Гламур

Я промолчал, откинувшись на спинку стула и делая вид, что наблюдаю за прохожими. Конечно, я познакомился с ней пару дней назад, и все-таки она не казалась мне похожей на такую вот беззащитную жертву, какой себя изображала. Мне хотелось вступить в настоящее мужское соперничество с ее дружком, сказать, что я другой — не липну к женщинам. Не собираюсь обижать ее или запугивать. «Вы встретили, — мысленно обращался я к ней, — совершенно другого человека. Со мной все гораздо проще, и если вы действительно не хотите иметь дело с этим типом, бросьте его и оставайтесь со мной».

В конце концов я сказал:

— Вы знаете, зачем он хочет вас видеть?

— Да ничего особенного. Вероятно, ему просто стаю скучно, захотелось, чтоб было с кем поговорить и переспать.

— Не понимаю, как вы согласились ехать. Говорили, что сидите без гроша, и тем не менее готовы ехать через всю Францию, чтобы встретиться с ним. Он — как вы его назвали? — кровопийца и паразит, и все же вы срываетесь с места, только чтобы ублажить его.

— Вы его не знаете.

— Верно, и все же это необъяснимо.

— Да-да… Так оно и есть.

3

Мы провели в Нанси еще одну ночь, затем отправились в Дижон. По дороге погода изменилась. Пока поезд тащился по нескончаемым пригородам, пошел сильный дождь. Перед отъездом мы обсудили наш маршрут, и теперь встал вопрос, стоит ли останавливаться в этом городе, но я уже не спешил на побережье, и все пошло так, как мы решили накануне вечером.

Дижон — оживленный промышленный город, и потому в двух гостиницах, куда мы обратились, не оказалось свободных мест. В третьей — отель «Сантраль» — нам предложили только двухместные номера.

— Давайте поселимся вместе, — сказала Сью, когда мы отошли от стойки администратора, чтобы посоветоваться. — Возьмем один номер на двоих.

— Вы уверены? Можно поискать еще.

Она спокойно сказала:

— Я готова разделить помещение.

Нам отвели номер на верхнем этаже в конце длинного коридора. Комната была небольшая, но с балконом и громадным окном, откуда открывался вид на близлежащую площадь и сквер. Ливень не прекращался, листва шумела под дождем. Две кровати были разделены небольшим столиком с телефоном. Как только портье ушел, Сью швырнула свою сумку на постель возле окна и подошла ко мне. Она обняла меня, я положил руки ей на плечи. Ее волосы, спинка жакета, вырез блузки — все было мокрым от дождя.

— Нам недолго быть вместе, — сказала она, — так что не стоит тянуть время.

Мы начали целоваться, она отвечала мне с нескрываемой страстью. Мы впервые держали друг друга в объятиях, впервые целовались. Я еще не знал, каково прикасаться к ней, не знал вкуса ее кожи и губ. До этого мгновения я только говорил с ней, только смотрел на нее. Теперь я мог осязать ее, прижимать к себе, ощущал энергию ее тела, сплавлявшуюся с моей. Скоро мы уже нетерпеливо раздевали друг друга и потом упали на ближайшую кровать.

Лишь когда уже окончательно стемнело, голод и жажда выгнали нас на улицу. Мы сделались физически зависимы друг от друга, мы едва могли разомкнуть объятия. Когда мы шли по мокрой от дождя улице, я тесно прижимал ее к себе и думал только о ней, о том, что она теперь для меня значит. Прежде секс зачастую только удовлетворял любопытство и потребность тела, но близость со Сью открыла для меня совершенно новые грани интимности, пробудила ранее неведомые мне чувства — глубокую привязанность, неутолимое влечение, постоянную потребность в другом человеке.

Мы увидели вывеску ресторана «Ле Гран Зэнг», но едва не прошли мимо, полагая, что он уже закрыт. А когда вошли, выяснилось, что ресторан работает, но мы — единственные посетители. Пять официантов в черных жилетах и брюках, с жестко накрахмаленными белыми передниками, которые доходили до щиколоток, выстроившись в безукоризненную шеренгу, терпеливо стояли возле служебной двери. Когда метрдотель указал нам на столик у окна, официанты принялись за дело. Они были весьма предупредительны, но сдержанны. У всех были густо напомаженные короткие темные волосы и тонкие, словно нарисованные карандашом усики. Мы со Сью обменялись понимающими взглядами, с трудом удерживаясь от смеха. Раньше у меня никогда не бывало подобного настроения.

За окном начиналась гроза. Ярко-розовые вспышки молний пронизывали небо вдалеке, но грома не было слышно. Дождь лил непрестанно, уличное движение почти прекратилось. Старый «ситроен», припаркованный возле тротуара, блестел под дождем, в двойном перевернутом «V» на радиаторе отражались красные огни вывески.

Покончив с едой, мы остались сидеть за столиком, неторопливо наслаждаясь бренди. Мы сидели друг напротив друга, держась за руки. Официанты деликатно отворачивались.

— Можно поехать в Сен-Тропез, — сказал я. — Ты бывала там?

— Там ведь сейчас много народу?

— Наверняка. Именно поэтому туда и стоит поехать.

— Это может оказаться накладно.

— Попробуем устроиться недорого.

— Не выйдет, если питаться в таких заведениях, как это. Ты обратил внимание на цены?

Из-за сильного дождя мы поспешили войти в ресторан, даже не взглянув на пены, но они были проставлены в меню. Цены были указаны в старых франках — так мне, по крайней мере, показалось сначала. Я сделал робкую попытку перевести их в английские фунты и заключил, что они либо смехотворно низкие, либо, наоборот, возмутительно высокие, если все-таки имелись в виду новые франки [3]. Скорее второе, судя по качеству кухни и обслуживания.

— У меня еще остались наличные, — сказал я.

— Понимаю, но этому не бывать. Я не могу позволить себе развлекаться за твой счет.

— И что же теперь делать? Ты сказала, что сидишь без гроша. Значит, пока мы вместе, или плачу я, или мы ничего не можем себе позволить.

— Ричард, мы уже говорили об этом, — возразила она. — Я все-таки должна ехать в Сен-Рафаэль и повидаться с Найаллом.

— Даже после сегодняшнего?

— Да.

— Если дело только в деньгах, то давай завтра же вернемся в Англию.

— Не только в деньгах. Я ведь обещала приехать к нему.

— Возьми обещание назад.

— Нет, я не могу так поступить.

Я отнял руку и уставился на нее с нескрываемым раздражением.

— Я не желаю, чтобы ты туда ехала. Даже мысль об этом для меня попросту невыносима.

— Как и для меня, — сказала она тихо. — Я понимаю, что Найалл — досадная помеха. Но я не могу просто исчезнуть, даже не попытавшись объясниться.

— Тогда я поеду с тобой, — сказал я решительно, — и мы поговорим втроем.

— Нет-нет, это совершенно невозможно. Я такого не вынесу.

— Хорошо. Мы поедем в Сен-Рафаэль вместе, и я подожду там, пока вы объяснитесь. Потом мы первым же поездом уедем домой.

— Но он ожидает, что я останусь с ним по крайней мере на неделю. Может быть, на две.

— Неужели ты ни в чем не можешь ему отказать?

— Как бы я хотела! Я мечтаю об этом последние пять лет.

— Не пора ли наконец попытаться?

Жестом я подозвал метрдотеля, и в считанные секунды передо мной появился аккуратно сложенный счет на тарелочке. Сумма, выписанная на старинный манер, вместе с service compris [4] приближалась к трем тысячам франков. В порядке эксперимента я выложил на ту же тарелочку тридцать франков, которые были приняты без возражений.

— Merci,monsieur [5].

Когда мы уходили из ресторана, метрдотель и официанты снова выстроились в безукоризненный строй, улыбаясь и кланяясь нам.

— Bo