Черчилль: Частная жизнь

Как и большинство людей, неравнодушных к курению, Уинстон начнет баловаться табаком еще в детские годы, учась в привилегированной частной школе Хэрроу. Его родители без особого энтузиазма отнесутся к новому увлечению своего сына. Пытаясь убедить Уинстона бросить курить, леди Рандольф сошлется на его непрезентабельную внешность:

— Если бы ты только знал, как смешно и глупо ты выглядишь с сигаретой во рту.

Увидев, что это не возымело должного воздействия, Дженни решит подкупить своего старшего сына:

— Я уговорю папу купить тебе пони и ружье. [343]

Она не ошиблась. Выше уже говорилось об увлечении Черчилля лошадьми. Оружие также было не меньшей страстью молодого аристократа. Почти сразу же после поступления в Хэрроу Уинстон запишется в стрелковый кружок «Rifle Corps», основанный при школе в 1859 году. Однажды своей матери он признается:

— Что ни говори, но пистолет — это самая лучшая вещь на свете. [344]

И сегодня гордость черчиллевского музея, расположенного в ста метрах от лондонского Уайтхолла, составляют четыре личные вещи великого англичанина — три пистолета и одно ружье.

На просьбы своей матери Уинстон ответит по всем законам дипломатии, не забыв оставить себе место для маневра:

— Хорошо, я обещаю всенепременно бросить курить, но только на полгода. [345]

Трудно сказать, выполнил ли Черчилль свое обещание, — определенно известно только одно: спустя некоторое время он снова будет замечен за курением сигарет. После неудачной попытки с «пряником» Дженни решит действовать «кнутом». Она пригрозит своему сыну, сказав, что его привязанность к табаку вызывает раздражение у лорда Рандольфа. Последний, хотя и любил курить сигары до «жжения языка», [346] своему сыну строго советовал обратное:

— Если хочешь иметь честный взгляд, крепкие руки и стальные нервы — не кури. [347]

Зная реакцию отца, Уинстон сказал:

— Я больше не буду.

С матерью же он был более откровенен:

— Обещаю выкуривать не больше одной сигареты в день. [348]

В конечном итоге, как родители ни пытались отучить своего первенца от вредной привычки, Уинстон так и остался верен себе. После окончания королевской военной академии Сэндхерст Черчилль отправится бороться с повстанцами на Кубу. Спустя тридцать пять лет после этой поездки Уинстон вспоминал: первое, что он сделал, добравшись до гаванского «Gran Hotel Inglaterra», так это утолил жажду несколькими апельсинами и раскурил сигару. [349]

Черчиллю было достаточно сделать одну затяжку всемирно известных «гаван», чтобы понять: это — любовь навсегда.

Пройдет 50 лет, прежде чем Уинстон снова посетит Кубу. На этот раз ему будут оказаны всевозможные знаки внимания. На вопрос же одного из журналистов: «Сэр, почему вы предпочитаете курить именно сигары?» — мэтр мировой политики ответит лаконично:

— Просто я ими наслаждаюсь. Они великолепно поднимают мое настроение. [350]

Достигнув преклонного возраста, сэр Уинстон признается:

— Говорят, что сигары негативно влияют на взаимоотношения с женщинами. Это полная чушь! Старость влияет гораздо хуже. [351]

В отличие от большинства заядлых курильщиков, Черчилль считал, что дожил до своих лет только благодаря сигарам. Или, вернее, спичкам для их раскуривания. Во время одной из бомбежек во время Первой мировой войны Уинстон, вернувшись за коробкой спичек, чудом избежит гибели — снаряд попадет как раз в то место, где должен был находиться Черчилль.

Курение сигар не всегда приносило одно лишь спасение. Однажды Уинстон случайно уронит «гавану» в коробку спичками. В мгновение ока она вспыхнет, как рождественская елка, оставив у Черчилля легкий испуг и сильный ожог на левой руке. В другой раз Уинстон чудом не сожжет самолет, пытаясь потушить сигару в неположенном для этого месте.

Черчиллю всегда претили узкие рамки этикета, и сигары в этом отношении не стали исключением — сэр Уинстон разработал свой способ курения. Он никогда не пользовался традиционным каттером, обрезающим запечатанный конец сигары специальным образом. Вместо этого он размачивал кончик сигары в коньяке, виски или кофе, а иногда и просто смачивал его слюной. Затем Черчилль расковыривал нижний конец большой канадской спичкой и обертывал его коричневой гуммированной бумагой, чтобы тот не размок окончательно. Использовать гуммированную бумагу Уинстону порекомендовал один ювелир.

— Я стараюсь ее не применять на людях, чтобы не вызывать лишних вопросов, — признавался он Чарльзу Уилсону. [352]

Прежде чем зажечь сигару, Черчилль долго наслаждался вкусом табака и только потом позволял себе поднести к кончику сигары огонь. Докуривал «гаваны» он всегда до половины, считая последние аккорды сигарной симфонии слишком утомительными. Многим столь пренебрежительное обращение к древним сигарным традициям может показаться кощунством, но, как выразился Вилли Алверо, генеральный представитель компании «Habanos» в нашей стране, «…таким уж был Черчилль, самый изощренный афисионадо XX столетия». [353]

С годами Уинстон станет отдавать все больше предпочтения марке «Romeo y Julieta», ведущей свою родословную с 1875 года. Именно тогда, за двадцать лет до приезда Черчилля на Кубу, дон Иносенсио Альварез Родригез и дон Хозе Манин Гарсиа создадут собственную фирму по производству сигар — «Alvarez, Garcia & Co.», сразу же сделав ставку на престижность своей продукции. На их фабриках будут работать только лучшие торседоры, табак доставляться исключительно из самого плодородного района Кубы Вуэльта Абахо, а цена и упаковка постоянно напоминать покупателям об избранности и уникальности данного товара.

Первую марку своих сигар Родригез и Гарсия назовут в честь бессмертной трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Увидев, что дела идут в гору, компаньоны расширят ассортимент производимых сигар, добавив к «Romeo y Julieta» еще свыше десяти новых сортов.

В 1886 году Гарсиа выйдет из игры. После ухода главного инициатора всех бизнес-предложений для «Alvarez, Garcia & Co.» наступят тяжелые времена. В 1902 году Альварез Родригез продаст компанию своим конкурентам из «Rabell, Acosta & Co.». Те также, не добившись увеличения прибыли, в 1903 году продадут «Alvarez, Garcia & Co.» с аукциона 37-летнему Хозе Родригезу Фернандасу, больше известному по прозвищу Дон Пепин.

Фернандас был удивительной личностью: с детства работавший на табачной фабрике и поднявшийся с самых низов, он, как никто, хорошо разбирался во всех тонкостях табачного дела. К тому же Дон Пепин был на редкость обаятельным человеком, с великолепным чувством юмора и огромным энтузиазмом, заражавшим всех, с кем ему доводилось общаться. Он стал завсегдатаем в многочисленных салонах Европы, близким другом многих аристократов и постоянным участником большинства великосветских приемов и раутов.

Помимо своего обаяния и харизмы дон Пепин был также успешным маркетологом. Он отлично понимал, что для укрепления позиций на высококонкурентном сигарном рынке кроме великолепных свойств самого товара необходимо иметь такого покупателя, которого знал бы весь мир. На первый взгляд найти такого клиента было достаточно просто. «Romeo y Julieta» всегда пользовались огромной популярностью среди сильных мира сего. Одних только персональных ленточек для сигар, которые каждый год отправлялись особенно именитым заказчикам, было две тысячи штук. Тем не менее путь к идеальному покупателю будет для Пепина трудным.

343

Gilbert M. Churchill. A Life. P. 25.

344

Письмо от 4 сентября 1898 года. Churchill Randolph S. Winston S. Churchill. V. I. P. 414–415.

345

Gilbert M. Op. cit. P.25.

346

Мартин Р. Указ. соч. С. 52.

347

Churchill Winston S. A Second Choice, Thoughts and Adventures. P. 5.

348

Gilbert M. Op. cit. P.41.

349

Churchill Winston S. My Early Life. P. 77.

350

Sandys C. Chasing Churchill. P. 191.

351

Hall D. J. The Book of Churchilliana. P. 50.

352

Запись от 21 мая 1954 года. Moran C. Churchill. The Struggle for Survival. P. 269–270.

353

Hecho a Mano, № 26.