Страница 6 из 63
Народ честно отлеживался на дармовых пластмассовых скамейках и целенаправленно поглощал кислород. И руки и головы контингента были абсолютны свободны. Кроме ленивого созерцания окрестностей, никаким другим занятиям никто не предавался. «Во дают!» — поразилась я и решила не сдаваться. Праздность — не в моих привычках. Я настолько дорожу свободным временем, какового практически не имею, что пялиться на елки и купальщиков не имею ни малейшего желания.
Детектив до лучших времен отправился в сумку, а я вцепилась в недовязанный рукав. Как хорошо, что я сообразила взять с собой вискозную пряжу. В такую жару неприятно даже дотронуться до толстых шерстяных ниток. Зато прикосновение прохладной вискозы ничуть не раздражает.
Народ все прибывал, в основном немцы. Все-таки хорошо, что за плечами немецкая спецшкола! Проблем с общением на любимом языке у меня нет. Да и с английским хоть и хуже, но терпимо. В институте у меня по нему были четверки!
Я уже говорила, что к парикмахерскому делу приобщилась не сразу и на этом поприще тружусь не так давно. В юности я собиралась посвятить себя детям и дотянула аж до третьего курса педагогического вуза. А потом, после очередной педпрактики, вдруг поняла, что это не мое. Что детей я готова любить преданно и нежно, но на расстоянии, и в воспитание подрастающего поколения стремлюсь внести свою лепту ничуть не больше, нежели в дрессуру тигров, медведей и других четвероногих артистов цирка. Если быть предельно откровенной, мои шансы преуспеть в той и другой сфере приблизительно одинаковы.
Часа через два я начала потихоньку звереть. Вязанье надоело, фрукты я добросовестно сжевала, чем еще заняться, просто не представляла. Такой же или приблизительно такой вопрос я прочла в глазах маленькой, подтянутой немки, пристроившейся со своим спутником справа от меня. На коленях у нее лежало недовязанное кружево, а на задумчивом челе — тень сходных с моими страданий.
Ясное дело, две родственных души немедленно обменялись понимающими улыбками. Симпатичная фрау подхватилась и вместе со своим недоделанным творением приземлилась на край моего лежака.
Немка была уже не девочка, думаю, что ей перевалило за сорок, а с учетом того, что европейские женщины себя любят и умеют о себе заботиться, ей запросто могло быть и больше. Но плотная, коренастая фигурка была со вкусом упакована в элегантный купальник, а прическа лежала волосок к волоску. Тут я специалист, и могу сказать с полной уверенностью: на парикмахере мадам не экономит. С волосами повозился мастер. И хотя услуги такого уровня обходятся ох как недешево, авторитетно заявляю: оно того стоит. Стрижка на редкость практичная. После мытья волосы даже не надо укладывать. Головой встряхнула, расчесалась, подсушилась безо всякого фена, и вперед!
Инициативу соседки по лежаку я приветствовала от всей души. Сама бы я, наверное, так не рискнула, а мне давно уже хотелось попрактиковаться в немецком. У меня вообще сложилось впечатление, что большинство туристов в Болгарии — немцы. Повсюду их смех, сигаретный дым и коляски с грудничками. Такое ощущение, что на время курортного сезона они переселяются в Болгарию целыми кланами и чуть ли не до холодов.
Я еще раз обласкала симпатичную фрау улыбкой и сделала совершенно искренний комплимент ажурному вязанью. Лично я вяжу с пятнадцати лет, и, смею думать, у меня иногда получается совсем недурно, но с крючком не лажу совершенно и научиться вязать такие кружева — моя давняя недостижимая мечта.
Дама продемонстрировала не менее ослепительную улыбку и принялась в свою очередь нахваливать мой недовязанный рукав. Очень странно, но, хотя смысл ее речи был ясен, ни одного произнесенного ею слова я не поняла.
Следовало попробовать еще разок, но страшные подозрения уже закрались в мою душу. Эта симпатяжка немецким не владеет, а язык, на котором изъясняется, если и вызывает у меня какие-нибудь ассоциации, так только с журчанием весеннего ручейка — все мило и приятно, однако смешно пытаться в этих звуках отыскать еще и смысл.
Дама, видимо, и сама догадалась, что, несмотря на нашу с ней растущую взаимную симпатию, договориться нам будет непросто.
Я набрала побольше воздуху и принялась шпарить на английском. Конечно, жалко, что в любимом языке я так и не попрактикуюсь, и тем более печально, что мой английский маловразумителен и более чем лимитирован, но зато уж его-то знают все. Кроме, наверное, французов, которые английский не учат принципиально. Все не могут забыть, что когда-то роль международного выполнял их родной язык, и отказываются признавать изменившийся статус своего языка и государства.
На мой английский дама отреагировала полнейшей растерянностью, и я сникла. В запасе оставался только русский, но на чудо я не надеялась. Хотя для очистки совести изложила свое резюме. Разумеется, в сжатом виде и более чем доступной форме.
Родственная душа в долгу не осталась и свою лепту в диалог внесла незамедлительно. Если такое возможно, то поняла я еще меньше, догадалась только, что собеседница, как и я, ищет обходные пути.
Через четверть часа обе чуть не плакали и, могу поклясться, половина отдыхающих оторвались от бесцельного созерцания лягушатника с фонтаном и обратили свои взоры в нашу сторону.
Но общий язык мы все-таки нашли. Я отмахала себе все руки, объясняясь с шведской подданной югославского происхождения, и внесла свежую струю в унылое лежание пляжующихся. Удовольствие от нашей, с позволения сказать, беседы не получили только спящие и младенцы. Зато результат впечатлял. Невербальные средства оказались куда более эффективными.
Я выяснила, что Нада — дизайнер офисных интерьеров, а ее муж Райко — вроде как пожарный. Правда, насчет профессиональной занятости супруга я бы не поручилась. С таким же успехом он мог оказаться программистом, шофером или моряком торгового флота. Хотя нет, моряком вряд ли. Скорее уж тогда капитаном дальнего плавания, ну или в крайнем случае его помощником. То, что, наглядно демонстрируя свои служебные обязанности, мужик на радость отдыхающим рысью обежал вокруг бассейна, то и дело подпрыгивая и делая махи попеременно ногами и руками, мне, несомненно, очень помогло, но до конца определиться с родом его занятий я так и не сумела.
Ну и ладно, в конце концов это не главное. Как говорится, был бы человек хороший. А оба югослава просто душки. Чем они там занимаются на своей второй родине — дело десятое.
Мы с Надой были неутомимы. И прообщались аж до вечера. У нее, как и у меня, сгорела на солнце спина, и она тоже не стремилась побаловать себя ни едучей морской солью, ни хлоркой из бассейна. Супруг же, быстро ошалевший от нашего гримасничанья, в основном бултыхался в бассейне.
Вылезая обсохнуть, он каждый раз посылал мне и жене подбадривающий взгляд. Я его зауважала еще больше. Часто мы находим такое понимание и терпимость к дамским слабостям у мужчин-соотечественников? То-то же! От угрюмого и нелюдимого Гриши в сходной ситуации общительная Маня имела все шансы огрести от краткого прочувствованного нагоняя до полновесной оплеухи. Причем уединения супруг и повелитель совсем не обязательно стал бы дожидаться.
Не знаю, может, я, конечно, обольщаюсь, но похоже, мне все же удалось донести до собеседницы отдельные эпизоды своей биографии, род занятий и основные взгляды на жизнь и на мужчин. Во всяком случае, на исходе третьего часа, когда я приступила к детальному описанию варварских привычек и хронического занудства своего второго мужа, в глазах шведки светилось искреннее сочувствие.
Прощались мы с ней чуть не со слезами на глазах, утешала только договоренность увидеться завтра (обе потыкали пальцем в лежаки, а потом покивали на наручные часы). Приступив после их ухода к сборам, я чувствовала себя бодрой как никогда. Если не считать спины, я совсем здорова. А что, собственно, спина? Оттянуться на дискотеке она еще никому не помешала, правда?
Я сгребла шмотки во вместительную пляжную сумку. Сейчас быстренько приму в номере душ, переоденусь — и вперед. Меня ждут барбекю и волнующие приключения. Да-да, сердце приятно замирало от предвкушения романтического знакомства и захватывающего курортного романа. Я — дама свободная. Если меня и впрямь подкарауливает встреча со сказочным принцем, то кто я такая, чтобы противиться персту судьбы и отвергать ее дары?