Страница 11 из 126
Тем не менее, Николай уже определился с расположением дверей на пло-щадке, и уверенно шагнув в сторону нужной квартиры, уперся в закрытую дверь. Ощупав ее, нашел кнопку звонка и нажал на нее. Открывать явно не хотели: явственно слышно было взволнованное дыхание за дверью. Он снова нажал на кнопку звонка, но без видимого успеха, наверняка звонок не работал по причине отсутствия электричества. Сорвав с лица маску противогаза, он громко сказал: «Откройте, пожалуйста? Мы из милиции!»
— Не бойтесь, откройте! — Снова повторил он.
Видимо после некоторых раздумий хозяин квартиры щелкнул замком, и дверь приотворилась, затем открылась шире и на пороге показалась симпатичная девушка, лет девятнадцати, в домашнем халате и с распущенными волосами. Ее большие выразительные глаза с длинными красивыми ресницами смотрели на них настороженно. На какое-то мгновение оба друга замерли, но потом Владимир, промолвил своим решительным милицейским голосом:
— Извините, пожалуйста, но нам нужен фонарь! Сами видите, что твориться на улице…
— Вот именно, хотелось бы узнать, что твориться на улице? Тем более от мили-ции… — В свою очередь ехидно сказала она.
— Что-то вроде солнечного затмения!.. — Сказал Николай, приходя Владимиру на выручку, ибо тот совсем не был готов к ответу: правды они не знали, а пичкать своими домыслами первую, попав-шуюся им девчонку… вообще смысла не было.
— То эпидемия, то затмение! Вы что-нибудь конкретно-то объяснить можете? Я хочу знать, чего ожидать? Я хочу…
— Извините! — Прервал ее Николай. — У вас имеется электрический фонарь?
Она осеклась на полуфразе, но ответила: «Имеется!»
— Не могли бы вы одолжить его нам на некоторое время? — Попросил он.
— Подождите минутку! — Она прошла вглубь квартиры, а Николай с Владимиром остались в прихожей, освещенной тусклым светом огарка свечи, стоявшего в декоративном подсвечнике на полочке перед зеркалом, отчего его свет как бы удваивался, довольно сносно борясь с темнотой. Пламя свечи отражалось также от полуоткрытой застекленной двери кухни справа по коридору. Прихожая была обставлена простенько, но со вкусом: уже упомянутое зеркало на стене, дверцы встроенного в стену гардероба напротив и не совсем новая, но довольно чистая ковровая дорожка на полу.
Негромко шаркая домашними тапочками по этой дорожке, девушка вер-нулась, с натугой держа в руках большой аккумуляторный фонарь со съемной фарой средних размеров.
— Если не ошибаюсь, именно такой фонарь вам и нужен! — Сказала она, впервые улыбнувшись. — Я сама забыла, что имею такой фонарь. Спасибо вам — напомнили. А я тут свечки жгу…
— Спасибо большое! На такой фонарь мы даже и не рассчитывали! Мы его обязательно вернем. — Сказал Николай.
— Во всяком случае, постараемся! — Поправил его Владимир. — Мы пойдем, вы не открывайте форточек и не выходите из квартиры, а еще лучше постарайтесь сидеть так тихо — будто в квартире никого нет. — Подумав, добавил он. — Хорошо?
— Хорошо! — Слегка оторопело ответила она, помаргивая своими длинными ресницами. — Вы еще придете?
— Постараемся! — Еще раз сказал Владимир. — До свидания!
— До свидания! Только вы обязательно приходите?.. — Попросила она.
Они, в молчании кивнув на прощание, натянули на лица противогазы, и вышли из квартиры. Фонарь оказался мощным и ярко освещал лестничную клетку. На улице тьма стояла такая же густая, что и прежде. Уличное освещение не включилось — город, как они поняли, был обесточен — в квартире девушки электричества тоже не было. Осторожно они направились к своему мотоциклу, освещая перед собой путь. Интуитивно, Николаю совсем не хотелось вступать в зону, где не так давно властвовало белое пламя. Но входить туда им и не пришлось. Свет фонаря отразился от зеркальной поверхности какого-то незна-комого сооружения и, на мгновение их пронзил разряд дикого ужаса. Это мгновение в сознании растянулось — они представили, что еще миг — и их тела начнут расплываться в ту мерзкую слизь, на которую они сегодня насмотрелись уже достаточно, быть может, это сооружение для того и поставлено. Лишь спустя некоторое время они начали узнавать в очертаниях сооружения… — свой мотоцикл! С трудом узнаваемый, состоящий из множества блестящих, словно хромированных, включая и лобовое стекло, деталей, спаянных между собой, мото-цикл превратился в причудливый неподвижный монумент. Страх нехотя стал покидать застывшие, словно в столбняке, тела. И постепенно им становилось совершенно ясно, что теперь этот слиток не может быть средством передвижения.
Перед ними становилась еще одна задача — найти исправный транспорт. Пешком в такой ситуации долго не походишь. Вспомнились попадавшиеся на глаза автомашины по обочинам, но в них — эта слизистая субстанция, в которую превратились люди. Обоим совсем не хотелось притрагиваться к ней. Да и покидать двор через ворота, в которые сюда въехали, они не рискнули, чтобы не нарваться на светящуюся «черепаху».
Двор относился, так сказать, к одному из старых, построенных чуть ли не в довоенный период, кварталов: здесь, хотя и в редких случаях, попадались даже постройки дореволюционной поры. Такие кварталы нередко представляют собой довольно сложные лабиринты дворов, окруженных по периметру новыми и реконструированными старыми зданиями. Таким образом — фасады кварталов обычно выглядели весьма прилично, скрывая за собой неприглядную архитектуру давно не ремонтированных жилых домов, десятками лет числившихся в коммунальных хозяйствах «под снос».
Случайный прохожий, попавший в такой район даже днем, мог проплутать в нем весьма приличное время. Достоинством же таких дворов являлись скрытые выходы на другие улицы и переулки. Можно было войти сюда с одной стороны квартала и, пройдя по извилистым проходным закоулкам выйти совсем на другой улице. Досконально эти лабиринты, были известны, только обитающим в них жильцам. Николай же с Владимиром знали их лишь отчасти.
Пятно света фонаря, фарой которого манипулировал Владимир, металось по серым обшарпанным стенам и плотно зашторенным окнам, находя необходимые проходы и повороты. После получасового блуждания они оказались у каменной арки, почти близнеца той, в которую сюда въезжали, и выходящей на параллельную улицу. В противогазах хлюпало, кожу лица щипал едкий пот. Ноздри раздражал резкий запах резины, да и все тело казалось липким от выступившего пота, а какого либо транспорта им пока не встретилось.
Наконец, когда они уже почти отчаялись что-нибудь отыскать, им повезло. Осторожно выглянув из-под арки, они заметили припаркованный прямо на тротуаре «жигуленок» первой модели, блеснувший в свете фонаря своим ветровым стеклом. Владимир выключил фонарь — безрассудством было бы вываливаться со двора с таким ярким светом. Наступила тьма, еще более глубокая, чем раньше. Долгое время они стояли, стараясь привыкнуть к ней. Но тьма оставалась почти абсолютной. Ощущение было сходным с тем, как если бы они нахватались «зайчиков» при производстве электросварочных работ. Даже в безлунную ночь, без каких либо источников света, глаза со временем адаптировались и, можно было различать хотя бы кое-какие контуры и очертания окружающего. Сейчас же этого не получалось.
Оба молча стояли — было лишь слышно собственное дыхание и хлюпанье клапанов противогазов. Но стоять так можно было до «второго пришествия», и они, словно начав мыслить одинаково, на ощупь, взявшись за руки, тихонько двинулись в направлении того места, где память рисовала находящийся автомобиль.
Если бы они попытались проделать это поодиночке, то без сомнения, заблуди-лись бы и прошли мимо. Каких либо ориентиров просто не было. Но вдвоем, образовав подобие цепочки-шеренги-невода, добились успеха. Уже через несколько минут, которые им показались бесконечностью, левой коленкой Николай наткнулся на бампер «жигуленка». Теперь предстояло еще одно сложное дело — в кромешной тьме открыть замок дверцы. В светлое время для Владимира, в прошлом квалифицированного слесаря, открыть замок автомобиля при наличии простейшей женской заколки, было бы минутным делом. Но сейчас, в темноте, на ощупь, в резиновых перчатках и при помощи только штык-ножа, он возился, по субъективному мнению Николая, целую вечность, и он уже начал думать, что ничего не получится и, придется бить боковое стекло. И в этот момент раздался характерный щелчок открываемой двери.