Страница 49 из 82
— Клянусь господом богом, я говорю вам все как на духу. Мне нечего добавить к тому, что вы знаете: его убили.
Человек со шрамом на лице стукнул рукой по столу с такой силой, что тазы и посуда подпрыгнули со своих мест.
— Кто убил Пахарито де Сото? Тебя спрашиваю.
Немесио Кабра Гомес скорчил виноватую мину.
— Я не знаю.
— Зачем тогда ты приходил расспрашивать о нем?
— Какой-то кабальеро, с виду очень благородный, разыскал меня приблизительно две недели назад. Он меня знал, а я его нет. Он мне не назвался. И заверил в том, что мне нечего бояться, что он не полицейский и никак не связан с Обществом предпринимателей, что ему противно насилие и что он хочет предотвратить ненавистную ему расправу и разоблачить злодеев.
— И ты поверил?
— Но ведь и вы мне поверили.
— Ты прав, — согласился человек со шрамом: он казался наиболее беспристрастным. — Продолжай.
— Благородный кабальеро спросил у меня, не знаю ли я Пахарито до Сото — царство ему небесное! — и я ответил, что не знаю, но мне ничего не стоит найти его. «Я в этом не сомневаюсь», — сказал благородный кабальеро, а я спросил: «Зачем он вам?» «У меня есть достаточно оснований полагать, что ему грозит опасность». «А что он сделал?» «Не знаю, — ответил он. — Именно это тебе и предстоит узнать». «А почему именно мне? Почему не полиции?» «Вопросы здесь задаю я, — сказал он. — И все же отвечу тебе: во-первых, пока у меня нет явных улик для того, чтобы заявлять об этом публично, а во-вторых…» «Что во-вторых?» — спросил я. «С тебя достаточно и во-первых», — ответил он и замолчал, нахмурившись. Видя, что он не хочет говорить, я спросил: «А что должен делать я, когда найду Пахарито де Сото?» «Ничего, — ответил он. — Следовать за ним повсюду, запоминать, а потом докладывать мне все, что он делал». «А как же я с вами снова свяжусь?» «В день рождества, в половине седьмого вечера ты будешь ждать меня у входа в Эль-Сигло. Ты успеешь выполнить просьбу до встречи со мной?» «Не беспокойтесь, сеньор». Мы сговорились с ним о вознаграждении, по правде говоря, не слишком большом, и расстались.
— Кто же этот благородный кабальеро? — спросил мужчина со шрамом.
— Знать не знал и не знаю. Чтоб мне ослепнуть, если я вру! — поклялся Немесио.
— И ты, который во все сует свой нос, не смог этого разнюхать? — ехидно спросил Хулиан.
— Вы же знаете, среди кого я вращаюсь. Этот кабальеро совсем из другого мира, туда мне, бедняку, никогда не было и не будет дороги, проживи я хоть тысячу лет. Можно мне сесть? Я еще не поужинал.
— Постоишь. Недалек уже час твоего отдыха.
По спине Немесио Кабры Гомеса пробежали мурашки, но, несмотря на испуг, он слегка успокоился: конспираторы скорее были склонны к разговорам, чем к действиям.
— Продолжать?
— Да.
— Я никогда не слышал о Пахарито де Сото и сначала решил, что он недавно появился в здешних краях. Я спрашивал о нем везде и, наконец, пришел к вам. Вы мне сказали, где его искать.
— Потому что ты уверил нас в том, что собираешься предупредить его об опасности.
— Так оно и было.
— Но как только ты нашел Пахарито де Сото, его убили.
— Я нашел его слишком поздно.
— Врешь! — проговорил Хулиан.
— Молчать! — приказал человек со шрамом. И, обращаясь к Немесио, продолжал: — А теперь слушай. Пахарито де Сото был глупцом, он только прибавил нам хлопот и ничего больше. Но он боролся за наше дело по доброй воле. Мы не можем оставить его смерть безнаказанной. Конечно, нам проще прикончить тебя, но этим мы ничего не добьемся, его убийца только посмеется над нами. Мы должны целиться выше, понимаешь? В голову, а не в ноги. Надо узнать, кто заставил его убить, и это сделаешь ты.
— Я?
— Да, — продолжал человек со шрамом с ужасающим спокойствием. — Слушай и не перебивай. До сих пор ты продавал нас богачам за деньги, теперь плата будет иной: ты продашь их, а расплачиваться будешь собственной жизнью. Даем тебе неделю. Запомни хорошенько: одну неделю. И не вздумай увиливать, а тем более пытаться нас обмануть. Ты намного хитрее, чем прикидываешься, и привык дурачить проституток и бродяг. Но с нами этот номер не пройдет. Мы сделаны из другого теста. Ровно через неделю мы снова встретимся, и ты скажешь, кто убил Пахарито де Сото и почему, что произошло на предприятии Савольты и какая каша там заварилась. Если ты исполнишь наше поручение, тебе ничего не грозит, но если ты попытаешься обмануть нас, сам знаешь, что произойдет.
И как бы завершая его слова, все городские часы пробили двенадцать раз. И звону этому суждено будет долгие годы звучать в голове Немесио Кабры Гомеса. Улицы мгновенно наполнились радостным ликованием, зазвучали рожки, трубы, трещотки и прочие музыкальные инструменты. В соседних кварталах взрывались ракеты, фейерверком рассыпаясь по небу.
— А теперь проваливай, — приказал человек со шрамом.
Немесио Кабра Гомес попрощался со всеми присутствующими и покинул фотоателье.
— Скоро на свет появится маленький Леппринсе, — проворковала сеньора Парельс.
Сгрудившись в небольшом музыкальном салоне, дамы, предпочитая сплетни танцам, смаковали лимонад и сладкий херес. Щеки Марии Росы то покрывала смертельная бледность, то заливал алый румянец. И сразу же на нее набросились с советами, пожеланиями, поздравлениями.
— У таких родителей ребеночек родится просто загляденье!
— Тебе следует побольше есть, детка, ты очень худенькая.
— А вдруг там близнецы…
— Что бы ни говорили, а малыш будет настоящим каталонцем!
Мария Роса, оглушенная потоком возгласов и поцелуев, умоляла всех говорить потише и не переставала улыбаться.
— Ради бога, не так громко! Муж услышит.
— Он еще ничего не знает?
— Я готовлю ему сюрприз, но ради бога тише, я не хотела бы, чтобы меня кто-нибудь опередил.
— Не волнуйся, детка, от нас никто ничего не узнает, — хором отозвались сеньоры.
Но в узкий дамский кружок незаметно прокрался мужчина и молча слушал, улыбаясь. Это был Кортабаньес. Адвокат имел обыкновение проникать в женское общество, справедливо полагая, что желание и упорство помогут узнать ему от женщин не одну сокровенную тайну. И в этот вечер его теория подтвердилась. Кортабаньес жевал котлетки и обдумывал новость, о которой только что слышал. Одна сеньора хлопнула его веером по щеке.
— Ах, плут, вы тут шпионите?
— Я подошел, сеньоры, засвидетельствовать вам мое почтение.
— Тогда поклянитесь, что сохраните тайну.
— Я всегда храню профессиональные тайны, — ответил Кортабаньес и, обращаясь к Марии Росе, проговорил: — Примите первое поздравление от представителя мужского пола, сеньора Леппринсе.
Адвокат наклонился, чтобы поцеловать руку будущей матери, но под чрезмерной тяжестью собственного тела свалился на софу, придавив животом Марию Росу, которая испуганно вскрикнула, а потом рассмеялась. Дамы кинулись на помощь хозяйке дома и, схватив Кортабаньеса за руки, за ноги, за фалды неопрятного фрака, принялись оттаскивать от софы к пианино. Наконец им это удалось, и адвокат навалился обеими руками на клавиши, которые разом зазвучали.
Лимузин двигался по улицам, но так как занавески были задернуты, я не мог определить, в каком направлении мы едем. Леппринсе угостил меня сигаретой, и довольно долго мы хранили молчание. Неожиданно мотор стал глохнуть, машина накренилась, и я понял, что мы поднимаемся в гору.
— Куда мы едем? — спросил я.
— Скоро узнаешь, — ответил Леппринсе, — не волнуйся, ты не пленник.
На крутом повороте я навалился на Леппринсе. Но сила инерции вернула меня в исходное положение, чтобы тут же снова отбросить в противоположную сторону. Я приподнял занавеску, но ничего не увидел, кроме ночной темноты, зарослей кустарников и сосен.
— Ты удовлетворен? — спросил Леппринсе. — А теперь задерни занавеску; мне нравится ездить инкогнито.
— Мы за городом? — поинтересовался я.