Страница 7 из 45
— Да ладно, не смущайтесь, — махнул рукой неугомонный Гелий, — ведь я же сам напросился, не так ли? Видите ли, уважаемый Николай Степанович, по некоторым признакам, а точнее по некоторым вашим фразам, я догадался, что вы собираетесь проводить самостоятельное расследование. Я не ошибся?
— Слишком громко сказано, — усмехнулся Поздняков, — я ведь уже некоторым образом пенсионер, дело находится не в моем ведении… Сами понимаете, возможности мои ограничены.
— Ну, не прибедняйтесь, умная голова и проницательный ум всегда таковыми остаются, даже если их обладатель уходит на пенсию. И даже в том случае, когда его никто не уполномочивает проводить расследование. Что касается юноши-следователя, который меня уже допрашивал насчет Ларисы, то я о нем совсем невысокого мнения.
Выслушивая эту тираду, Поздняков потупился, делая вид, что внимательно изучает свои запылившиеся туфли — слова Воскобойникова в его адрес отдавали неприкрытой лестью. Интересно, зачем он так уж распинается?
— И почему вы столь невысокого мнения о нем? — поинтересовался Поздняков, все еще не поднимая головы. — Вы что, сомневаетесь, что это было самоубийство?
— Ловко, ловко, ничего не скажешь, поймали на слове, — улыбнулся Воскобойников, но тут же посуровел. — Да нет, я еще далек от того, чтобы делать столь серьезные выводы. И знаете, почему?
— Почему?
— Объясняю. Пусть мое мнение сугубо субъективное, но все же… Если это не самоубийство, то, значит, убийство, так? Допустим. Но для убийства нужны весьма основательные мотивы, вы согласны?
Поздняков кивнул — старый писака шпарил, точно по учебнику криминалистики.
— Вы надо мной не смейтесь, — продолжал Воскобойников, — я хоть и самоучка, но кое-что в этих делах соображаю. Итак, для убийства нужны серьезные мотивы, а где они — эти самые мотивы? Допустим, охота за наследством. Отбрасываем сразу без тени сомнений. Все движимое и недвижимое имущество Ларисы Кривцовой — заметим, немалое — с наибольшей степенью вероятности переходит ее сводной сестрице из Костромы, той самой долговязой старухе… ну, вы ее наверняка видели на кладбище. Трудно вообразить, как она могла организовать убийство, находясь в Костроме. Да и зачем? Ее саму на том свете уже ждут не дождутся. Впрочем, чисто гипотетически можно оставить ее в числе подозреваемых, ибо наследство — какой-никакой, а мотив, — Воскобойников перевел дух. Поздняков внимательно слушал его, не перебивая. — Идем дальше. Кто там еще? Ага, бывшие мужья. В принципе, и у того, и у другого были причины ее ненавидеть. Обоих она бросила, причем последний, Медников, после развода почему-то не стал претендовать на причитающуюся ему по закону часть общего имущества, оставив все Ларисе. Почему? Непонятно. Известно лишь одно: никогда он не был бессребреником, и копейка обычно мимо него не проплывала. Дача, которую вы сегодня имели возможность лицезреть, между прочим, вообще принадлежала Медникову еще до женитьбы — досталась ему от отца-генерала. Однако и она, как видите, перешла в полную собственность Ларисы Петровны. Что касается спортсмена-неудачника, то этот вообще недвусмысленно выражал свои чувства, когда время от времени наведывался в Хохловку.
— Ковтун бывал в Хохловке? — удивился Поздняков.
— Бывал, бывал. Не часто, конечно, может, раза три на моей памяти, но всегда производил своими неожиданными визитами шумный фурор. Лариса его и на порог не пускала, а он пьяный бегал по поселку и орал дурным голосом, что удавит стерву Лариску собственными руками. Впрочем, чего от него другого ждать? Совершенно опустившийся человек, приходил к бывшей жене занять денег на бутылку, а она без долгих разговоров хлопала дверью у него перед носом. Ну вот, уже тройка подозреваемых. Вам недостаточно?
— А кто еще? — спросил Поздняков.
— Пожалуйста. Последний любовник Ларисы, молодой парень. Слышал, что между ними произошел какой-то грандиозный скандал. Похоже, Лариса не могла смириться с тем, что ей он предпочел другую, более юную прелестницу. Да, ее, наверное, тоже следует взять на заметку. К тому же нельзя исключить, что красавец в свободное от общения с Ларисой время вполне мог приударить еще за десятком разнообразных куколок. Как видите, работы прибавляется. Опять же лучшая подруга Ларисы — модельерша Шихт. Она и обнаружила труп. Мало ли какие счеты возникают между женщинами: сплетни, интриги… В общем, подсчитывайте варианты, господин сыщик.
Поздняков уже раскусил затею Воскобойникова: старик попросту разыгрывал ситуацию, словно партию в шахматы, заодно демонстрируя собственную прозорливость. Только и оставалось подыгрывать ему.
— Думаю, следует еще кое-кого внести в этот список.
— Интересно, — оживился Воскобойников, — кого же?
— Вас.
На какую-то долю секунды Воскобойников растерялся, но самообладание и на этот раз его не подвело. Во всяком случае, поздняковский пас он отбил мастерски:
— Очень разумно, молодой человек. Действительно, меня тоже следует отнести к подозреваемым. Мотив найдется и у меня. Допустим, зависть. В последнее время госпожа Удача предпочитала посещать Ларису Кривцову и упорно обходила стороной обитель старого прозаика Гелия Воскобойникова. Но будем уж логичны до конца. Не думаю, чтобы я был замыкающим в списке. Вы, уважаемый Николай Степанович, начисто забыли о себе.
На этот раз Поздняков чуть не подпрыгнул в кресле.
— Поясняю, — между тем невозмутимо развивал свою мысль Воскобойников. — Если мне не изменяет моя старческая память, вы с Ларисой во времена оны тоже находились в близких отношениях, и тогда, к большому сожалению, она предпочла вам бронзовые мышцы Ковтуна.
— Примите мои аплодисменты, — не удержался от комплимента Поздняков и несколько раз хлопнул в ладоши. — Мастерская работа.
— Да ладно вам, — отмахнулся Воскобойников. — Всего лишь небольшая тренировка для заизвестковавшихся мозгов. А если серьезно, уж слишком много мотивов — верный признак того, что все они и выеденного яйца не стоят.
— Значит, самоубийство? Но для самоубийства тоже нужен мотив, не станете же вы против этого возражать, — рассудил Поздняков.
— Повторяюсь, не стану возражать, но, на мой взгляд, все говорит за это. Во-первых, как все было обставлено: свечи, шампанское, вечернее платье… Представление, разыгранное женщиной с воображением.
— Тогда почему она не оставила записки?
— Не исключено, что по большому счету она и не собиралась травиться, просто переборщила в игре. Это очень по-женски, а уж такая экзальтированная дама, как Лариса Петровна…
Поздняков заерзал в кресле: черт возьми, логично, в высшей степени логично, такой вариант он уже прокручивал. Если бы не это маленькое «но», которое всегда выпрыгивало из подсознания, как чертик из табакерки.
— Хорошо, красивая игра, но к ней тоже должен быть какой-то толчок?
— Если честно, — вздохнул Воскобойников, — то я думаю, что она себя попросту загнала. Писать десять авторских листов ежемесячно — это вам не пряники кушать. А главное — остановиться она не могла, здесь, как в шоу-бизнесе, нельзя сбавлять обороты: чуть-чуть замешкаешься, дашь себе передышку — твое место займет кто-нибудь более прыткий. На разработанную жилу всегда найдутся желающие. А нащупать ее не так-то просто! Ведь как ни относись к жанру детектива, авторов, в нем работающих, много, а имен, которые на слуху, — раз, два и обчелся. Она была гениальна тем, что схватила момент: только читателю наскучили примитивные подражания американским боевикам, она выдала легкую и прозрачную женскую прозу. К тому же нельзя забывать, что основные читательницы — женщины, вот она им и потрафила. Плохо, что сама в конце концов угодила в собственную ловушку. Сходить с дистанции и уступать дорогу другим она не желала, а жить в таком темпе… Отсюда и ее пристрастие к алкоголю, особенно проявившееся в последнее время. В принципе, эта трагедия — тема для диссертации о том, как для человека губителен его собственный успех. Или, если хотите, для добротного романа. Я бы сам за такой взялся, да силы уже не те, хватило бы духу старые задумки осуществить.