Обреченные на месть

Затем, растерянно повернувшись ко мне, произнесла:

— Разъединили.

— Да нет, это автомат — жетон обычно на три минуты рассчитан. Что он тебе сказал?

— Срочно собираться и уезжать в Москву, здесь небезопасно. Он позже еще позвонит. И еще сказал, что может ходить, но из госпиталя не отпускают пока.

«Да уж, — подумал я, — с трубкой в боку прогулки до туалета и обратно, хотя туалет у него в палате наверняка есть». Но вслух ничего не сказал.

Уже через пятнадцать минут с одной небольшой, но увесистой сумкой мы спешили через лесок к автостраде Питер — Москва. «Вот тебе и шашлыки на даче, и больничный, будь он неладен», — лезли мне в голову сумбурные мысли. В сумку, кроме самых необходимых вещей, я бросил кое-какие продукты из купленных вчера в супермаркете. Я держал Лину за руку и быстрым шагом поспешил на звук шумевшей невдалеке скоростной магистрали. Лина еле успевала за мной. Ремень сумки врезался в плечо. Погони никакой не было, но что-то гнало нас на новом повороте судьбы, и это что-то было осязаемой опасностью, толкавшей нас в спину…

Глава VII

На последнем утреннем осмотре лечащий врач сказал Алексу, что через пару дней отключит аппарат пневмоторакса, легкое почти чисто и расправилось. Дня через два-три окончательно зашьют рану и еще через неделю-полторы при заметном улучшении выпишут из госпиталя.

Муторно тянулось время, одолевали навязчивые мысли. Бездействие тяготило. Пару раз заезжал Роман, о делах и проблемах своих всего не говорил, многое умалчивал. Петля затягивалась все туже и туже, и непохоже было, чтобы эта, с криминальным беспределом опухоль рассосалась сама по себе. Последний раз он сказал, что собрал деньги и документы, но места надежного для их хранения пока не нашел. Алекс тогда посоветовал ему отвезти все временно на дачу, а после выхода из госпиталя он сам найдет более надежное укрытие.

Деньги были собраны для отступного за Ангелину, но сумма раз от раза все увеличивалась. Было ясно — все они в заложниках, и никто их из цепких лап выпускать не собирается. Да и вряд ли он сам остался бы в живых, если бы в тот злополучный вечер не надел защитный жилет американского полицейского. Первые две пули были задержаны бронежилетом на уровне груди, но, когда он бросился в темную подворотню проходного двора, каких много в старых московских переулках, еще две пули, в бок и бедро, догнали его. Одна вошла между лепестков бронежилета, пробила ребра и осталась в легком. Ее достали. А вторая, видимо, срикошетив от стены, чиркнула по бедру, вспоров кожу.

Алексу все было абсолютно ясно: схем тут не было никаких, была примитивная задача убрать преграду в виде его и Романа, а с Ангелины, как с прямой наследницы, получить все. Без надежной защиты человек становится беспомощным. Если бы тогда он не стал стрелять в ответ в темноту двора, вряд ли бы остался жив.

После утреннего осмотра Алекс позвонил брату, сообщил о возможно скором выходе из госпиталя. Роман собирался на важную встречу, машина должна была заехать за ним с минуты на минуту. Сказал, что произошли решительные перемены и бизнес, хозяином которого он был, теперь практически в других руках. Главный собирается за границу, в Израиль, якобы навестить родню, но скорее всего не вернется вовсе. Все нерешенные проблемы свалились на Романа, и эта встреча должна решить все. Советовал как можно скорее отправить Ангелину в Штаты, подальше от беды. Обронил, что все бумаги уже в Завидово со вчерашнего дня. На этом и закончили разговор, договорившись увидеться через день…

И вот сегодня — это жуткое сообщение в телевизионных новостях, а теперь от «коллег» по бизнесу. Петля захлестнулась, кто следующий? Он или Ангелина? Ясно одно: кто-то из них должен остаться в заложниках, наверное, дочь… Сначала попытались убрать его, с братом получилось «удачнее». Все к этому и шло.

…Он тогда бросил все — Джорданвиль, друзей и соблазнился перспективами, нарисованными ему Романом. Открыл офис в деловом даун-тауне Манхэттена «Лаки Реалстейт» — так было обозначено в документах. Все шло в гору, и шло более чем хорошо. Он не догадывался — знал точно: что отмывается черный нал. Страну грабили все, кому не лень. Роман говорил о хозяйственном бизнесе с регионами — газ, нефть, лес, цветные металлы… И он тогда во все это поверил. Правду он узнал только теперь, страшную и мерзкую. Деньги добывались сатанинским бизнесом — трансплантацией органов. И не исключено, что именно сейчас со злобным удовлетворением новые хозяева этого «душегубного бизнеса» органы его брата отправляют куда-нибудь в Турцию, Эмираты или Израиль. Хотя, как говорил Роман, они отняли у китайцев часть японского рынка…

Десятки, а может быть, и сотни миллионов долларов зарабатывались на органах солдат и офицеров, погибающих в вооруженных конфликтах, без вести пропадающих детей, замерзших, а также на жертвах террористических актов и всевозможных криминальных разборок, ну и, конечно, погибших в ДТП.

Он, глубоко верующий православный человек, бывший сержант Советской армии и афганский пленный, несостоявшийся священник, был втянут в такое богомерзкое дело! Действительно, силен «первый лжец и отец всякой лжи», и вымощена дорога в ад «благими» намерениями…

Теперь он знал, что брат его лишь мелкий стрелочник в гигантском кровавом «тресте», и такие «тресты», как метастазы, разбросаны по всему миру, черпая свою кровавую дань в странах «третьего мира». А теперь и бывший Советский Союз оказался в числе этих стран. Он слышал, что еще в 80-е годы в ведущих клиниках страны имел место быть этот почин — «перестройка» многократно увеличила изъятия органов на экспорт. Но «метастазы» поперли только после развала. Как же он мог не догадаться, не разглядеть в своем американском взлете истинную суть этих «хозяйственных деятелей»! И сегодня с точностью до наоборот звучит в ушах: «Авель, Авель, где брат твой Каин»?

Теперь бороться с этой системой было невозможно, он уже стоял одной ногой на «запретке», и следующая пуля молодого или седого снайпера точно полетит в его лоб или в затылок. А Ангелина окажется у них в лапах и, забитая и посаженная на наркотическую иглу, превратится в безвольный труп, в зомби, как те женщины — живые бомбы джихада.

Тогда, в начале 90-х, он скупил на три с четвертью миллиона долларов огромные территории во Флориде. Это была его первая «целина», к которой в дальнейшем прибавились и другие. Правительственная программа США выделяла огромные кредиты на строительство новых городов «американской мечты». Одноэтажная Америка из пенобетонных шлакоблоков росла, как грибы после дождя. Строительные компании вырывали себе заказы и спешно проводили асфальтированные дороги, водопровод и канализацию к участкам, на которых будут стоять виллы и бунгало. В джунглях болотистых лесов Флориды тянули сотни осушительных каналов, углубляли и превращали их в «судоходные» — для яхт и катеров, чтобы от будущего дома можно было выйти по ним прямо в Атлантический океан или Мексиканский залив. Все это отдаленно напоминало Казахстан 70-х годов, где так же сотни бригад-шабашек строили арочники для скота и сборно-щитовые дома для переселенцев.

Алекс наблюдал, как оффшорные фирмы в Нью-Йорке, Майами, Бостоне или Вашингтоне с русскими «боссами» во главе закупали огромные территории в сотни тысяч квадратных сквер-фит в Майами, Санкт-Петербурге и Дайтона-Бич, а также в Палм-Косте и Сан-Августине, штата Флорида. А сколько еще подобных проектов нашли свое место на всей территории североамериканских штатов? Это оказалось выгоднее, чем канадские болота и полярная мерзлота, где предполагали найти нефть. За восемь-десять лет земля вырастала в цене более чем в двенадцать раз… А стопроцентной прибыли не давал ни один банк и никакие акции. Конечно же, эти ворованные и награбленные деньги не все добывались этим вурдалачьим путем в новой империи «царей Иродов»…

Скорее всего брат получил по заслугам. И если бы на весы была положена его, Алекса, жизнь и жизнь его дочери, с одной стороны, и деньги, власть и благополучие Романа — с другой, то скорее всего брат продал бы и его, и Ангелину, переживая и каясь, как Иудушка Головлев. Он был готовый продукт этой сатанинской системы.