Гламур

Грею теперь казалось, что все его прежние сомнения тесно связаны с этим откровением. Возможно, если бы она открылась ему раньше, он не придал бы этому такого значения. Но сейчас, когда их отношения зашли так далеко, он не чувствовал в себе сил совладать с очередной переменой.

Сью всегда создавала проблемы и, судя по всему, не собиралась меняться. К тому времени, когда Грей сел в машину, он твердо решил больше с ней не встречаться. Правда, свидание уже было назначено на вечер, но он позвонит ей, как только вернется домой, и отменит встречу. Он вел машину к дому, размышляя о том, что ей сказать. Однако Сью уже ждала его, сидя на ступеньках невысокого крыльца перед его домом.

9

Несмотря на решение, принятое несколько минут назад, какой-то частью своего существа он все же рад был ее видеть. Она ласково поцеловала его прямо на пороге, но Грей по-прежнему чувствовал внутреннее сопротивление. Он неохотно поднимался следом за ней по лестнице, пытаясь придумать, как приступить к неприятному разговору. По телефону все было бы проще, большой смелости не потребовалось бы. Вся решимость Грея испарилась. Ему захотелось выпить. Он вынул из холодильника банку пива и занялся чаем для Сью. Грей отпивал понемногу, ожидая, пока закипит чайник, и прислушивался к ее беспокойным шагам в гостиной.

Когда он вошел, она стояла у окна и смотрела на улицу.

— Ты не рад мне, верно? — спросила она.

— Я собирался тебе звонить. Я думал…

— У меня кое-что важное, Ричард.

— Я не хотел бы ничего обсуждать.

— Это о Найалле.

Он догадался, о чем пойдет речь, при слове «важное». Поставил чашку на свободный стул у окна и только тогда заметил, что Сью принесла с собой толстую картонную папку, набитую листами бумаги. Сейчас папка лежала на сиденье кресла. На улице кто-то пытался завести машину. Стартер издавал жалобный вой, говоря о том, что аккумулятор сел. Грею этот звук напоминал стенания несчастной скотины, ослабевшей под непосильной ношей, подгоняемой снова и снова беспощадным погонщиком.

— Я не желаю ничего знать о Найалле, — сказал Грей.

Он чувствовал, что она стала ему чужой, и расстояние между ними стремительно увеличивалось.

— Я пришла сообщить, что Найалл расстался со мной окончательно и по-хорошему.

— Вчера ты говорила совсем иное. Но все равно, проблема теперь вовсе не в Найалле.

— Тогда в чем?

— В том, что случилось вчера. В том, что ты наговорила мне за время нашего знакомства. Я наелся по горло и больше не желаю.

— Ричард, я ведь за этим и пришла. Не осталось ничего, что могло бы нам помешать. С этим покончено. Найалл исчез навсегда, я потеряла свой гламур. Чего еще ты хочешь?

С беспомощным видом она смотрела на него, не пытаясь подойти ближе. Внезапно Грею вспомнилось, какое это удовольствие — любить ее, и ему захотелось начать все сначала. Жалобные стоны стартера снаружи прекратились. Грей подошел к окну, где стояла Сью, и выглянул из окна. Звук запускаемого двигателя у дома неизменно вышибал его из равновесия, наводя на мысль, что пытаются угнать его машину. Однако он не увидел никого, а его машина стояла там, где он ее оставил.

Сью взяла его за руку.

— Что ты пытаешься увидеть?

— Машину, которую так долго заводили. Где она?

— Ты не слушал меня?

—  Разумеется, слушал.

Она отпустила его руку, отошла и села в кресло, положив папку на колени. Грей, еще раз оглядев улицу в обоих направлениях, вернулся в свое кресло. Двое вчерашних любовников, ставших уже почти чужими, смотрели друг на друга, сидя в разных концах комнаты.

— То, что мы совершили прошлым вечером, — сказала Сью, — было ошибкой. Мы оба знаем это. Больше такое никогда не повторится. Да это и не может повториться. Я должна тебе объяснить. Пожалуйста, выслушай меня.

Грей даже не пытался скрыть свое раздражение.

— Пока я думала, что Найалл где-то рядом, — продолжала она, — я еще чувствовала себя способной к невидимости. Но вчера все пошло неправильно. Ничего путного не получилось. Я думала, что пытаюсь дать тебе доказательство, но на самом деле это было доказательство освобождения от Найалла, для меня самой. Теперь я уверена в этом.

Она взяла папку и протянула Грею.

— Что это? — спросил он.

— Найалл оставил мне эту папку, когда заходил в последний раз. — Она глубоко вздохнула, глядя на Грея: — Он зашел ко мне и принес газету со списком людей, получивших ранения при взрыве. Это было через два или три дня после происшествия, задолго до того, как тебя перевели в Девон. Ты тогда еще лежал в отделении интенсивной терапии больницы на Чаринг-Кросс. Вместе с газетой он дал мне и эту папку. Я не знала, что там, и до сих пор не слишком интересовалась. Даже не заглянула туда. Я знала, что там находится что-то касающееся Найалла, но к тому времени он уже стал для меня совершенно чужим. У меня было такое чувство, будто он частично виновен в случившемся. То, что происходило между нами незадолго до взрыва, казалось, должно было закончиться именно так — трагедией. Но нынче утром, когда я размышляла о вчерашнем вечере, о нашей ссоре и пыталась понять, что опять не так, мне пришло в голову, что за всем этим как-то стоит Найалл. Выходило, будто определенная часть моей жизни — все связанное с невидимостью — без него лишена смысла. Тогда-то я и вспомнила про эту папку, стала рыться в вещах и отыскала ее. Ты обязан взглянуть.

— Сью, меня не интересует Найалл.

— Пожалуйста, взгляни хотя бы краем глаза.

Грей взял у нее папку и, не скрывая раздражения, извлек содержимое. Внутри была пачка исписанных от руки листов с неровным верхним краем, вырванных из стандартного блокнота формата А4, какой можно найти в любом канцелярском магазине. На первой странице была короткая записка, написанная той же рукой, что и все остальное. В ней говорилось:

«Сьюзен. — Прочти и попробуй понять. Прощай. — Н. »

Все буквы были выведены искусно: почерк ровный, но неразборчивый из-за обилия причудливых закорючек и завитков. В конце предложений и над буквой «i» вместо точек стояли микроскопические кружки. Текст был написан разными чернилами и ручками, но среди цветов преобладал ярко-синий. Грей ничего не смыслил в графологии, но все в этом почерке говорило о самомнении и стремлении казаться преуспевающим.

— Что это? Это написал Найалл?

— Да. И ты должен это прочесть.

— Прямо сейчас, пока ты здесь?

— Лучше всего будет так. По крайней мере, просмотри, чтобы понять, о чем речь.

Грей отложил записку и прочитал первые несколько строк в начале следующей страницы.

«Дом строился с видом на море. После превращения в санаторий для выздоравливающих его расширили, добавив два новых крыла. Эти пристройки не нарушили первоначального стиля здания; что касается парка, то ландшафт его был изменен и приспособлен к нуждам пациентов. Теперь во время прогулок им не приходилось преодолевать крутые подъемы и спуски: пологие дорожки, усыпанные… »

—  Не понимаю, — сказал Грей. — О чем это?

— Читай дальше.

Грей, не глядя, перевернул еще несколько страниц и наугад прочел:

«Но она отбросила волосы назад легким движением головы и посмотрела ему прямо в глаза. Он всматривался в черты ее лица, пытаясь вспомнить или увидеть ее такой, какой знал прежде. Она выдерживала его взгляд всего несколько мгновений, затем снова опустила глаза.

— Не смотрите на меня так пристально, — сказала она».

Грей почувствовал себя сбитым с толку и неуверенно произнес:

— По-моему, это твой портрет.

— Да, там множество моих портретов. Читай дальше.

Он начал переворачивать страницы, выхватывая случайные фразы, и прочитывал их, постоянно спотыкаясь из-за необычного почерка и обилия причудливых завитушек. С этой рукописью было проще знакомиться поверхностно, чем вдумчиво читать, но потом внезапно он наткнулся на свое имя: