Я хочу нравиться — вот и всё!
Адольф. Да… но только мужчинам!..
Текла. Ну, конечно!.. Я даже не знаю, чем женщина может нравиться другим женщинам.
Адольф. Скажи… когда ты имела последнее известие о нём?
Текла. Месяцев шесть назад.
Адольф. И ты о нём никогда не думаешь?
Текла. Никогда! Наши отношения прекратились после смерти ребенка.
Адольф. И ты нигде с ним не встречалась?
Текла. Нет… хотя он, вероятно, живет где-нибудь здесь же поблизости… Но почему это тебя вдруг стало беспокоить?
Адольф. Не знаю. Но вот эти дни, пока я был один, я всё время думал о его страданиях… когда ты его бросила.
Текла. Понимаю… угрызения совести?
Адольф. Да!
Текла. Тебе кажется, будто ты украл?
Адольф. В роде этого.
Текла. Вот это мило! Как будто можно украсть женщину, как ребенка… или курицу! Ты считаешь меня за какое-то движимое имущество! Очень тебе благодарна!