Страница 9 из 9
- Что-то меня подташнивает, - Кулл уперся лбом в ладонь. - По-моему, рыба была тухлой… или ядовитой! Эта поганая старуха точно ловит ее со стены в помойном озере. Где же еще водятся такие большие бычки?..
Он резко дернулся и тут же скривился от боли:
- Ооой…
- Зачем покупаешь тогда?
- Так ведь вкусные же твари!.. Ууух… - покачал головой Кулл.
- Тогда все, - сказал Буй, складывая карты в коробочку.
- Дааа. Я не могу больше, - Кулл положил голову на стол. - Я полежу немного?..
- Иди, конечно. С тобой все в порядке? Может позвать кого? - сказал Буй.
- Неее. Не надо. Думаю, скоро пройдет. Ооох, - Кулл достал из шкафа волчью шкуру, бросил в угол возле камина и улегся, свернувшись калачиком. Просунул ладони между ног и затих.
Панголин набрасывал веревку на пучок соломы в углу. Услышав разговор охранников, он достал заостренное крыло, провел пальцем по кромке и засунул за пояс. Сложил кольцами веревку и лег, укрывшись остатками рубахи.
Через некоторое время послышались шаги Буя. Он шел как старая утка, переваливаясь с ноги на ногу. У каждой камеры стражник останавливался, поворачивался и несколько секунд вглядывался в полумрак. Вот он поравнялся с третьей камерой. Посветил. Повернулся к противоположной. Поднял фонарь…
Резким беззвучным рывком Грэм поднялся. Просунул руки с веревкой за решетку. И в тот момент, когда Буй отворачивался и переступал с ноги на ногу, набросил «тараканью кошку». Петля, не долетев до головы, упала на гладкое металлическое плечо охранника, и скользнула вниз – душа Грэма сорвалась вместе с ней. Но цепкие коготки на тараканьих ножах ухватились за мелкие трещины и щели доспехов, не давая веревке соскочить полностью. Один крюк угодил за воротник, второй беспомощно повис. Буй, кажется, даже не заметил этого.
Панголин дернул!
Охранник, потерял равновесие и чтобы не упасть сделал вынужденный шаг в сторону. Крепкая рука схватила его за предплечье и с большей силой рванула к решетке, мелькнуло отточенное крыло – впилось в белое горло.
- Молчи! Я не хочу тебя убивать! – скомандовал Грэм в самое ухо надзирателя.
Буй повис на решетке. Ноги подкосились, превратившись в прутья. Они прогибались и скользили под тяжестью обомлевшего тела.
Панголин удобнее перехватил солдата и сильнее прижал отточенное крыло к шее – из-под него вытекла тоненькая струйка крови.
- Не шевелись. Сними ключи, - прошептал Грэм. - Все будет хорошо… Не бойся…
Буй, вырванный из привычной рутины жизни, основательно застрял в тумане схватившей его за горло реальности. Он не слышал слов. А если и слышал, то не понимал их значения. Все происходящее казалось сном. Он попытался выбраться из этого тумана. Подобрал ноги и встал, сдирая с себя цепкие руки.
Грэм изо всех сил старался удержать его на месте:
- Тише! Успокойся! Не заставляй меня…
Но громоздкое тело рванулось вперед – панголин застонал от резкой боли в вывернутых суставах.
Буй набрал в легкие тягучего воздуха. Открыл рот… но вместо крика о помощи, где-то внизу из-под курчавой черной бороды вырвалось шипение и бульканье. Кровавые брызги, будто всполохи пламени, забили фонтаном. Надзиратель замер, схватился за объятое огнем горло – сквозь пальцы сочились теплые алые струи. Он убрал руки и взглянул на красные текущие ладони.
«Я умираю?! Вот так?! А как же?.. У меня же!..» - толкались мысли в такт ударам сердца.
Боль отступала, сменяясь легким давлением, словно кто-то окутал тело мягким уютным покрывалом. Мир закружился диким хороводом, ускоряясь и превращаясь в ревущий ураган. Все страхи, желания, мысли и воспоминания, как острые, наполненные чувствами, так и мимолетные, будничные, все выстроилось цепочкой и, сверкнув молнией перед глазами, превратилось в пыль… однородную серую пыль… Нет!.. Все вокруг стало ярким, ясным, прозрачным и реальным!.. Пришло осознание мира как гармоничного закона, в котором нет ни хорошего, ни плохого, а есть лишь шанс жить и умереть… Свет!.. Ярчайшая звезда вспыхнула прямо перед глазами, она источала покой, счастье, любовь и… благодать… Буй отдался в ее объятья и растворился в уютном свете…
До этого момента холодный точный расчет держал Грэма в русле запланированной струи событий. И теперь тот же туман реальности захватил и его.
«Все не так!.. Нет! Нет! Только не… Это все сон… Я не хотел. Зачем он стал вырываться? Зачем он так дернулся? Почему?..»
Туман рвался на части. Голова раскалывалась. Захотелось вернуть все назад… Даже не на секунду или минуту. Нет! На месяц! Никогда не приходить в Мироград. Никогда не знать о карте и книге! Но сухая реальность холодно твердила: это невозможно! Ты либо двигаешься вперед, либо стоишь на месте, и тогда мир просто избавляется от тебя…
Отточенное крыло упало на пол, выстрелив темной вязкой струей. Это вывело из оцепенения – Грэм обеими руками прижал к решетке агонизирующее тело. Охранник напрягся, пытаясь этим удержать внутри разливающуюся, как вода жизнь. Руки умирающего беспомощно повисли, а ноги продолжали конвульсивно дергаться, издавая дрожащий нервный лязг металла, как умолкающий звук житары, поющей последнюю песнь смерти.
Наконец он затих. Панголин аккуратно опустил тело на пол. Сел рядом и уставился поверх черной кучерявой головы. К счастью он не видел удивленного смертью лица Буя, размазанную кровь вперемежку с грязью и то, как в застывший стеклянный глаз солдата впилась соломинка.
- Прости… Господи… - прохрипел Грэм.
Стало непереносимо тошно – глаза наполнились тяжелыми слезами. Хотелось провалиться, исчезнуть, испариться… Но он заставил себя встать. Размазал грязь по лицу и взглянул на окровавленные руки, на бездыханное тело. Надо торопиться. Бездействие давило и разрывало жгучей энергией, завязывающейся в желудке и рвущейся на волю рвотными позывами.
«Назад дороги нет!.. Отступать поздно!.. Я встал на этот путь и должен идти по нему до конца!» - подумал панголин и просунул руки в окно решетки. Нашарил на поясе убитого кольцо со связкой ключей и без труда отстегнул. Прислушался – тихо. Переведя дыхание, принялся копаться в замочной скважине, подбирая ключ.
Замок взвизгнул, громогласно щелкнул и открылся.
Стараясь не глядеть в лицо покойнику, Грэм отстегнул ремень, на котором болтался длинный солдатский кинжал в кожаных ножнах с металлическими заклепками и небольшая сумочка. Аккуратно снял и просунул в лямки на своих чешуйчатых штанах.
Крадучись мягкими, кошачьими шагами охотник пошел по коридору к столу. В некоторых камерах заключенные приникли к решеткам и, затаив дыхание следили за каждым шагом беглеца. В их немых глазах читалась поддержка, а в некоторых светилась и радость скорого освобождения. Панголин старался не смотреть на них. Никого выпускать он не собирался. Тут сидели кровавые преступники и еретики, приговоренные к смерти и вечным мукам.
У стены на волчьей шкуре лежал Кулл. Его белая кожа стала еще бледнее и прозрачнее. Лицо покрывали разводы грязи и пота. На носу серебрились частые мелкие капельки. Он спал на спине, задрав кверху острый подбородок. Воздух тяжело выходил из носа и чуть приоткрытого рта. Плавно выдохнув, Кулл на мгновение затихал… недовольно хрюкал и жадно набирал полную грудь сырого тюремного воздуха.
Ему снилось, что его топят в грязном омерзительном болоте, а он хватается за скользкий берег и ни как не может вылезти. Сильные руки держат его у самой поверхности. Кулл барахтается и изо всех сил тянется вверх… На мгновение хватка ослабевает и ему удается глотнуть спасительного воздуха. Вода заливает глаза и не дает рассмотреть таинственного мучителя – неясная тень расплывается и лишь показывает белые острые зубы в зловещей ухмылке.
Придерживая пальцами лезвие, Грэм тихо вытащил кинжал из ножен. Посмотрел на давно не точенное, покрытое пятнами ржавчины, мутное лезвие. Перевел взгляд на лежащего надзирателя и замер в нерешительности.
«Убить?.. Нет!.. Хватит убийств. Прости, Господи, за греховные мысли!.. Но его все равно повесят или кинут в яму за то, что позволил сбежать заключенному… Это не мне решать!.. Но это из-за меня… А вдруг очнется и засвистит?.. Вдруг поднимут крик эти бандиты и разбудят его раньше времени?..»
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.