Падальщик

Мила злобно посмотрела по сторонам и, увидев массивного человека с толстым веснушчатым лицом, в очках и с рыжей капитанской бородкой, уверенно, словно ледокол, сквозь торосы, пробивавшегося к ней через толпу пассажиров, от охватившего ее отвращения скривила рот.

— Смотри, гостиница прислала в аэропорт книгу, которую я потерял, когда гулял на горе у монастыря, — Звеллингер, обошел ее и, будто не замечая ее состояния, предъявил ей книгу. — Любезно с их стороны, правда?

Как ни была Мила зла, любопытство заставило ее незаметно краем глаз пробежать название. «Основы бухгалтерского учета. Вводный курс». Скучно, как все в нем.

Сложив руки на груди, она отвернулась.

— Пойдем, а то опоздаем.

Звеллингер вытянул свои пухлые руки вперед и собрался было толкнуть разом обе тележки, как вдруг из кармана его шортов раздался писк. Рука, поросшая рыжими волосами, опустилась в карман и выудила оттуда мобильный.

Прочитав сообщение, Звеллингер озадаченно почесал затылок. Повернувшись к Миле и, приглашая ее разделить собственное недоумение, он зачитал ей:

— От неизвестного абонента: «Лиза эль лила, но эль не пролила; Батхеда Лиза к себе пригласила».

Мила была не в настроении оценивать рождественский юмор спаммеров. Она попыталась изобразить взгляд, способный заморозить солнце.

Впрочем, Звеллингер не успел этим взглядом обжечься, — телефон в его руке снова зазвонил.

— Алло! Кто? Дипак Бангари? Это ты тут шлешь?.. СМСы, что!…

Он наморщил лоб:

— А-а, ну извини… Шлет черте кто, понимаешь, какую-то хрень на телефон.

Он еще послушал, потом усмехнулся:

— На Лизу? Что это вдруг? Кто-то, мне помнится, говорил, что не хочет быть подопытным кроликом американских спецслужб?..

В трубке трещало. Рыжий бородач переложил телефон на плечо и прижал его щекой; освободившимися руками принялся толкать обе тележки в конец очереди. При этом, не переставая слушать, он повернулся к Миле, и его кажущиеся огромными за диоптриями очков глаза сделали круг в орбитах — пойдем! скорее! Мила вздернула плечиками и, всем видом показывая, что, если и идет, то сама по себе, пошла впереди.

— Да, я знаю, что победил. Но мне есть с кем пойти на презентацию. Кого беру? Свою девушку. Милу.

Мила остановилась как вкопанная; лицо ее сделалось каменным. Человек имел проблемы с реальностью.

— А знаешь что? — продолжал как ни в чем ни бывало Звеллингер. — Я подумал: попробуй поговорить с этим… как его? С Батхедом. Это же он, наверное, шлет всем СМСы. Ну да, — победил в конкурсе и от радости рехнулся. Да, да — Батхед. Пока.

Звеллингер отключил телефон и посмотрел на Милу.

— Говорил я тебе, — сказал он довольным голосом, — ты не пожалеешь. Все рвутся на эту презентацию.

— Я нет, — тон у Милы был теплый, как упаковка сосисок, забытая на год в морозильнике. — И с чего, скажи мне, ты взял, что я пойду с тобой?

— Я же рассказывал тебе, — Звеллингер выкатил свои и без того напоминающие маленькие планеты глаза. — Это большое событие, престижное. Оно войдет в историю! А потом мы пойдем на бал, — мой отчим…

— Да, помню, как же! — голос ее зазвучал, словно удары ножа о разделочную доску. — Твой отчим! Египет! Золотые пластины! Да мне плевать на все это! Ты понял? Плевать! И никуда я с тобой не пойду, — она подняла свое красивое лицо и, как только могла издевательски, рассмеялась. — Египтолог, блин!…

— Тихо! — зашипел на нее Звеллингер. — Я же тебя просил, про Египет никто не должен знать!

Он оглянулся по сторонам, но быстро успокоился. Единственный, кто мог услышать «про Египет», был молоденький буддийский монах, который за минуту до этого подошел к очереди и скромно встал в нее позади тележек.

Четверть часа назад, спрятавшись за банкоматом, Ли-Вань увидел, как избранный забрал из окошка службы информации свою книгу. Ухищрение оказалось излишним — едва увидев избранного, он понял, что узнал бы эту рыжую бороду и огромные рыбьи глаза за толстыми линзами не только среди пассажиров своего рейса, но, если бы понадобилось, среди всех пассажиров аэропорта.

Заняв место за избранным в очереди, Ли-Вань стал представлять себе, как оказался уже сидящим рядом с ним в самолете. Он уже видел рыжую бородку чуть выше своего правого плеча, уже слышал над собой дребезжащий голос; на Ли-Ваня уже смотрели с близи огромные на выкате глаза…

— Да вы что?! — ив самом деле услышал он через некоторое время рядом громкий, дребезжащий, словно пригоршня медяков в железной кружке, голос избранного. — Полторы тысячи долларов за перевес? С какой стати?! Я не буду платить!

Тайская девушка в форме авиакомпании за стойкой регистрации, не переставая улыбаться и кивать, протянула Звеллингер) назад паспорта и билеты.

— В таком случае вы не сможете лететь, — сказала она с таким видом, будто сообщала ему приятнейшую новость, — самолет перегружен. Мы даже везем живого тигра.

— Какой там тигр! — в отчаянии всплеснул руками избранный — Какой тигр! Нет у меня денег, поймите! У меня срок действия карточки закончился!

Он растерянно оглянулся на Милу, встретил ядерную зиму и досадливо поморщился. Снова повернувшись к регистраторше он повторил упрямо, словно не понимая, как кто-то мог не уразуметь такой простой вещи:

— Нам надо лететь!

_ В таком случае, — неизбывно доброжелательно отвечала девушка, — по правилам авиакомпании вам надо сократить вес вашего багажа до разрешенного лимита. Вы можете оставить излишки вещей друзьям или родственникам в Таиланде?

— Каким друзьям?! Каким родственникам?! — судорожно открывая рот, застонал рыжий.

Он обернулся по сторонам, ища любой помощи.

Что-то вдруг повело Ли-Ваня, — он был словно маленький бумажный кораблик, подхваченный тихой и могучей рекой.

Ощущая внутри совершенное спокойствие, он подошел к стойке и сказал девушке за компьютером по-тайски:

— Мы летим вместе. Это наш общий багаж.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

— Вы вместе? — она слегка покраснела: долг службы заставил ее подозревать слугу Будды в лукавстве. — А как зовут вашего друга?

— Теодор Звеллингер. Мой товарищ просто не знал, что багаж можно поделить на троих.

Последние слова он произнес по-английски.

— На троих! На троих! — радостно запыхтел рядом с Ли-Ванем избранный.

Пальцы девушки в нерешительности застыли над клавиатурой.

Ли-Вань обернулся к американцу:

— Давай, Тед, ставь багаж на ленту. Отчего ты сразу не сказал Мисс, что мы вместе?

— Конечно, вместе! — выкрикнул рыжий, поправляя очки, и снимая первый чемодан с тележки. — Посадите нас рядом, — Добавил он девушке.

Девушка посмотрела на длинную очередь, образовавшуюся За странной компанией; помедлив секунду, она вздохнула и защелкала пальцами по клавишам.

Самолет мерно гудел турбинами над Гималаями. Его салон был трубочкой свирели, а гудящий мерный звук турбин — единственной тоскливой нотой мира. Люди на время полета не планировали менять этот мир на другой; салон самолета с большой степенью предсказуемости тянулся во времени и в пространстве.

Став заложниками мира самолета, люди делали именно то, что этот мир диктовал им: сначала по указанию стюардесс расселись по местам и принялись листать газеты и книги, смотреть в окна и тихо разговаривать друг с другом; потом, когда разнесли еду и напитки, все одновременно поели и попили. После еды разговоры со всех сторон зазвучали громче, уверенней. Еще через полчаса в проходе выстроилась длинная очередь в туалет. Потом разговоры стали затихать, организмы погружали людей в дрему — телам людей надо было переварить плохую пищу, размороженную и приготовленную в микроволновых печах, — тела экономили энергию…

— Хотите, я подарю вам свою куртку, святой отец? В Лондоне холодно.

Ли-Вань очнулся от мыслей. Над правым плечом его маячила рыжая бородка избранного, большие на выкате глаза за диоптриями с любопытством смотрели на него.