Страница 49 из 120
«Мы ели галеты, которые уже были не галетами, а порошком из галет, кишевшим червями, — записал один из членов экипажа. — От них сильно воняло крысиной мочой. Мы пили желтую, давно протухшую воду, жевали воловью шкуру, которой была обтянута грот-рея… и часто грызли опилки с палубных досок». Три месяца и двадцать дней они плыли без свежей пищи и воды, пока не пристали к берегам острова Гуам — и все для того, чтобы набить корабельные трюмы сухими цветочными бутонами, кусочками древесной коры и другими ароматическими штучками, которые можно было использовать в качестве кухонных приправ или благовоний.
Из двухсот шестидесяти человек, отправившихся в это плавание, вернулись домой только восемнадцать. Сам Магеллан был убит аборигенами в стычке на Филиппинах. Однако выжившие восемнадцать моряков весьма преуспели благодаря этому плаванию. На Островах пряностей они под завязку забили трюмы своих судов, доставив в Европу 53 000 фунтов гвоздики. Когда она была продана, прибыль составила 2500 процентов; при этом они как бы ненароком стали первыми человеческими существами, совершившими кругосветное путешествие.
Однако истинное значение плавания Магеллана состоит не в том, что он впервые успешно обошел всю планету по кругу, а в том, что благодаря этому люди осознали, насколько велика наша планета.
Что же касается Колумба, то он, хотя и почти не осознавая этого, совершил несколько подлинно великих дел. 5 ноября 1492 года на Кубе двое членов его экипажа вернулись на корабль с берега и принесли с собой нечто доселе невиданное в их мире: «какой-то вид зерна (аборигены называют его маисом) — вкусный, прокаленный в печи, высушенный и измельченный в муку». На той же неделе моряки увидели людей из племени тайно, которые совали себе в рот скрученные в трубку тлеющие листы какого-то растения, глубоко втягивали в легкие дым и утверждали, что это весьма приятное занятие. Колумб прихватил с собой в Европу и эти странные листья.
Так начался процесс, известный антропологам как «Колумбов обмен», — перемещение растений, животных и других вещей из Нового Света в Старый и наоборот. К тому времени, когда в Новый Свет прибыли первые европейцы, местные жители уже выращивали более ста разных видов съедобных растений: картофель, томаты, подсолнечник, кабачки, баклажаны, авокадо, множество разнообразных бобовых и тыквенных, батат, арахис, кешью, ананас, папайю, гуаву, ямс, маниоку, ваниль, четыре разновидности острого перца чили, какао и много всего остального — весьма неплохие трофеи!
Подсчитано, что 60 % всех сельхозкультур, выращиваемых сегодня в мире, первоначально произрастало в Западном полушарии. Эти продукты не просто были добавлены в различные европейские кухни, они стали неотъемлемой частью этих кухонь. Представьте себе итальянские блюда без томатов, греческие — без баклажанов, тайские и индонезийские — без арахисового соуса, индийское карри — без острого перца, гамбургеры — без картофеля-фри и кетчупа, африканскую кухню — без маниоки. Вряд ли в какой-то стране мира, будь то запад или восток, найдется обеденный стол, не усовершенствованный американскими продуктами.
Однако в то время предвидеть этого никто не мог. По иронии судьбы, европейцы нашли вовсе не те продукты, которые искали. Они плыли за специями, а их в Новом Свете оказалось на удивление мало, если не считать перца чили — такого жгучего, что он удостоился признания не сразу. Многие потенциально выгодные продукты вообще не привлекли внимания. Коренные жители Перу выращивали 150 разных сортов картофеля и ценили их все. Инки пятьсот лет назад умели определять по вкусу сорт картошки гораздо лучше, чем современные снобы определяют по глотку вина тот сорт винограда, из которого оно сделано. В перуанском языке кечуа до сих пор сохранилось около тысячи слов, обозначающих различные виды и заболевания картофеля. К примеру, словом hantha описывают картофель, который перезрел, но все еще съедобен. Однако конкистадоры привезли на родину только несколько видов картошки, и были люди, которым ее вкус совсем не понравился.
Ацтеки, в свою очередь, обожали амарант (щирицу) — злаковое растение, дающее вкусное и питательное зерно. В Мексике щирица была так же популярна, как и маис, но испанцев покоробил тот способ, которым его употребляли ацтеки (во время обрядов жертвоприношения щирицу смешивали с человеческой кровью), и они отказывались даже прикасаться к ней.
Надо сказать, что взамен американцы получили немало продуктов из Европы. До прихода европейцев у жителей Центральной Америки было всего пять видов домашних животных: индейка, утка, собака, пчелы и кошенильный червец (насекомое, из которого получают краситель кармин), а молочных продуктов они вовсе не ведали. Насколько мы знаем, современная мексиканская кухня просто не могла бы существовать без европейского мяса и европейского сыра. Канзасская пшеница, бразильский кофе, аргентинская говядина и многое-многое другое, что приходит к нам сегодня из Америки, появилось там в результате «Колумбова обмена».
К несчастью, этот обмен включал еще и болезни. Не имея иммунитета ко многим европейским хворям, аборигены легко заражались и массово умирали. По имеющимся данным, одна эпидемия — скорее всего, вирусный гепатит — уничтожила 90 % коренного населения прибрежной части Массачусетса. Численность некогда могущественного племени каддо, жившего в районе современных Техаса и Арканзаса, снизилась с 200 000 до 1400 человек — примерно на 96 %! Случись подобное бедствие в современном Нью-Йорке, там осталось бы всего 56 000 населения — этого не хватило бы даже, чтобы заполнить бейсбольный стадион «Янкиз». Согласно оценкам, в течение первого столетия контакта с европейцами болезни и войны сократили коренное население Центральной Америки на 90 процентов. А американцы, в свою очередь, наградили людей Колумба сифилисом[64].
Когда эра исследования новых земель уже шла полным ходом, звездный час специй закончился. В 1545 году, всего через двадцать лет после эпического путешествия Магеллана, у берегов Англии, близ Портсмута, при загадочных обстоятельствах затонул английский военный корабль «Мэри Роуз». Погибло свыше четырехсот человек. Когда в конце XX века корабль подняли на поверхность, морские археологи с удивлением обнаружили на поясе почти у каждого члена экипажа маленький мешочек с черным перцем. Если в 1545 году даже простой матрос мог позволить себе пусть скромный, но запас перца, значит, в то время данная специя уже перестала считаться невероятной редкостью и предметом особого вожделения, а вскоре заняла свое место рядом с солью и превратилась в обычную, относительно скромную приправу.
В течение следующего столетия люди продолжали бороться за более экзотические специи. В 1599 году восемьдесят британских торговцев, встревоженных растущими ценами на перец, создали Британскую Ост-Индскую компанию, чтобы захватить как можно большую часть рынка. Именно эта инициатива позволила королю Якову получить во владение драгоценные острова Ай и Рун. Но Британия больше никогда не смогла повторить подобный успех в Ост-Индии и в 1667 году передала все права на этот регион голландцам — в обмен на маленький клочок земли в Северной Америке, не имевший решительно никакого значения. Этот клочок земли назывался Манхэттен.
Вскоре появились и совсем новые товары, привлекавшие людей даже больше, чем специи, и поиск их самым неожиданным способом изменил мир.
За два года до несчастливого приключения «со множеством ползающих червяков», 25 сентября 1660 года, Сэмюэл Пипс сделал в своем дневнике запись о куда более прозаическом событии в своей жизни: «А потом я заказал себе чашку чая (китайского напитка), который никогда не пил раньше». Жаль, что Пипс не поделился с нами своими впечатлениями от нового вкуса, ибо это первое упоминание на английском языке о чаепитии.
Полтора века спустя, в 1812 году, шотландский историк Дэвид Макферсон в своем сухом очерке под названием «История европейско-индийских коммерческих отношений» процитировал реплику из дневника Пипса. Это было довольно странно, ведь в 1812 году дневники Пипса предположительно еще не были известны широкой публике. Хоть они и хранились в Бодлеанской библиотеке Оксфордского университета и находились в свободном доступе, в них никто никогда не заглядывал, так как текст был зашифрован с помощью особого кода, который для начала требовалось расшифровать. Каким образом Макферсону удалось найти и перевести шесть томов убористой тайнописи — не говоря уже о том, зачем ему это понадобилось, — до сих пор остается загадкой.
64
Сами индейцы тоже болели сифилисом, но страдали от него меньше, точно так же, как европейцам были не так страшны эндемичные для них корь или свинка (прим. авт.).