Все Грани Мира

Сандра подняла голову, чтобы посмотреть, кто к нам пожаловал, а увидев Сиддха и Женеса, вновь прижалась лицом к моей груди. Инна подступила ко мне вплотную; свободной рукой я обнял её за талию. Наверное, со стороны мы представляли собой забавное зрелище — муж, обнимающий жену и любовницу, — но в данный момент я об этом не думал.

Передо мной стояло двое людей, которых я убил. Они вполне заслуживали смерти, я убил их, защищая свою жизнь и жизнь своих близких, и если бы понадобилось, убил бы их повторно. Я не испытывал в связи с этим никаких угрызений совести, но всё же мне было жутко смотреть в пустые, безжизненные глаза своих жертв. Говорят, что убитые — правые и неправые, без разницы, — периодически приходят к своим убийцам во сне, чтобы те не забывали о них. Как видно, и меня не миновала чаша сия. Мало того, у меня был не просто сон — а сон наяву…

— Ну, здравствуйте, — произнёс Сиддх, сохраняя на лице бесстрастное выражение. — Вот мы и снова встретились.

Женес молчал и только сверлил меня взглядом.

— И что прикажете делать, кувыркаться на радостях? — язвительно осведомилась Инна. — Мы вас не звали. Нам не о чем с вами говорить.

— Зато у нас есть что сказать, — невозмутимо ответствовал Сиддх. — Я хотел значительно дольше послужить на Гранях моему повелителю, — он повернулся к Велиалу и отвесил ему поклон, — там у меня осталось много незаконченных дел. Вы преждевременно оборвали мою земную миссию и не позволили мне заслужить то место в Преисподней, которого я, без сомнения, был достоин. Но я не в обиде на вас. Я…

— Ты обратился не по адресу, — перебила его Инна. — По этому поводу предъявляй претензии своему хозяину. Если кто и виноват, что твоя блестящая карьера не удалась, так это он. Ты стал покойником в тот самый момент, когда по его приказу совершил «чёрный прыжок» внутрь купола, чтобы убить Сандру.

— Я не держу на вас зла, — продолжал Сиддх, начисто проигнорировав её замечание. — Уйдя из земной жизни, я не прекратил своего существования, как личность. Я остаюсь Виштванатаном Сиддхом и в Нижнем Мире. Повелитель милостив и справедлив, — опять поклон в сторону Велиала, — он учёл моё искреннее рвение, оценил мои таланты и дал мне шанс выслужиться уже здесь, при его особе.

— А вот я служил на Гранях долго, — как по команде, отозвался Женес. — Дольше, чем любой другой слуга моего повелителя; дольше, чем слуги других Хозяев. Наградой за мою долгую и верную службу стало место, которое я занял в Преисподней. Высокое место — выше меня стоят только Хозяева. Я сохранил свою индивидуальность и остался Женесом де Фарамоном. Нижний Мир не вынуждает своих подданных отречься от своего «Я», здесь мы остаёмся теми же, кем были при земной жизни. Слугам Хозяев смерть не страшна. Смерть для нас — лишь переход в другой мир, более прекрасный, более совершенный. При этом переходе мы ничего не теряем, зато многое обретаем.

— Теперь видите, от чего вы отказываетесь? — произнёс Велиал. — Вы отвергаете вечную жизнь ради фальшивых и насквозь прогнивших идеалов. Вы говорите о свободе воли и праве выбора, а сами цепляетесь за полтора-два столетия рабского существования в полной зависимости от так называемых сил Света и Добра. А ведь я предлагаю вам шанс войти в Вечность людьми, а не бесплотными, лишёнными собственной индивидуальности призраками.

— Людьми ли? — с сомнением промолвила Инна. — Что-то я не вижу перед собой людей. Разве это, — она указала на Сиддха и Женеса, — люди? Разве сам ты — человек?

Сандра прошептала с мольбой:

— Пожалуйста, не спорьте с ним.

Велиал начал что-то говорить, но тут же умолк на полуслове. Сиддх и Женес вздрогнули и одновременно повернулись вправо. Мы посмотрели туда же.

День открытых дверей в нашем сне наяву продолжался. В стороне от нас возникло золотое сияние, из которого вышли три призрачные человеческие фигуры в длинных лазоревых туниках. Сквозь них легко проглядывались очертания зала, но вместе с тем они были достаточно плотными, чтобы я мог рассмотреть их лица.

Я узнал всех троих — и высокого тёмноволосого мужчину, и его юных спутников, подростков четырнадцати и шестнадцати лет с вьющимися белокурыми волосами. Это были…

— Дядя Ривал! — воскликнула Сандра, быстро отстранившись от меня.

Призрак Ривала де Каэрдена тепло улыбнулся ей.

— Здравствуй, Сандра, — сказал он. — Не бойся, девочка, теперь я с тобой и в обиду тебя не дам.

На лице Велиала впервые промелькнуло что-то человеческое — гнев.

— Презренные! — громогласно произнёс он. — Кто позволил вам вмешиваться? Как вы посмели явиться сюда?

— Посмели, потому что имели право, — спокойно ответил Ривал. — Ты сам открыл нам путь, когда допустил встречу живущих с ушедшими. Или ты думал, что Вышние об этом не узнают? — По мановению его руки Сиддх и Женес исчезли. — И ты уходи, Велиал. Твоё время истекло.

— Не тебе отсчитывать моё время, раб, — надменно возразил Велиал. — Я уйду, когда сам захочу. Ты здесь не хозяин.

— Ты тоже. Хозяева они. — Ривал кивнул в нашу сторону. — И только от них зависит, кто из нас здесь останется. — Он умолк и значительно посмотрел на нас, ожидая нашего решения.

— Уходи, Велиал, — сказала Инна. — Нам больше не о чем говорить.

— Что ж, ладно, — с царственным видом кивнул тот, словно оказывал нам большую милость. — Не буду навязывать вам своё общество, это ниже моего достоинства. Я ухожу, но моё предложение остаётся в силе. Запомните, что я скажу: рано или поздно настанет день, когда Добро покажется вам хуже всякого зла, а Свет — мрачнее самой кромешной тьмы. Поверьте мне, это случится неизбежно. И если вам станет совсем невмоготу, позовите меня — я тотчас приду к вам на помощь.

С этими словами Велиал воздел над головой руки и растворился в клубах ядовито-зелёного дыма.

Небрежным жестом Ривал заставил дым развеяться и направился к нам. Юноши не отставали от него ни на шаг. Они внимательно смотрели на Инну, их лица выражали какое-то неземное спокойствие и умиротворённость, а на губах играли ласковые улыбки. Взгляды обоих, как и взгляд Ривала, были не от мира сего, но в них я не чувствовал ни пугающей пустоты, как у Сиддха и Женеса, ни пробирающего до костей холода, как у Мэтра; они лучились нежностью и теплотой. Мне просто не верилось, что совсем недавно эти чистые и невинные души были пленниками тёмных сил.

Старший из них, Сигурд, был похож на своего отца: у него были такие же крупные черты лица, такой же волевой подбородок, такие же рыжеватые волосы и изумрудные глаза. Младший, Гийом, наверное, пошёл в мать. Голубоглазый, с волосами цвета спелой пшеницы, он был по-девичьи смазлив и чем-то неуловимо напоминал… да, да — свою старшую сестру! Неудивительно, что Ривал де Каэрден так пялился на Инну при нашей первой встрече. Герцог тоже заметил это сходство, правда, не сразу, а позже, когда немного пришёл в себя после штурма замка и впервые присмотрелся к Инне. С того самого момента он так и пас её глазами, а в его взгляде раз за разом мелькал немой вопрос вкупе с робкой надеждой на чудо. Теперь я знал, чтó это был за вопрос; знал, на какое чудо надеялся герцог; и знал, что чудо свершилось…

— Прежде всего, я хочу попросить у тебя прощения, Инга, — произнёс Ривал, остановившись перед нами. — Тебе известно, за что.

— Да, знаю, — кивнула жена. — Вернее, догадываюсь. По приказу Мэтра вы подменили меня при рождении.

— Это было необходимо, Инга. Надеюсь, ты понимаешь.

— Понимаю, — без особой уверенности ответила Инна и виновато взглянула на Сигурда с Гийомом, которые при жизни обладали слабеньким колдовским даром, а посему были оставлены Мэтром фактически на произвол судьбы. Но, руководствуясь принципом «после драки кулаками не машут», она решила не развивать эту тему и задала другой вопрос: — Кстати, почему я Инга? С Владиславом всё ясно, его усыновили в двухмесячном возрасте. А разве мне успели дать имя?

— Твоё имя было известно ещё до того, как ты родилась. В семье герцогов Бокерских старших дочерей принято называть по имени матери отца. Эта традиция держится уже много столетий, и Мэтр не хотел нарушать её. По законам и обычаям твоей родины тебя зовут Инга Алиабела де Бреси.