Страница 204 из 205
Нароков (человеку). Ты сомневался, ты сомневался, глядя на меня, заплачý ли я тебе? Хорошо! ты хороший слуга! Вот тебе за добродетель награда! (Дает десять рублей.) Получи за вино, а сдачу себе возьми!
Человек. Покорнейше благодарю-с! (Уходит.)
Мелузов садится рядом с Нароковым, который, налив бокалы себе и Мелузову, встает.
Бакин. Спич, спич, господа! Послушаем.
Нароков. Александра Николавна! первый бокал за ваш талант! Я горжусь тем, что первый заметил его. Да и кому ж здесь, кроме меня, заметить и оценить дарование! Разве здесь понимают искусство? Разве здесь искусство нужно? Разве здесь… о, проклятие!
Бакин. Запутался, Мартын Прокофьич.
Нароков (с сердцем). Нет, я не запутался. В робких шагах дебютантки, в первом, еще наивном лепете, я угадал будущую знаменитость. У вас есть талант, берегите его, растите его! Талант есть лучшее богатство, лучшее счастие человека! За ваш талант! (Пьет.)
Негина. Благодарю вас, Мартын Прокофьич!
Бакин. Браво!
Дулебов. А он говорит довольно складно.
Нароков (Мелузову). Налейте мне и себе.
Мелузов наливает. Нароков поднимает бокал.
Второй бокал за вашу красоту!
Негина (встает). Ах, что вы! Зачем!
Нароков. Вы не признаете за собой красоты? Нет, вы красавица. Для меня, где талант, там и красота! Я всю жизнь поклонялся красоте и буду ей поклоняться до могилы… За вашу красоту! (Пьет и ставит бокал.) Теперь позвольте мне на прощанье поцеловать вашу руку! (Становится на колени перед Негиной и целует ее руку.)
Негина (сквозь слезы). Встаньте, Мартын Прокофьич, встаньте!
Великатов. Довольно, Мартын Прокофьич! Вы расстроиваете Александру Николавну!
Нароков. Да; довольно! (Встает делает несколько шагов к стеклянной двери и останавливается.)
В дверях из другой залы появляются обер-кондуктор, прислуга и несколько пассажиров.
(Отходит к самой двери.)
(Идет к дверям.)
Великатов и Негина. Мартын Прокофьич, Мартын Прокофьич!
Нароков. Нет, довольно, довольно, больше не могу. (Уходит.)
Негина (знаком подзывает обер-кондуктора). Скажите, что пора ехать! Прошу вас.
Обер-кондуктор (взглянув на часы). Еще немножко рано, а впрочем, как вам угодно. Господа, не угодно ли в вагоны садиться?
Домна Пантелевна. Ах, пустите меня вперед, господа! пустите, а то не поспею.
Обер-кондуктор. Пожалуйте направо, в последний вагон!
Уходят Домна Пантелевна, за ней обер-кондуктор, Негина, Смельская и Великатов, за ними Дулебов и Бакин. Негина скоро возвращается.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Мелузов, Негина, потом Великатов и обер-кондуктор.
Негина. Ну, Петя, прощай! судьба моя решена.
Мелузов. Как? Что? Что ты?
Негина. Я не твоя, мой милый! Нельзя, Петя.
Мелузов. Чья же ты?
Негина. Ну, что тебе знать! Все равно тебе. Так надо, Петя. Я долго думала, мы обе с маменькой думали… Ты хороший человек, очень хороший! Все, что ты говорил, правда, все это правда; а нельзя… Уж сколько я плакала, сколько себя бранила… Ты этого не понимаешь. Вот видишь ты; уж всегда так, уж так заведено, уж ведь… ну… все так; что ж, вдруг я одна… это даже смешно.
Мелузов. Смешно? Неужели смешно?
Негина. Да, конечно. Все правда, все правда, что ты говорил, так и надо жить всем, так и надо… А если талант… если у меня впереди слава? Что ж мне, отказаться, а? А потом жалеть, убиваться всю жизнь… Если я родилась актрисой?…
Мелузов. Что ты, что ты, Саша! разве талант и разврат нераздельны?
Негина. Да нет, не разврат! Ах, какой ты! (Плачет.) Ты ничего не понимаешь… и не хочешь меня понять. Ведь я актриса; а ведь, по-твоему, нужно быть мне героиней какой-то. Да разве всякая женщина может быть героиней? Я актриса… Если б я и вышла за тебя замуж, я бы скоро бросила тебя и ушла на сцену, хотя за маленькое жалованье, да только бы на сцене быть. Разве я могу без театра жить?
Мелузов. Это для меня новость, Саша.
Негина. Новость! Потому и новость, что ты до сих пор души моей не знал. Ты думал, что я могу быть героиней; а я не могу… да и не хочу. Что ж мне быть укором для других? Вы, мол, вот какие, а я вот какая… честная!… Да другая, может быть, и не виновата совсем; мало ль какие обстоятельства, ты сам посуди: или родные… или там обманом каким… А я буду укорять? Да сохрани меня господи!
Мелузов. Саша, Саша, да разве честная жизнь укор для других? Честная жизнь – хороший пример для подражания.
Негина. Ну, вот видишь ты; значит, я глупа, значит, ничего не понимаю… А мы с маменькой так рассудили… мы поплакали, да и рассудили… А ты хочешь, чтоб я была героиней. Нет, уж мне куда же бороться… Какие мои силы! А все, что ты говорил, правда. Я никогда тебя не забуду.
Мелузов. Не забудешь? И за то спасибо!
Негина. Это были лучшие дни в моей жизни, уж у меня больше таких не будет. Прощай, милый!
Мелузов. Прощай, Саша!
Негина. Я как сбиралась, все плакала о тебе. На вот! (Достает из дорожной сумки волосы, завернутые в бумажку.) Я у себя отрезала полкосы для тебя. Возьми на память!
Мелузов (кладет в карман). Благодарю, Саша.
Негина. Если хочешь, я еще отрежу, хоть сейчас. (Достает из сумки ножницы.) На, отрежь сам!
Мелузов. Не надо, не надо.
Великатов отворяет дверь.
Великатов. Александра Николавна, пожалуйте! Сейчас последний звонок.
Негина. Сейчас, сейчас! Уйдите!
Великатов уходит.
Ну, прощай! только ты не сердись на меня! Не брани меня! Ну, прости меня! А то мне тяжело будет, у меня никакой радости не будет. Прости меня! Я на коленях буду умолять тебя.
Мелузов. Не надо, не надо. Живи, как хочешь, как умеешь! Я одного только желаю, чтоб ты была счастлива. Только сумей быть счастлива, Саша! Ты обо мне и об моих словах забудь; а хоть как-нибудь, уж по-своему, сумей найти себе счастье. Вот и все, и вопрос жизни решен для тебя.
Негина. Так ты не сердишься? Ну, вот и хорошо… ах, хорошо! Только послушай, Петя. Если ты будешь нуждаться, напиши!
Мелузов. Что ты, Саша!
Негина. Нет, пожалуйста, не откажись. Я, как сестра… я, как сестра, Петя. Ну, доставь ты мне эту радость!… Как сестра… Чем же я тебе за все добро твое?…
Входит обер-кондуктор.
Обер-кондуктор. Я за вами пришел. Пожалуйте садиться; сейчас поезд отходит!
Негина (бросается на шею Мелузову). Прощай, Петя! Прощай, милый, голубчик! (Вырывается из объятий и бежит к двери.) Напиши, Петя, напиши! (Уходит; за ней обер-кондуктор.)
Мелузов смотрит в растворенную дверь. Звонок. Слышен свисток кондуктора, потом свист машины, поезд трогается. Из другой залы выходят трагик и Вася.