Страница 3 из 44
– Нежить, – произнес он громко и отчетливо, так, чтобы она знала, что он не кричит от страха, а именует её, как доктор, который диагностирует заболевание. Она остановилась чуть поодаль от своей жертвы и повернулась к нему ловким, хищным движением, её глаза напоминали резервуары, глубин которых не касался солнечный свет. Длинная нить слюны свисала с её оголенных клыков.
– Это тебя не касается, человек.
Он выстрелил дважды, прежде чем она двинулась в его направлении, разукрашивая стену кровью и позвонками.
Вампирша рухнула на землю и осталась лежать, но она пока ещё не была полностью мертва. Пули разрубили её спинной мозг, но такие повреждения не грозили её виду немедленной смертью. Смертельный удар будет нанесён серебром, что, как он выучил, влекло за собой болезненную и мучительную смерть. Верхняя часть туловища вампирши извивалась, как червь на раскаленном тротуаре, её плоть стала сначала бледной, потом голубовато-пурпурной, сползая с её костей, словно мясо тушеной курицы. Она подняла на него взгляд: в её тускнеющих глазах пылали красные искры ненависти, а губы были измазаны чёрным гноем, что служил ей кровью. Она начала клацать клыками, издавая звук, похожий на трещание хвоста гремучей змеи, и замерла. Довольный тем, что она действительно мертва, он склонился, чтобы забрать свой трофей. Большую часть вечера он думал о том, где пристроит его. Коса определенно будет частью композиции.
Обезглавливая тварь, он почувствовал, что за ним наблюдают, как за охотником, который вышел к ручью, чтобы наполнить свою флягу, и оказался нос к носу с пумой, спустившейся с холмов, чтобы утолить жажду.
Она стояла не более чем в тридцати футах, одетая в потертую мотоциклетную куртку, выцветшие чёрные джинсы, подбитые ботинки и потрепанную футболку группы Ski
Сначала он подумал, что она одна из рейверов с вечеринки и вышла в переулок, чтобы облегчится или принять наркотики. Но что-то было в том, как она держала себя, что подсказало ему, что она не обычная милая мордашка. Несмотря на её попытки казаться обычной, ему это напомнило пантеру, которая притворяется спящей, прежде чем кинуться на служителя зоопарка.
Что-то в том, как она чуть-чуть наклонила голову, взглянув на него поверх очков какую-то долю секунды, при этом ухитрившись не показать свои глаза, по-настоящему встревожило. Она долго изучала его, подобно тому, как коты внезапно отрываются от умывания и пристально таращатся в пустоту.
Что бы она увидела или не увидела, но это, пусть и не полностью, но заставило её слегка расслабиться.
Так как он не был уверен, что она одна из них, он выстрелил в ту часть её тела, ранение которой обычно не приводит к смерти. Если она нежить, то и серебра будет достаточно. Если человек – она отделается сломанной ключицей. Конечно, это было не идеальное решение, но лучше, чем смерть одного из них. И только когда он залез в микроавтобус, унося свой зад обратно на базу, до него дошло, кем была незнакомка. Он выругался в голос и стукнул себя по лбу, проклиная свою тупость.
После стольких лет охоты на наиболее опасных тварей, известных человечеству, он наконец-то лицом к лицу столкнулся с единственным другим охотником на вампиров на земле. И что же он сделал? Он выстрелил в Синюю Женщину.
Глава 2
На востоке поднимается солнце, изгоняя ночь и все то, что скрывается под её покровами. В том числе и меня.
Я вздыхаю и задёргиваю тяжелые шторы. Мне ещё предстоит обзавестись роковой аллергией на солнечный свет, но ощущения на коже не из приятных, и малейший лучик причиняет боль глазам, даже когда на них надеты самые тёмные очки. Я принимаюсь беспокойно расхаживать по комнате. Мне скучно, и рана на плече начинает пульсировать от боли. Знаю, что должна дать себе восстановиться, но столько всего будоражит мое сознание, что я не в состоянии сдаться на милость маленькой смерти.
События ночной охоты обеспокоили и, бесспорно, взволновали меня. Образ светловолосого охотника никак не шёл из головы. Я должна знать больше, например, кто он? Как его зовут? Откуда он? Зачем он здесь? Друг он или враг? Или что-то среднее?
Если я что-то и усвоила из своего жизненного опыта, так это то, что знание – сила. Именно поэтому я заставила себя научиться пользоваться компьютером. Притворщики не в ладах с электроникой. Возможно от того, что машины – детище человеческого разума, или им просто слишком трудно побороть свои многовековые привычки, но большинство просто отказывается идти в ногу с последними достижениями в области науки. Поэтому они окружают себя человеческими слугами, гарантируя себе возможность пользоваться плодами технологических новшеств, но никогда не взаимодействовать с ними напрямую.
Я отключаю ноутбук от зарядного устройства и ставлю его на карточный стол, выполняющий роль письменного, подключая модем к телефонной линии. Жидкокристаллический монитор мерцает, просыпаясь, когда я включаю питание и начинаю вводить пароль для входа в систему. Я беру гарнитуру «хэндсфри» и подключаю её к одному из портов ноутбука. Ввожу адрес и нажимаю на клавишу «ввод». Визг модема заполняет мою черепную коробку. Я морщусь и убавляю громкость динамиков.
Сгенерированное компьютером изображение заполняет экран ноутбука. Оно представляет собой трехмерное изображение головы человека, постоянно вращающееся в киберпространстве на триста шестьдесят градусов. Голова прозрачная, а вместо мозга располагается паутинообразное хитросплетение. По мере того, как голова вращается и наклоняется, нити паутины мерцают, меняя цвет от фосфоресцирующего электрического синего до фиолетового с оттенком зарницы.
Я прибавляю в наушниках громкость и слышу короткий жужжащий звук – нечто среднее между звуком дверного звонка и телефона. Неожиданно в правом верхнем углу монитора появляется небольшой прямоугольник, в котором возникает изображение человека хорошо за двадцать, с наголо выбритой головой и татуировкой в виде извилин человеческого мозга прямо на лысине. И словно этого украшения было недостаточно – на надбровной дугой вытравлено изображение третьего глаза. После увеличения центр вытатуированного глаза выглядит как совершенно круглое отверстие в его черепе.
– Кто это? – голос доносится раньше, чем начинают двигаться губы, как у того космонавта, который облетал вокруг луны. Хотя благодаря цифровой веб-камере, вмонтированной в монитор его компьютера, я могу видеть человека в татуировках, он меня не видит.
– Это Соня, – отвечаю я, идентифицируя себя.
Полные губы лысого мужчины расходятся в широкой улыбке.
– Соня! Давно не виделись, так сказать.
– Вот она я. Как с тобой обращается виртуальный мир, Кибермозг?
Он пожимает голыми, покрытыми паутиной татуировок плечами.
– Мне назначили вторую трепанацию, но чувак, который должен был меня буравить, струсил.
– Разгильдяй.
– Это точно, но ты ведь залогинилась не для светской беседы. Что тебе нужно? – он вышел за пределы кадра, чтобы поднять нечто, похожее на обезвреженную минометную мину.
– Можно подумать, ты не знаешь.
– Кроме горячего обезьяньего секса? – хитро смотрит он, раскочегаривая бонг[1].
Я добродушно хмыкаю. Это часть нашего стёбного ритуала.
– В твоих ночных кошмарах, малыш! Мне нужно провести поиск в газетных архивах, базе данных полиции, дискуссионных группах, занимающихся настоящими преступлениями и приверженцами серийных убийц, и все в этом роде. Я ищу нераскрытые убийства с обезглавливанием. Ах да, и отфильтруй те, в которых есть сексуальное насилие.
Кибермозг поднимает бровь, что говорит о том, что он заинтересовался.
– За какой период?
– Последние пять лет.
– Записать на швейцарский счет?
– Конечно.
– Замётано. Я тебе свистну, когда будет готово.