Страница 77 из 89
Особо отметил Атласов наличие у берегов Камчатки важных для промысла морских зверей и красной рыбы: «А в море бывают киты великие, нерпа, каланы, и те каланы выходят на берег по большой воде, а как вода убудет, и каланы остаются на земле и их копьями колют и по носу палками бьют, а бежать те каланы и не могут, потому что ноги у них самые малые, а берега дресвяные, крепкие (из мелких камней с острыми краями. — М.Ц.)» (43, с.76).
Особо отметил он ход на нерест рыб из породы лососевых: «А рыба в тех реках в Камчатской земле морская, породою особая, походит она на семгу, и летом красна, а величиною больши семги, а иноземцы (камчадалы. — М.Ц.) ее называют овечиною (чавыча, у камчадалов човуича, самая лучшая и самая крупная из камчатских проходных, то есть из входящих из моря в реки для икрометания рыб. — М.Ц.). И иных рыб много — 7 родов розных, а на русские рыбы не походят. И идет той рыбы на море по тем рекам гораздо много и назад та рыбы в море не возвращается, а помирает в тех реках и в заводях. И для той рыбы держится по тем рекам зверь — соболи, лисицы, выдры» (43, с.74).
Отметил Атласов наличие на Камчатке, особенно в южной части полуострова, множества птиц. В его «скасках» говорится и о сезонных перелетах камчатских пернатых: «А в Курильской земле (на юге полуострова Камчатка. — М.Ц.) зимою у моря птиц-уток и чаек много, а по ржавцам (болотам. — М.Ц.) лебедей многож, потому что те ржавцы зимою не мерзнут. А летом те птицы отлетают, а остаетца их малое число, потому что летом от солнца бывает гораздо тепло, и дожди и громы большие и молния бывает почасту. И чает он, что та земля гораздо подалась на полдень (на юг. — М.Ц.)» (43, с. 75). Атласов так точно описал флору и фауну Камчатки, что впоследствии ученые легко установили точные научные наименования всех отмеченных им видов животных и растений.
В завершение приведем меткую и емкую, на наш взгляд, характеристику «камчатского Ермака», которую ему дал академик Л. С. Берг: «Атласов представляет собой личность совершенно исключительную. Человек малообразованный, он вместе с тем обладал недюжинным умом и большой наблюдатель — ностью, и показания его, как увидим далее, заключают массу ценнейших этнографических и вообще географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII в., не исключая и самого Беринга, не дает таких содержательных отчетов. А о моральном облике Атласова можно судить по следующему. Пожалованный после покорения Камчатки (1697–1699) в награду казачьим головой и посланный снова на Камчатку для довершения своего предприятия, он на пути из Москвы в Камчатку решился на крайне предерзостное дело: будучи в августе 1701 г. на реке Верхней Тунгуске, он разграбил следовавшие на судах купеческие товары. За это, несмотря на заслуги, был посажен, после пытки, в тюрьму, где просидел до 1707 года, когда был прощен и снова отправлен приказчиком на Камчатку. Здесь, во время восстания казаков в 1711 году убит» (43. с.60). Так трагически завершился земной путь этого незаурядного человека, присоединившего к Российской державе Камчатку, равную по площади Федеративной Республике Германии, Австрии и Бельгии вместе взятых.
Выдающийся сибирский картограф XVII в. и первый историк Сибири
«Сибирь-земля хлебородна, овощна и скотна, опричь меду и винограду ни в чем скудно.
Паче всех частей света исполнена пространством и драгими зверьми безценными. И торги, привозы и отвозы преволны. Рек великих и средних, заток и озер неизчетно, рыб изобильно, множество и ловитвенно. Руд, злата и сребра, меди, олова и свинцу, булату стали, красного железа и укладу и простова и всяких красок на шелки, и каменей цветных много и от иноземцов скрыто, а сибиряном неразумно»
В 1696 г. Боярская дума, видимо по желанию молодого царя Петра I, постановила: «Послать великих государей грамоты во все сибирские городы, велеть всем сибирским городам и с уезды русских деревень и волостей и с ясачными волостями написать чертежи на холстине и сколько верст или дней ходу город от города, также и русские деревни и волости и ясачные волости от того города» (48).
Затем предлагалось в главном сибирском городе Тобольске: «Велеть сделать доброму и искусному мастеру чертежи всей Сибири и подписать внизу от которого города до которого сколько верст или дней ходу и уезды всякому городу определить и описать в котором месте какие народы кочуют и живут, также с которой стороны к порубежным местам какие люди подошли». Боярская дума даже определила размер необходимых чертежей: отдельных районов — два на три аршина (аршин равен 71 см), а большой чертеж всей Сибири — три на четыре аршина (28, с.28).
Итак, программа работ была задана. Нашелся и «добрый и искусный мастер». Это был тобольский сын боярский Семен Ульянович Ремезов, замечательный русский картограф, географ и первый историк Сибири. Дед его, Моисей (Меньшой) Лукьянов сын Ремезов в Москве был на службе у патриарха Филарета. 2 декабря 1628 г. сын боярский Меньшой Ремезов по государеву указу был сослан из Москвы в Тобольск и вскоре стал там заметной фигурой в администрации Тобольска — главного города Сибири в ХVІІ в., военно-политического, административно-хозяйственного и культурного центра Сибири.
Дети боярские, как уже отмечалось ранее, одна из категорий служилых людей в Московской Руси, несли обязательную службу, получая за это определенное содержание. Это были потомки младших членов княжеских дружин — «отроков» или же обедневших боярских родов. В период присоединения Сибири московские власти эту категорию служилых людей пополняли за счет особо заслуженных казацких командиров. В ХVІІ в. большинство детей боярских служило непосредственно московскому царю. Отец Семена Ульян Мосеев сын Ремезов дослужился в Тобольске до чина стрелецкого сотника.
Семен Ульянов сын Ремезов родился в 1642 г. В 1682 г. по приговору воеводы А. А. Голицына «неверстанному сыну боярскому» Семену Ульянову сыну Ремезову велено «быть в детях боярских» вместо убитого в бою Петра Заболоцкого «в том же хлебном и соляном окладе». Первичное («новичное») жалование на год ему положили 7 рублей, 7 четей ржи (728 кг), 7 четей овса (560 кг), два пуда соли (32 кг). К этому времени Семен Ульянович был женат и имел трех сыновей — Леонтия пяти лет, Семена младшего трех лет и годовалого Ивана (47, с.26). Позже у Ремезовых родились еще дочь Марья и сын Петр.
С 1682 г. начались разнообразные трудные «посылки» сына боярского Семена Ремезова по центральной части ЗападноСибирской равнины и ряду районов восточного склона Урала для сбора оброчного хлеба и денег, доставки «великих государей хлебных запасов», сбора ясака с подвласных местных племен. C 1684 г. при «посылках» по Тобольскому уезду он привлекался к «описным земляным делам». В 1687 г. С. У.
Ремезов находился в посылке «вниз Иртыша на ировые плеса для рыбной ловли».
А в «разборной» книге 1689 г. С.У. Ремезов представлен как опытный чертежник, который «многие чертежи по грамотам городу Тобольску, слободам и сибирским городам в разное время писал». Ученые считают, что чертежная деятельность Ремезова началась еще ранее, с 1683 г. Видимо, уже с того времени он считался опытным чертежником, знаменщиком и иконником, то есть художником-иконописцем и рисовальщиком знамен. По словам самого С. У. Ремезова, известность его как иконника и знаменщика началась с августа 1694 г., когда он с другими мастерами за 4 дня расписал «золотом с красками» выносную часовню «для поставления на реке Иртыше иорданского освящения воды», а в начале 1696 г. «сработал, сшил и написал мастерски к конным и пешим полкам седмь камчатых знамен» (47, с.36, 37).
Отечественный исследователь жизни С. У. Ремезова Л. А. Гольденберг считает, что именно Семен Ульянович являлся составителем известной карты всей Сибири 1687 г., выполненной по данным на 1683–1685 гг, на основе известного чертежа Сибири тобольского воеводы Годунова, ему в «пополнок». Ремезов включил этот чертеж в свой атлас «Хорографическая чертежная книга» (1697–1711) (47, с.33).