Дальними маршрутами

Мужественный летчик и его экипаж успешно выполняли каждое боевое задание. Огнем фугасок воины мастерски взламывали оборону противника под Оршей и Полоцком, Бобруйском и Могилевом. Преодолевая огромные расстояния, они много раз летали под покровом ночи в глубокий тыл врага на бомбометание военно-промышленных объектов.

Вместе с летчиками нашего полка Антону Шевелеву не раз приходилось бомбить Гданьск, являющийся мощным бастионом немцев на побережье Балтики. В то время город и порт прикрывались десятками мощных прожекторов и крупнокалиберных зенитных пушек. Это была цель первостепенной важности, а полет на нее - большим и серьезным испытанием выносливости, решимости и бесстрашия. И такое испытание экипаж Шевелева выдержал с честью.

…Один за другим уходили с аэродрома бомбардировщики. Взлетев, они брали курс на запад. Лейтенант Шевелев поднялся в воздух пятым. Сплошная низкая облачность прижимала корабль к земле. Вдобавок повалил снег: в таких условиях летели до линии фронта. Здесь пришлось несколько поднять высоту - предполагалось наличие зениток. Но на высоте началось обледенение. Положение усложнилось еще тем, что все время дул сильный встречно-боковой ветер: угол сноса вдвое превышал обычный. В путевой скорости, определенной Кутумовым, получилась ошибка. Но штурман не выжидал пассивно истечения расчетного времени и большого уклонения в сторону. Проверив угол сноса, направление и силу ветра, он еще уточнил путевую скорость, подобрал в данных условиях наиболее точный курс полета.

При пробивании толщи облаков вверх работать в кабинах корабля становилось все труднее и труднее. Самолет бросало из стороны в сторону. Шевелев с трудом удерживал нагруженный бомбами и горючим бомбардировщик. [126] От напряжения немели ноги, штурвал вырывался из рук. А облачности и болтанке, казалось, не было конца. Видимо, и цель будет закрыта сплошным облачным покровом. Как найти ее? Налицо были как будто все основания, чтобы возвратиться на свой аэродром или бомбить запасную цель, расположенную недалеко от линий фронта. Но экипаж настойчиво пробивался к основному объекту удара - к Гданьску.

Наконец облака стали редеть, и вскоре над головами показались звезды. Настроение поднялось. Пока летчик и штурман договаривались о своих действиях над целью, стрелок-радист запросил погоду в районе Гданьска.

- Облачность над целью три балла, перистая, ветер северо-западный, - вскоре сообщил Бондарец.

- Понял, - отозвался Шевелев. И тут же напомнил Кутумову: - Сносить нас будет влево.

Самолет шел на запад. Кутумов занимался радионавигацией: он снимал пеленги боковых радиостанций, прослушивал позывные радиомаяков и полученные данные наносил на карту. Все это делалось для того, чтобы как можно точнее определить свое действительное место, чтобы меньше уклоняться от заданной линии пути. Шевелев хорошо знал, что штурман не будет сидеть сложа руки, и, видимо, поэтому подолгу не тревожил его запросами и напоминаниями. Он верил в Кутумова, надеялся на него.

- Через десять минуту выйдем на берег Балтики, - после долгого молчания сказал Кутумов.

- Стрелкам усилить наблюдение, - распорядился Шевелев.

До береговой черты Балтийского моря лететь пришлось за облаками. Но с приближением водного массива их становилось все меньше и меньше.

- Под нами море! - раздался звонкий голос воздушного стрелка Воронцова.

- Вижу слева Кенигсберг! - подтвердил Шевелев.

- Нас, видно, поджидают в Кенигсберге и Гданьске с суши, - обратился Кутумов к летчику. - Пройдем-ка, Антон, подальше в море. Оттуда с курсом 180 зайдем на цель.

- Добро, - ответил командир.

Когда самолет проходил на траверсе Кенигсберга, дальнобойные зенитки начали стрельбу. Видно было, как зенитные батареи немцев нащупывали наши самолеты. [127]

- Не там ищут! - усмехнулся Шевелев. - Похоже, что фашистов удастся провести.

- Вряд ли, - усомнился штурман. - Над Гданьском всем нам будет жарко.

Да, пока свое основное внимание гитлеровские летчики и зенитчики обращали на юг и юго-восток со стороны суши. Севернее, с моря, артиллерийский огонь велся редко, а самолетов с зажженными огнями не было видно совсем.

- Курс 180! - скомандовал Кутумов.

Спустя некоторое время впереди показался Гданьск. Через минуту-другую над городом и портом повисли «люстры». Более рельефно стала вырисовываться бухта и в глубине ее - судостроительные верфи. Это и была цель для экипажей нашего полка.

- Боевой 175! - внеся поправку на снос, продолжал командовать Кутумов.

- Есть, 175! - отозвался Шевелев.

Видно было, как в месте расположения верфи стали рваться фугасные и бронебойные бомбы. Десятки прожекторов шарили в небесном пространстве, вовсю палили зенитки. На земле отчетливо вспыхнули первые взрывы, буйно заполыхало яркое розовое пламя.

Приглушив моторы, Шевелев как бы крадучись подходил к объекту удара. Несмотря на все увеличивающуюся зенитную стрельбу, он четко выполняет все команды Кутумова. Вот штурман прицелился, и полетели вниз фугаски. Молодец Иван! Он отлично положил серию своих бомб, вызвав на территории верфи новый взрыв.

И только тут шевелевский корабль был обнаружен. Сразу же в него вцепилось десятка два прожекторов. Все исчезло из глаз летчика, кроме приборной доски. Самолет швыряло из стороны в сторону. Грохот разрывов зенитных снарядов пересиливал привычный гул моторов. В какое-то мгновение Шевелев краем глаза увидел неподалеку облако, словно пришедшее на выручку. Рванулся к нему, спрятался от прожекторов, а потом, резко изменив курс, благополучно выбрался из этого кромешного ада. И командир, и штурман, и стрелки издали хорошо видели, как на освещенную цель шли и шли все новые и новые бомбардировщики. [128]

После посадки на стоянке старательный техник самолета вместе со своими помощниками - мотористами и оруженцами особенно долго, со всех сторон, осматривали корабль, щупали его и недоуменно разводили руками. Потом восторженно произнесли:

- Ни единой пробоины!

А через день снова полет в логово врага. Но теперь уже на другую цель - железнодорожный узел города Кенигсберг. Здесь насчитывалось десять пассажирских и четыре товарных и сортировочных станций. Все они располагались на левом берегу реки Прегель. Узел связывал четыре важнейшие железнодорожные магистрали. Задача, кажется, до предела ясна: надо вывести на определенное время из строя этот узел стальных дорог. Но как это сделать, когда в воздухе на маршруте творилось нечто несусветное: облака сходились все теснее, сталкивались, сжимали самолет. Корабль стал тревожно вздрагивать, проваливаться в серую муть. Антон Шевелев заметил, что контур антенны расплывается. На глазах у Кутумова мутнела прозрачная полусфера около переднего пулемета.

- Обледенение! - заволновался штурман.

На этом участке маршрута пробиться вверх не удастся. Стало быть, надо осторожно, пологим снижением выбираться вниз, пока положение не ухудшится и не будет угрожающим для полета. Но куда же запропастилась земля? Восемьсот метров, шестьсот, триста. Рельеф местности здесь ровный, превышений нет, но до каких пор можно снижаться? И когда высотомер показал цифру двести метров, внизу замелькали черные пространства лесов с серыми пятнами больших и малых полян. Не потерять бы ориентировку! Нет, Иван Кутумов не может подвести. Он специалист бывалый, свое дело знает в совершенстве.

Больше часа пришлось лететь в такой обстановке. Но потом нижняя кромка облаков начала подниматься. А еще через полчаса от экипажа-лидера полка последовала команда:

- Условия нормальные, всем следовать с набором высоты!

Шевелев с радостью воспринял эту команду. Заоблачные полеты ему нравились больше других. Самолет длительное время скрыт от взора противника, к тому же [129] в спокойной обстановке можно лучше все обдумать, все прикинуть, как наверняка действовать над целью.

- Идем за облака! - довольным голосом передал он членам экипажа. И тут же добавил: - Готовиться всем к удару.