Страница 6 из 61
Поскольку все же выражение «сексуальная революция» имеет достаточно широкое хождение, педагогу важно понять его истинный смысл, а не шарахаться от него, как черт от ладана. Сексуальная революция — это борьба против различных форм двойного стандарта, предписывающего мужчинам и женщинам разные нормы поведения, против сексизма — сексуальной дискриминации женщин, а также мужского шовинизма, предполагающего исключительность мужчин как существ высшего по сравнению с женщинами порядка. Двойной стандарт окрашивает отношение к полу не только мужчин, но и женщин. Примером этого может служить так называемый эмансипационный экстремизм, когда женщины, борющиеся за равноправие, понимают его не как равные по значимости права разнополых партнеров, а как необходимость «догнать и перегнать» мужчин в традиционно мужских формах поведения. Крайности часто смыкаются, так что эмансипационный экстремизм на деле обернулся дискриминацией: по данным 1989 г., 93% женщин у нас в стране работают, имея возможность уделять воспитанию детей в среднем 17 мин в сутки; 270 тыс. женщин трудятся на физически изнурительных работах, 65 тыс. — на трудоемких путейных работах, 4 млн. — в ночные смены; в торговле же — этой вроде бы «женской» специальности — 80% составляет тяжелый немеханизированный труд при суточной норме поднятия тяжестей для женщины в 7 тонн (!). Конечно, женщины по необходимости в тяжелые для страны времена брали на себя многое (вспомним частушку военных времен: «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик»), но едва ли стремились к тому, чтобы это стало нормой их жизни. Но — стало! И как подчеркивает социолог А. И. Антонов, за одно-два поколения люди привыкают к тому укладу жизни, который пусть даже и навязан им извне, начиная считать его нормой и избегать изменений: только 9% москвичек ответили утвердительно на вопрос, хотели бы они заниматься детьми и домом, если бы им сохранили зарплату. Резонанс эмансипационного экстремизма как видоизмененного продолжения «двойного стандарта» производит, по признанию многих специалистов (врачей, юристов, социологов, демографов, психологов, педагогов), разрушительные эффекты в самых разных сферах жизни.
Сексуальная революция не должна превращаться в социальный погром. Это борьба за равные для мужчин и женщин возможности самораскрытия, реализации своих специфических потенциальных возможностей. Применительно к социальным отношениям идеи сексуальной революции преломляются в демократизации отношений мужчин и женщин, но даже она прокладывает себе путь не всегда безболезненно и легко.
Еще больше трудностей возникает в узком, собственно сексуальном ее понимании. Происходит интенсивное переосмысление значения пола и сексуальности, их места и роли в жизни. Обобщая процессы этого переосмысления, С. И. Голод в книге «Стабильность семьи: социологические и демографические аспекты» выделяет:
1. Понимание несводимости супружеской сексуальности исключительно к деторождению. Эта несводимость, недавно еще воспринимавшаяся как «безнравственность» или «патология», сегодня становится нормой.
2. Обретение сексуальностью одинаково существенного значения для мужчин и женщин, выходящего за пределы брака, рассматриваемого в новой системе ценностей и отношений. Характер, выраженность и значение этих изменений С. И. Голод определяет как революционные. Остро актуальной при этом становится проблема поиска критериев нравственности повседневного поведения людей в области пола и сексуальности.
3. Изменяются соотношения матримониального, прокреативного и сексуального поведения.
Они становятся более самостоятельными: брак не обязывает к рождению детей, которых можно иметь и вне брака, а сексуальные отношения выходят за рамки семьи и не служат исключительно деторождению.
В рамках этого переосмысления сексуальность теряет свою упрощенно-одиозную однозначность, несостоятельность которой показывал еще 3. Фрейд, и рассматривается в контексте реального поведения, переживаний существующей, а не схематичной личности. С точки зрения анатомии и физиологии половая близость — это всегда одно и то же. Но она ведь может определяться разными мотивами, скрывать за собой разные личностные смыслы, будучи средством: 1) выражения любви; 2) разрядки сексуального напряжения и релаксации; 3) деторождения; 4) отдыxa; 5) получения чувственного удовольствия, 6) познания, удовлетворения любознательности и любопытства; 7) общения, ибо физическая близость содержит в себе момент глубокой и доверительной интимности; 8) самоутверждения, проверки своих возможностей; 9) эмоциональной компенсации за неудачу в каких-то других сферах жизни; 10) достижения несексуальных целей и 11) проявления привычки, данью необходимости.
При всей своей прогрессивности рассмотренные революционные изменения несут с собой и немало проблем. Потребности в новых отношениях между полами опережают способность людей к установлению, поддержанию и развитию этих отношений, которые к тому же постоянно корректируются жизненной практикой. По мере динамики НТР с присущими ей миграцией населения и «взрывом» влияния средств массовой информации сужается сфера действия традиционных норм отношений полов. Возникают сложные коллизии взаимодействия «традиционного» и «нового», благодаря которым психосексуальные стандарты и ценности могут разительно измениться на протяжении жизни даже одного поколения. В половой социализации, а тем более в половом воспитании растет удельный вес сознательного, нравственно и научно обоснованного проектирования личности мужчин и женщин. Это отвечает психолого-педагогическом принципу, выдвинутому еще А. С. Макаренко: строить обучение и воспитание на основе проектирования личности каждого ребенка.
Сексуальная революция XX в. — процесс противоречивый и неоднозначный. Оборотной стороной индивидуализации отношений, в том числе и отношений психосексуальных, является их дегуманизация. Но это не фатальная неизбежность. Решающая роль в балансировании этих процессов принадлежит обществу с его образом жизни и предлагаемыми личности ценностными ориентирами. Поэтому вопросы, связанные с психосексуальным развитием и бытием человека, являются предметом идеологических дискуссий.
Все это не только стимулирует развитие научной сексологии, но и расширяет ее роль, а стало быть, и ответственность в решении возникающих проблем. Но сексология не претендует на абсолютное знание. Здесь уместно вспомнить мудрые слова Ж. Дюамеля: «Допустить в принципе, что разум не в состоянии всего объяснить, — значит заранее сложить оружие, отступить перед химерой. Но утверждать, будто разум может все объяснить, — значит насаждать от избытка самомнения новую разновидность невежества и варварства»[6]. Пути практического приложения научных данных сексологии определяются нравственными установками общества и человека.
Фамилистика
Слово это, берущее свое начало от латинского familia — «семья», обозначает науку о семье, а точнее — комплекс наук, изучающих семью как единое целое Это трудный для изучения объект. Семья образует интимный, приватный мир человека, это прикасающаяся непосредственно к человеку социальная среда. В ней человек начинает свою жизнь, в ней делит ее с другими людьми, в ней продолжает себя в детях. Семья одновременно и первичная ячейка общества, и социально-психологическая ниша: ее отношения с обществом не лишены диалектических противоречий. Она может быть спасательным кругом в бушующем жизненном море и роковым подводным рифом; способна украсить жизнь и искалечить ее… В ней сходятся и фокусируются все возможные эмоции, страсти, аффекты. «Мой дом — моя крепость» — в нее нелегко заглянуть, а тем более разглядеть во всех мелких подробностях и управлять ею со стороны. Но семьи вне общества нет. Мы привыкли говорить, что какова семья — таково общество. Не менее справедливо сказать, что каково общество — такова и семья. Состояние общества не может не отражаться на состоянии семьи, и фамилистика призвана помочь обществу проводить семейную политику осознанно, а не вслепую или по наитию. Потребность в этой науке ощущается всюду, где традиции уступают место проектированию культуры и жизни, где возникает потребность в осмыслении вещей, которые раньше воспринимались как естественные и незыблемые. У фамилистики, сексологии и педагогики есть общие зоны, которые накладываются друг на друга.
6
Дюамель Ж. Хроника семьи Паскье. М., 1974.