Рассказы

До сих пор мне неясно, почему я отказалась, и поэтому я направилась прояснять и завершать свои дела в Бейт А-Шитта, несмотря на то, что он вообще не оттуда. Но во сне, как говорят психологи, дела свои завершают.

Я шагаю по киббуцу Бейт А-Шитта, прихожу к бассейну, и в сущности, меня очень тянет к этому киббуцнику, и вовсе не за тем, чтоб переспать, но из-за визы. Я думаю, что если я пересплю с ним, он раздобудет мне визу в Бейт А-Шитта, и я смогу позвонить домой, с визой в кармане, и сказать мужу, чтобы он приезжал вместе с двумя нашими детьми, у меня есть виза в Бейт А-Шитта, и здесь не нужно готовить.

Я хотела добыть визу в Бейт А-Шитта, потому что не хотела так каторжно работать на кухне — диктатура риса, в киббуце знают, что с рисом не спорят, а кто-то другой готовит его.

Я в бассейне киббуца Бейт А-Шитта. Рисовые поля сверкают на солнце, я хочу быть киббуцницей, чтобы этот благословенный бассейн был доступен мне. Я жду интервью, вообще я не спала с этим «отпоровшимся» киббуцником, не отпарывала его от его семьи, у него есть дети, и я его не отпарывала, и не пыталась, и мне не удалось. А вот интервью мне все-таки удалось добиться. Они подумали, что я из другой страны, и устроили мне интервью. Я сказала: «Да». Они сказали: «Ага, так ты отсюда?» «Да, но это неважно».

Я стою в комнате, залитой светом, напротив меня — вопрошающая, которая, вообще-то, две недели назад продала мне платье за 82 шекеля. Послушай, я хочу быть членом киббуца Бейт А-Шитта, это так определенно, расчислено, и, кроме того, я социалистка, очень-очень, хотя и уклоняюсь от людского общества (нехватка веры в себя?).

Совершенно естественно, что интервьюерша спросила меня, чем я занимаюсь.

Снова мне было не очень приятно признаваться, что я живу на бумаге, но я произнесла то слово, которое всегда представляется мне как большая тайна. Мне трудно поверить, что существует такая вещь, как живой писатель, поэтому всегда мне кажется, что я вру или умерла.

Но я сплю и вижу сны. Мне снится, что я в Бейт А-Шитта, рядом с этой любознательной, и она симпатичная, какая она симпатичная!

В этом месте воцарилась тишина, смысл которой мне известен. Ее смысл: я писательница особого рода. Что они могут поиметь от меня в киббуце Бейт А-Шитта, особенно учитывая то, что я не родилась киббуцницей. Она спросила меня, какие книги я написала, и я снова почувствовала все то же неудобство, неудобство врунишки.

Но я бросила парочку названий. Она была знакома с одной из книг, во сне это была последняя из написанных мною книг. Я говорю себе: — Долли Сити[2], если это то, что может всунуть меня в Бейт А-Шитта, и способствовать тому, что я, наконец, оставлю позади себя этот город, город дельцов и предпринимателей, в котором я родилась, — тогда я обещаю не спорить с рисом. Ну, безусловно, разумеется, я знаю, что это запрещено.

PASSIVE AGGRESSIVE

В каньоне Радиус[3], за вторым мостом слева, если Вы едете от ворот Монтефьери прямо, все время прямо, второй поворот налево и тотчас направо, и прямо до конца, и там, на перекрестке — налево, и уже сразу, есть магазин, в который затягивает некой, просто таки физической силой, перед увлекательными свойствами которой я не устояла. Это ураган, такой мини-ураган, мощность которого превышает возможности обычного человека, этакий вдох великана, но только — вдох, без великана. Как бы то ни было, сила большой втягивающей способности доставляет Вас прямехонько к двум работницам прилавка, которые немедленно задают Вам два вопроса, по вопросу на каждую. Первая спрашивает, что Вы здесь делаете, а вторая, которая вступает вслед за ней столь синхронно, что кажется, над этим работали годами, вопрошает какой у Вас размер.

Вопрос о том, что Вы делаете, не что иное, как подвох и ни в коем случае не следует на него отвечать. Это самоубийство! Напротив, нужно держать паузу, подчеркивая тем самым, что Ваше присутствие здесь легитимно в силу самоё посещения каньона Радиус, будучи следствием Вашего обладания статусом гражданки демократической страны. Желательно также деликатно коснуться сумочки, не так, не дай бог, будто Вы намерены вытащить пистолет, а с великим спокойствием, будто вы собираетесь достать из сумки свои документы, которые докажут, что Вы — гражданка демократической страны, пребывание в гражданстве которой — смысл Вашей жизни.

Итак, отвечать следует лишь на вопрос о размере. Но и здесь имеется своя ложка дегтя, и здесь не без подвоха. Ни в коем случае не следует говорить «не знаю» или «а бог его знает». Это грубейшая ошибка, приводящая к тому, что обе дамы размыкают уста, и тут уж — пиши пропало. Никогда в жизни, где бы Вы не очутились, Ваши органы слуха не получат порции ругани такой интенсивности. Поэтому, я Вам от всей души советую, что-нибудь да ответить, и ни в коем случае не демонстрировать неосведомленности в вопросе своих параметров.

Лучше сообщить размер. Даже не свой. Опыт показывает, что обе продавщицы своими рентгеновскими очами локализуют область значений Ваших размеров, и что они уже зафиксировали в своих головах много более того, что находится в их компетенции. Одна, например, уже знает о Вас всё. Другая же — просто прорицает Ваш путь.

Нерешительность в этой, забытой богом торговой точке, воспринимается обеими жрицами прилавка в штыки, и они довольно часто становятся весьма агрессивными, хотя и в пассивной форме. Уже не говоря о том, как они позволяют себе общаться с Вами, они могут, войдя в роль плакальщиц, начать стенать на непонятном для Вас языке, постукивая при этом тремпелем по голове. Не чувствуйте себя виновными в их плачевном состоянии. Они, в сущности, оплакивают утрату пути, не умея при этом предложить что-нибудь свое. Это не имеет к Вам никакого отношения.

Поэтому, в самом деле, предпочтительно сообщить размеры и все тут, в зеркале не застревать, ну и т. д.

Да и после того, как Вы выбрали — насколько Вы вообще могли выбирать — ни в коем случае не следует стоять у зеркала и спрашивать продавщицу, как Вы смотритесь, идет ли это Вам, и не подчеркивает ли то, что Вам хотелось бы скрыть. Ни-че-го. Тишина. Фасон. Образцовые манеры. Европа.

Если и есть нечто, чего эти тарахтелки смертельно боятся, то это когда на них перекладывают принятие решения. Тут уж они просто впадают в истерику.

«Чего это мы будем вмешиваться… Вам решать… Вы будете это носить, не мы… У нас демократическая страна, поступайте, как Вам вздумается… Мы здесь только продавщицы, нам мнение не положено… Ясно, что это восхитительно, понятно, что ужасно…»

По их глазам видно, что в данной торговой точке желательно, и настоятельно рекомендуется, оставлять сомнения при себе. Погрузитесь в размышление. Рассматривайте себя. Повернитесь вправо-влево. Сделайте взгляд более пристальным. Ни в коем случае не смотрите искательно на продавщиц, ища у них поддержки. Не искать. И если в очах хотя бы одной из них появится малейшее дуновение — остерегайтесь, Вас предупредили. В этот момент ведите себя так, как будто они — воздух. Милочка, да они видят тебя насквозь! Они знают, кто ты такая. Они знают, что ты возьмешь все, можешь ты себе это позволить или нет.

И если Вы все же решаетесь не брать, по причинам, которые не оглашаются, — прошу Вас выслушать меня внимательно. Зайдите еще раз в примерочную и наденьте то, в чем Вы пришли. Вы ведь хорошо знаете, где Ваше, а где — нет. За бежевой занавеской есть темно-серая кнопка экстренного вызова. Эта кнопочка ведет непосредственно в дирекцию каньона Радиус, хорошенько осведомленную, к огорчению, если можно так выразиться, продавщиц о том, что клиентка, в конце концов, решила отказаться от покупки, и у дирекции на этот случай имеются ее собственные экстренные меры.

В Вашем распоряжении семь минут. Правильно, это немало. Но в этом кроется опасность — продавщицы могут сообразить, что Вы приняли решение не покупать и вернулись к исходной точке. Так или иначе, берите бразды правления временем в собственные руки, дышите глубоко, может быть, попытайтесь развить беседу через занавеску (я в этом не преуспела), даже просто болтайте ни о чем, главное — старайтесь, как можно тянуть время. Спокойно ожидайте продолжения своей судьбы. Если Вам это удалось, обратите внимание, что по прошествии семи замечательных минут магазин наполняется множеством покупателей, которых посылает туда дирекция, чтобы сбить с толку продавщиц. Вы сможете использовать эту перемену во внимании продавщиц, до сих пор сосредоточенном исключительно на Вас, и потихоньку смыться, точно так, как в считанные секунды вслед за Вами поступят все остальные покупатели.

2

Долли Сити — героиня одноименной книги Орли Кастель-Блюм.

3

Каньон — многоэтажный торговый центр, в котором сосредоточены десятки магазинов, кафе и т. д., излюбленное в Израиле место отдыха трудящихся.