Перешагнуть через смерть

Правда, намечалось некоторое несоответствие. У Магды есть какие-то планы, но она, похоже, зациклилась на убийствах сотрудников биотеховской фирмы. Даже непонятно, что она надеется найти. Отпечатки пальцев главы немецкой «фабрики здоровья»? Где? На «адской машине», подорвавшей здание? Знает ведь, что не найдет. Какие-то доказательства связей медиков и торговцев человеческими органами из Африки? Это работа для целой группы, да и не на Мальте надо искать. И если такая связь будет найдена, что из того? Нигерийцы хором начнут выкладывать, как прикончили ученых, показывая пальцами на заказчиков убийства? Ждите-ждите. При всем при этом Магда на дурочку не похожа. Если что-то ищет – значит, не зря.

– Магда, ты не хочешь рассказать мне что-нибудь еще, чего я не знаю? – начал Алекс деликатно.

– Не хочу, – отрезала Магда. – О тебе же, дураке, пекусь. То, что не знаешь, не вырвут под пытками.

– Какие пытки? – усмехнулся Алекс. – После изобретения гипнотропина пытки утратили актуальность.

– Тем более. Ты не выдашь мои планы, если не будешь о них знать. Кстати, и гипнотропин можно обмануть.

– Знаю. – Алекс промолчал о том, что его особенно тщательно готовили к обработке наркотиками, и разговориться под воздействием гипнотропина он мог примерно так же, как от бутылки пива. – Ну что это мы все о грустном? Любуйся пейзажами. Ты раньше была на Сицилии?

– Не была. И я – не любительница пейзажей. Раз уж ты так хочешь поболтать, сам поделись своими секретами.

– Секреты? От тебя? Чепуха какая. Все тебе рассказал, все ты про меня знаешь.

– Какие у тебя планы насчет твоего расследования?

– А как насчет пыток и гипнотропина?

– Не тот случай. Если уж меня схватят, последнее, о чем меня будут спрашивать, – это об одиноком охотнике на вампиров из Отдела мошенничества.

– Ну, тогда слушай. Я прост и откровенен. Если я заваливаю дело (а к этому идет), то сдаю русским мстителям всех, кого обнаружил по ходу расследования. Жаль, не смогу распространить весть, что любителям вампирского фэнтези какое-то время лучше не тусоваться, а сидеть дома. Мало ли, вдруг попадут под раздачу.

– Что это означает? – поинтересовалась Магда.

– Это жаргонное словечко, в переводе на английский смысл теряется. Я о том, что по-настоящему виноватых мне не жалко. Пусть их стреляют, режут, поджаривают. Любая казнь выглядит достаточно гуманной при таком бизнесе.

– Но с тобой-то что?

– А потом – по обстоятельствам. Не уволят – продолжу работать в Европоле. Уволят – найду работу в частной охранной фирме.

– Два потенциальных места работы у тебя уже есть.

– Можно сказать и так. Тебя интересует вопрос трудоустройства? – Алекс оживился. – Я могу начать наводить справки. Если имитировать твою гибель….

– Стоп! Не надо ничего имитировать. Мое дело безнадежное, но я легко не сдаюсь. И у безнадежных дел бывают очень интересные… последствия, скажем так.

– Расскажи. – Алекс почувствовал себя заинтригованным.

– Выходим на второй цикл. Я же тебе объяснила: «От многого знания – много печали. А умножающий знание – умножает печаль». Доживешь – узнаешь. А пока, вместо того чтобы сбивать с толку меня, подумай о себе. Учти, о личности Алекса Минакова мои преследователи все знают. Они могут прослушивать твой старый мобильник, наблюдать за твоими кредитными чипами…

– Если я задаю дурацкие вопросы, это еще не значит, что я идиот. Ты втемяшиваешь мне азбучные истины.

– Не задавай дурацкие вопросы, и я избавлю тебя от азбучных истин.

Алекс решил, что пришло самое подходящее время обидеться и замолчать. Обиделся он неискренне, зато пауза помогла обдумать ситуацию.

В Мессине они приглядели многоэтажную стоянку. Магда временно припарковала машину в безлюдном месте недалеко от входа. Покопалась в своем рюкзачке, достала клейкую ленту.

– Я немного изменю номер, – сказала она, – не хочу, чтобы машину нашли слишком рано.

– В детские игры играешь. А противоугонное устройство? Агентство в любой момент знает, где машина.

– Уже не знает. Я его нейтрализовала.

– В таком случае оно должно было послать сигнал тревоги.

– Спи спокойно. Я угоняла машины и подороже. С системами сигнализации намного сложнее этой. Забудь то, что ты читал в технической документации. Я работаю по другим инструкциям. А сейчас посиди и подожди, пока изменю номер.

«Неприятное ощущение», – подумал Алекс. Рядом с Магдой он начал чувствовать себя любителем. Как полевой агент она была… как бы это выразиться поделикатней… более приспособлена к жизни. Несомненно, у него есть свои козыри, но как-то они в последнее время не использовались в игре.

На стоянке Магда придирчиво выбирала место, где прокатному автомобилю предстояло ждать обнаружения. Потом они запаслись новой одеждой и поехали к причалу парома.

– Послоняемся здесь, – сказала Магда, – вдруг повезет, и камеры нас поймают. Сделай настороженное лицо, поглядывай исподтишка, словно ты ищешь камеры и не хочешь, чтобы тебя засекли.

– Они могут смотреть онлайн?

– Вообще-то нас ищут на другом пароме, на Мальту. Не найдут, начнут изучать записи. В смысле – дадут на анализ компьютеру. Но даже если среди предателей в Европоле есть гигант мысли, который смотрит на нас онлайн, то пока он свяжется с медиками, а медики со своей агентурой – пройдет время.

– А если у гиганта мысли есть своя агентура в Мессине? И раз уж он гнилой полицейский, да еще в убойном отделе, то и агентура у него убойная?

– С трудом верится в такое количество совпадений. Хорошо, уговорил. Нет ничего драгоценней нашей жизни, и если есть хоть какой-то риск, то сведем его к минимуму. Идем в туалеты, меняем внешность, переодеваемся. Одежду здесь не выбрасывать!

– Обижаешь.

– У тебя есть все для изменения внешности?

– Надеюсь, что да. Набор со мной.

– Из порта выходим по отдельности. Где встречаемся?

– Там недалеко есть кафе. С голографической рекламой. Капучино, превращающийся в вулкан, и наоборот. Заодно и кофе попьем. Кстати, я припоминаю, что ты собиралась наследить, позвонить со старых мобильников.

– Я уже сама сомневаюсь, стоит ли это делать. Даже со стороны выглядит именно так, словно я хочу наследить.

– Тогда сделай это понатуральней. Позвони своему исчезнувшему начальнику. Скорее всего, он не ответит, но позвони. А потом выходи прямо на отдел внутренних расследований, представься, дай им опознать себя и расскажи, что подозреваешь утечку информации из отдела. Про исчезнувшего начальника тоже расскажи. Про покушение на твою жизнь и что это твой последний звонок с этого мобильника, его ведь могут выследить. Так, во-первых, ты снизишь уровень слежки за тобой с привлечением ресурсов Европола, кто захочет светиться, когда в дело вмешались Внутренние Расследования? Во-вторых, убираешь акцент, что звонок сделан со старого мобильника: ты же сама обратила на это чужое внимание.

– Ну и ну! Ты предлагаешь мне обратиться к ОВР?

– Да, а в чем дело?

– Ни в чем. Я не знала, что в восточноевропейском Управлении их любят.

– Обожают. Как инородное тело в прямой кишке. А что делать? Тебе же надо выживать. А этим гадам надо оправдывать свое существование, вряд ли они найдут лучший повод для расследования. Тем более с бойней на «Жемчужине Средиземноморья» еще будут разбираться. Пусть ОВР будет заранее проинформирован именно тобой, а не кем-то другим.

– Интриган и стукач, – обозвала Алекса Магда. – Но я сделаю, как ты сказал.

Оставшись один, Алекс восстановил старую конфигурацию мобильника и нашел сравнительно безлюдное место рядом со стенкой. Набрал номер своего начальника в Корейско-Средиземноморском банке и ввел личный код.

Пак Мон Хон ответил почти мгновенно. Что говорило о его внимании к делу шумно исчезнувшего сотрудника.

– Слушаю, Алекс, – степенно начал шеф. – Что с тобой произошло? Полиция сообщила, что ты пропал без вести при налете террористов на ваш город-остров.

– На мою жену напали, – начал Алекс, – я ее защищал…