Страница 38 из 59
— Попросите остановить машину, а то я не могу зажечь сигару при этом ветре.
Увидев удивленный взгляд Макклюра, он добавит:
— Публика будет ждать от меня фирменного знака, и я не могу их разочаровать. [374]
После всего вышесказанного становится ясно, что Черчилль не просто получал от кубинских сигар удовольствие, он заставил их работать на себя и свой имидж. Не кроется ли в столь искусном умении сочетать приятное с полезным секрет большинства великих людей нашей планеты?
ГЛАВА V
ДОМАШНИЙ УЮТ
Землевладелец из Кента
Осенью 1922 года Уинстон вместе со своими детьми — тринадцатилетней Дианой, одиннадцатилетним Рандольфом и семилетней Сарой — отправился в небольшое путешествие. Во время поездки Черчилль признался своим спутникам, что хочет показать им один загородный дом — Чартвелл, который ему очень понравился, — и он намеревается его купить.
Первый раз Уинстон увидел Чартвелл в июле 1921 года. Это была любовь с первого взгляда. Плоская равнина, переходящая в невысокие холмы — Крокхем на западе и Тойс на востоке. В ложбине расположено небольшое озеро, как нельзя кстати вписывающееся в местный пейзаж. Самым же главным был панорамный вид графства Кент.
— Мне всегда хотелось жить в Кенте. Ни одно другое графство не могло сравниться с Кентом, точно так же, как ни одна другая страна не могла сравниться с Англией, — признавался будущий премьер-министр. [375]
Не последнее место занимал и исторический фон, с которым был связан Чартвелл. Говорят, что даже сам Генрих VIII провел здесь ночь, разместившись в дубовой комнате. [376]
Как вспоминала впоследствии Сара, Уинстон «очень нервничал», показывая Чартвелл первый раз. Он все время суетился и переспрашивал с нескрываемым беспокойством:
— Он вам нравится? Он нам понравится?
Его дети, пораженные увиденным, смогли лишь вымолвить:
— О да! Покупай его! Покупай его!
— Ну, я еще не очень-то и уверен, — как-то нерешительно произнес Черчилль. [377]
Только вернувшись в Лондон, Уинстон скажет им правду — он уже купил дом и отныне он принадлежит им. Как заметит его внучка Целия Сэндис:
— Это было очень характерно для моего дедушки, только по возвращении в Лондон он признался в своей покупке. [378]
Что же побудило Черчилля скрыть столь крупное приобретение не только от друзей, но и от членов своей семьи? Для ответа на этот вопрос придется вернуться немного в прошлое.
После окончания Первой мировой войны Соединенное Королевство вновь окунулось в светскую жизнь, полную обедов, раутов и приемов. Несмотря на внешнее сходство с Викторианской эпохой, это была уже другая Англия и другое общество. Социальное лицо великой Британии было искажено гримасой боли и растерянности. Большая часть аристократии погибла во время войны. Силу набирали новые политические движения, среди которых на первое место выходила партия лейбористов. Как вспоминал Черчилль, «это была истощенная нация, отягощенная налогами и опустошенная социалистами». [379]
В ходе произошедших перемен для правящих кругов, к которым принадлежал Уинстон, стало необязательным иметь загородные резиденции. Да и сами поместья из символа власти и благополучия превратились в финансовое бремя и жертву огромных налогов. Поворотным станет 1917 год, когда Артур Ли предложит использовать свой загородный дом Чекерс в Бирмингемшире в качестве новой загородной резиденции для премьер-министра. Не менее показательно произойдет и смена власти в 1922 году, когда после падения кабинета Ллойд Джорджа вместо аристократа лорда Курзона, владевшего Кедлестон Холлом и многочисленными угодьями, в качестве нового премьер-министра изберут безземельного адвоката из Глазго Эндрю Бонар Лоу.
Психологический кризис в стране совпадет с кризисом в семье Черчилля. В 1921 году Уинстон лишится двух близких ему людей — леди Рандольф и своей третьей дочки Мэриголд. К тому же во время всеобщих выборов Черчилль попадет в больницу и не пройдет в палату общин. Как он вспоминал спустя годы:
— Не успев и глазом моргнуть, я оказался без должности, без места в парламенте, без партии и без аппендикса. [380]
Несмотря на браваду, в глубине души Уинстон был опустошен. Лишь приобретение Чартвелла станет для него одним из светлых моментов в темной полосе сменяющих друг друга неудач и провалов.
В начале 1921 года Уинстон еще не располагал финансовыми средствами для столь крупной покупки. Однако уже через год ситуация резко изменится. Сначала Черчилль получит в наследство небольшое поместье в Кантри Энтрим от своего дальнего родственника лорда Герберта Вейн-Темпеста, погибшего в железнодорожной аварии в январе 1921 года. Этот участок земли, приносящий своему новому хозяину 4 000 фунтов ежегодного дохода, будет завещан Уинстону его прабабушкой маркизой Лондондерри. [381]
Помимо наследства в конце 1921 года Уинстон получит 22 тысячи фунтов от английских и американских издателей, согласившихся опубликовать первый том его «Мирового кризиса». Узнав в середине 1922 года, что Чартвелл выставляется на продажу, Черчилль, уже год мечтавший о приобретении кентского особняка, примется форсировать события. 12 сентября 1922 года, в четырнадцатую годовщину своей свадьбы, поздравляя Клементину, Уинстон начнет зондировать почву:
— Дорогая, я думаю, что мы сейчас миновали финансовый кризис, и все беспокойства по этому поводу могут быть отодвинуты на второй план. Если бы мы имели загородный дом, он бы принес в нашу жизнь огромное счастье, мир и спокойствие. [382]
Вряд ли Клементине было в тот момент до домашнего уюта — спустя всего три дня, 15 сентября 1922 года, она родит четвертую дочку Мэри. Нетрудно представить, насколько Черчилль был увлечен новой покупкой, если в такой ситуации он только и думал что о Чартвелле.
14 сентября Уинстон получит от агентов по продаже недвижимости — Кнайта, Фрэнка и Ратли, предложение о продаже кентского поместья за 5 500 фунтов стерлингов. Для обдумывания всех деталей ему дадут десять дней. В принципе Черчилль был и так готов оформить сделку, но, следуя золотому правилу торговли — кто не торгуется, тот ничего не покупает — он решит сбавить цену. На следующий день, в день рождения своего пятого ребенка, Уинстон начнет вести переговоры о снижении цены до 4 800 фунтов стерлингов. Аргументируя свое предложение, он заметит:
— Дом требует большой перестройки, к тому же сухая гниль на северном крыле здания представляет собой серьезный сдерживающий фактор. Все это ляжет тяжелым финансовым бременем на плечи нового покупателя.
Затем, выдержав небольшую паузу, добавит:
— Если мое предложение будет принято, я сейчас же согласен заключить сделку о покупке. В противном случае я прошу вас ответить в кратчайшие сроки, так как у меня есть и другие предложения. [383]
Хотя окончательного отказа Черчилль не получил, его аргументы показались не слишком убедительными. На следующей неделе Уинстон встретится с Норманом Хардингом, представлявшим интересы агентства по недвижимости. Услышав лично от Хардинга, что снижения цены не будет, Черчилль стал быстро ходить из угла в угол, изливая на своего собеседника поток аргументов в пользу скидки. [384] В конечном итоге Уинстон добьется своего. 24 сентября две стороны сойдутся на сумме 5 000 фунтов. Последние документы будут подписаны через полтора месяца, 11 ноября 1922 года.
374
Sandys C. Op. cit. P. 195 и Ramsden J. Op. cit. P. 140.
375
Churchill Winston S. My Early Life. P. 5. После тридцати лет жизни в Чартвелле Черчилль признается лорду Морану, что купил этот дом только из-за прекрасного вида на Кентский пейзаж. (Запись от 31 мая 1955 года. Moran C. Churchill. The Struggle for Survival. P. 379.)
376
Не сохранилась до сегодняшнего дня. — Примеч. авт.
377
Churchill Sarah Thread in Tapestry. P. 22.
378
Kingsley M. Chartwell Revisited with Celia Sandys // Finest Hour, № 88.
379
Churchill Winston S. Cartoons and Cartoonist, Thoughts and Adventures. P. 20.
380
Churchill Winston S. Election Memories, Thoughts and Adventures. P. 162.
381
Pelling H. Winston Churchill. P. 328.
382
Gilbert M. Winston S. Churchill. V. IV. P. 793.
383
Ibid. V. IV. P. 793.
384
Ibid. V. IV. P. 794.