Страница 108 из 124
Быстрая капиталистическая эволюция народного хозяйства превратила буржуазию в наиболее мощный в экономическом отношении класс российского общества. Слой средних предпринимателей при этом был весьма тонок, а сама капиталистическая элита — немногочисленна. К началу Первой мировой войны годовой доход от различных видов предпринимательской деятельности на сумму свыше 10 тыс. руб. получало 35–40 тыс. человек (с членами семей — 250300 тыс. человек).
Начиная с середины 1890-х гг. облик российской деловой элиты претерпевает заметные изменения. По наблюдениям современного исследователя, «традиционный буржуа — купец хотя и сохранил позиции в верхнем эшелоне класса, но ему все чаще приходилось содействовать и сотрудничать с теми, кто не прошел длительный процесс исторического развития на основе постепенного накопления капитала и последовательного расширения единолично-семейного дела». Так, «мощно и напористо утверждали себя дельцы, которые не были «обременены» ни солидными личными капиталами, ни семейными предпринимательскими традициями. Деловая хватка и умелое манипулирование фиктивным капиталом довольно быстро превращало их в действительных хозяев, возглавлявших ведущие монополистические объединения и принимавших важнейшие экономические решения».
И в начале XX в. в составе российской буржуазии торговые элементы преобладали над промышленными. Сама предпринимательская элита страны была весьма неоднородна. На роль лидеров российского делового мира успешно претендовала московская буржуазия, представители которой накопили свои капиталы преимущественно в сфере легкой промышленности и торговли. Они являлись потомственными предпринимателями (например, Рябушинские, Морозовы, Мамонтовы и пр.), владельцами крупных семейных фирм, постепенно превращавшихся с конца XIX в. в акционерные общества с узким кругом участников (паевые товарищества). Петербургская же промышленная буржуазия, оперировавшая главным образом в сфере тяжелой индустрии, включала в свой состав много выходцев из среды чиновничества, технической интеллигенции и т. п. Эти представители делового мира были теснейшим образом связаны с царской бюрократией.
Несмотря на всю экономическую мощь российской буржуазии, ее положение в обществе было весьма непростым. Прагматизм, расчетливость, индивидуализм — эти и другие черты, присущие предпринимателю, не соответствовали национальной традиции, формировавшейся под влиянием православия, и с трудом приживались на русской почве. «Деловые люди» как таковые не являлись в общественном сознании героями, примерами для подражания. Это было характерно и для сознания вполне европеизированных слоев, культура которых внешне ничуть не напоминала традиционную. Не случайно один из видных представителей делового мира Москвы начала XX в. П. А. Бурышкин отмечал в своих воспоминаниях, что «и в дворянстве, и в чиновничестве, и в кругах интеллигенции, как правой, так и левой, отношение к «толстосумам» было, в общем, малодружелюбным, насмешливым и немного «свысока», и в России «не было того культа» богатых людей, который наблюдается в западных странах».
Характеризуя российское общество рассматриваемого времени в целом, необходимо отметить одну его существенную особенность. К началу XX в. отнюдь не был изжит порожденный петровскими реформами раскол, раскол единой прежде русской цивилизации на две — «цивилизацию» европеизированных образованных слоев и «цивилизацию» слабо затронутых просвещением низов, прежде всего многомиллионного крестьянства. «Мир господствующих привилегированных классов, — писал Н. А. Бердяев, — …их культура, их нравы, их внешний облик, даже их язык был совершенно чужд народу — крестьянству, воспринимался как мир другой расы, иностранцев». Скажем, представления о собственности у дворян не совпадали с таковыми у крестьян (с точки зрения последних, собственностью мог быть лишь такой объект, который является продуктом человеческого труда, а значит, например, лес, выросший «сам по себе», принадлежать кому-либо не может, он для всех). Последствия цивилизационного раскола России весьма громко заявили о себе в начале XX столетия.
§ 5. Рабочее и крестьянское движение накануне революции 1905–1907 гг. Радикальные политические организации
С самого начала нового столетия явственно обозначились симптомы назревания в стране революционного кризиса. Недовольство существующими порядками охватывало широкие слои населения. Поводов для такого недовольства российская действительность давала немало. Между тем население менее, чем когда-либо прежде, было склонно с этим мириться. «Начиная с Нового времени, — пишет современный исследователь, — во всех обществах наблюдается драматическая тенденция: притязания людей растут быстрее их реальных возможностей». В начале XX в. эта «драматическая тенденция», таящая в себе угрозу общественной стабильности, отчетливо обозначилась и в России. С конца XIX в. важнейшую роль в революционном движении начинает играть российский пролетариат. Выступления рабочего класса (забастовки, демонстрации) становятся постоянным и существеннейшим фактором внутриполитического развития страны. «Промышленная война» в Петербурге (массовые стачки рабочих столицы в 1896 г.) показала силу рабочего движения. Начало XX в. ознаменовалось дальнейшим ростом выступлений российского пролетариата, повышением уровня его организованности. Стачки и демонстрации приобретали все более политический характер. В феврале — марте 1901 г. в Петербурге, Москве, Харькове прошли студенческие и рабочие манифестации. Первомайская стачка рабочих Обуховского завода вылилась в прямое столкновение с войсками и полицией (Обуховская оборона). В 1902 г. прошли забастовка и политическая демонстрация в Сормово и крупная стачка-демонстрация в Ростове-на-Дону. Широкомасштабный характер приобрела всеобщая стачка на Юге России в 1903 г., охватившая Баку, Одессу, Киев и другие города. Серьезную опасность для самодержавия представляло и крестьянское движение. В 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях прошли массовые выступления, в ходе которых крестьяне громили помещичьи усадьбы, захватывали хлеб и корм для скота, самочинно распахивали помещичьи земли. На подавление волнений было брошено более 10 тыс. солдат. В той или иной степени движение распространилось на Киевскую, Пензенскую, Орловскую, Саратовскую, Новгородскую и Черниговскую губернии, на Кубань и Кавказ.
Рост недовольства широких слоев населения создавал благоприятные условия для выхода на политическую арену радикально настроенных революционных партии. Конец XIX — начало XX. в. стал важнейшим этапом в развитии российского социал-демократического движения, К концу 1890-х гг. социал-демократические кружки и группы существовали более чем в 50 городах России. Моделью для создания общероссийской социал-демократической партии стал Союз борьбы за освобождение рабочего класса, основанный в 1895 г. в Петербурге В. И. Лениным. В 1898 г. в Минске собрался I съезд российской социал-демократии, положивший начало РСДРП. Становление организационных структур партии, разработка ее программы, однако, затянулись, будучи объектами острой полемики между различными течениями в социал-демократическом движении. Так называемые экономисты (Е. Д. Кускова, С. Н. Прокопович, А. С. Мартынов и др.), находясь под влиянием идей Э. Бернштейна, представляли реформистское крыло российской социал-демократии и выступали против лозунга диктатуры пролетариата Противоположную позицию в этих вопросах занимало радикальное течение, взгляды которого наиболее последовательно отражал Ленин. Рупором его идей стала газета «Искра», которая выходила за рубежом с 1900 г. Партию Ленин мыслил как организацию сознательного революционного меньшинства, призванную покончить со стихийностью в рабочем движении и построенную на принципах строгой централизации и жесткой дисциплины. Эти взгляды Ленина нашли наиболее полное отражение в его книге «Что делать?» (1902).
II съезд РСДРП (1903) принял после острых дискуссий программу, провозгласившую конечной целью партии осуществление социалистической революции и установление диктатуры пролетариата (программу-максимум) и ближайшими задачами (программу-минимум) — свержение самодержавия и завоевание демократических свобод, введение 8-часового рабочего дня, возвращение крестьянам отрезков и т. п. Съезд принял также устав, первый параграф которого вопреки позиции Ленина не предусматривал непременного участия членов партии в работе партийных организаций, и сформировал руководящие органы РСДРП. Наметившийся на съезде раскол между сторонниками Ленина и их оппонентами окончательно оформился в ходе выборов ЦК и редакции «Искры». Приверженцы Ленина, одержавшие на выборах победу, стали именоваться большевиками, а их противники — меньшевиками. Если, по наблюдению Н. А. Бердяева, «русские революционеры и в прошлом всегда были тотальны» и «революция была для них религией и философией, а не только борьбой…», то в лице большевизма возникло марксистское течение, соответствующее «этому революционному типу и этому тоталитарному инстинкту», воспринявшее в отличие от меньшевизма и западноевропейской социал-демократии «прежде всего не… эволюционную, научную сторону марксизма, а его… мифотворческую религиозную сторону… выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетариата, руководимую организованным меньшинством…».