Отмеченные богами

— Ты уже здесь? — произнес он, входя внутрь, — Могу узнать, что привело тебя ко мне в столь позднее время?

Я стояла не шелохнувшись. Глаза Дагона скользнули мимо, и я поняла, что он действительно меня не видит. Алазар тем временем сел на единственный стул, находящийся в комнате и с самым наглым видом уставился на вошедшего.

— Пришел просто поговорить, — ответил бог смерти. На его губах заиграла противная улыбочка, при виде которой Дагона едва не передернуло.

— О чем? — он приблизился к моему отцу.

— Вообще то, у меня две темы для разговора. Первая, но не основная состоит в том, что я просто обязан спросить тебя, сколько ты ещё собираешься торчать здесь среди людей и когда, наконец, приступишь к своим прямым обязанностям. Как-то стало слишком спокойно в мире. Люди грызутся, но кровь совсем не проливается. Это нарушает баланс. Я, как Верховный Бог, хочу спросить тебя, когда ты думаешь возвращаться в Храм?

— А вторая тема? — спросил Дагон.

— Ты становишься слишком наглым, — Алазар продолжал так же гадостно улыбаться, — Ты еще не ответил мне на предыдущий вопрос. Знаешь, Силас хоть и был бабником и любил покутить, но от своих обязанностей не отлынивал.

— Я не просил, чтобы меня делали богом, — возразил Дагон, — Меня вполне устраивала прежняя жизнь. И если тебе будет спокойнее, то я отвечу, что вовсе не собираюсь никуда возвращаться. Мой дом здесь.

— Понятно, — Алазар вытянул ноги, — И это окончательное решение?

— Да, если ты ещё не понял.

— Понял. Но об этом мы еще поговорим, а теперь вторая тема, которая волнует меня не менее предыдущей и даже больше, потому что она самым прямым образом касается моей дочери.

Я едва сдержала удивленный возглас, но вовремя вспомнив предупреждение Алазара, поспешно закрыла ладонью рот. Мне показалось, что взгляд отца предупреждающе скользнул по мне. Я замерла.

— И что ты хочешь знать? — в голосе Дагона появились раздраженные нотки.

— Я не хочу, чтобы она жила у тебя здесь в качестве рабыни, — Алазар резко встал, — Руд мой единственный ребенок, и я собираюсь забрать её и моего внука из твоего дома.

Дагон насмешливо изогнул бровь.

— И кто тебе это позволит сделать? — спросил он.

— А ты думаешь, я буду спрашивать? — Алазар перестал улыбаться. Теперь его лицо было равнодушно холодным, но при взгляде на него мне отчего-то стало страшно, — Я сильнее тебя и старше, к тому же я твой повелитель или ты уже забыл, кем являешься на самом деле?

— Я не отдам её, — ответил Дагон.

— Почему? — Алазар хищно прищурил глаза, — Я бы ещё мог понять, если бы ты любил её, но ведь ты только и можешь, что причинять ей боль.

Я зажмурилась, стараясь даже не дышать. Отец не напрасно привел меня сюда, он хотел, чтобы я услышала именно то, что скажет ему Дагон.

— Я не могу простить её предательство, — сказал он, — И то, что она была с Эйриком.

Алазар громко рассмеялся.

— И это все? — произнес он, — А ты не думал никогда, что она может говорить правду? Или что стоит обсудить это с братом, послушать, что скажет он.

— Она жила с Эйриком, как жена, почти год и ты думаешь, я поверю, что между ними ничего не было?

— А она это утверждает?

— Нет, но я, честно говоря, не спрашивал, — Дагон покачал головой, — Она только твердит, что ничего не помнила обо мне.

Алазар пожал плечами. Его глаза скользнули в мою сторону, я поняла, что он может меня видеть, в отличие от Дагона. Отец подмигнул мне.

— И почему не спросил прямо? Боишься услышать подтверждение своей догадки.

Дагон рванул к Алазару и, схватив его за шею, легко поднял над собой. Алазар только щелкнул пальцами, как Дагон внезапно выпустил его, и бог смерти плавно опустился вниз. Потерев шею, Алазар рассмеялся:

— Ты что, не понимаешь, на кого поднял руку?

Дагон сжал зубы.

— Я забираю её, — продолжил мой отец, — Ты не был убедителен в своем желании оставить Руд.

— Я не отдам её, — произнес Дагон решительно, — Мне плевать на то, что ты можешь сделать и на твое показное могущество. Я не могу опять её потерять, неужели ты не понимаешь этого? — я вздрогнула от его слов и глубоко вдохнула.

Алазар покачал головой.

— Прости, но это не те слова, которые я хотел от тебя услышать, — произнес он, — Если хочешь, я дам вам время попрощаться, если конечно, она сама того пожелает. Хотя, я думаю, это будет лишним.

Я почувствовала, словно с меня спадает пелена. Резко подняв глаза, увидела, что Дагон смотрит прямо на меня. В его глазах застыл немой вопрос. Алазар усмехнулся и протянул ко мне руку.

— Мне подождать, пока вы попрощаетесь? — спросил отец.

Я неотрывно смотрела в глаза Дагона, а он смотрел на меня. Я не могла отвести взгляда. Моё сердце бешено стучало, я прижала руку к груди. Вот почему он так холоден со мной, поняла я. Он думает, что между мной и Эйриком что-то было, но не удосужился даже спросить об этом, прежде, чем делать какие-то свои выводы.

— Не забирай её, — произнес Дагон, не отводя от меня взгляда, словно увидел впервые или после долгой разлуки. Что-то в его лице изменилось, — Я думаю, что кто-то из богов хочет избавиться от неё, в Храме она и наш сын будут в опасности. У Ойры был странный покровитель, она упоминала наставницу, из-за которой Шаган увез с собой Руд. И мне кажется, я знаю, кто это был. Неужели ты не понимаешь, что я не желаю ей зла, — Дагон, наконец-то перевел глаза на Алазара. Мой отец внимательно следил за выражением его лица. Он некоторое время молчал, потом произнес:

— Ты меня опять не убедил, — он взял меня за руку, — Возможно, когда ты осознаешь те слова, которые я хочу услышать от тебя, я верну её обратно, но не теперь. Прощай, Дагон. Увидимся в Храме!

Я почувствовала, как поднимаюсь вверх. Все мое тело стало легким и прозрачным, словно я опять стала бестелесным духом. На душе стало так спокойно, как не было уже давно. Алазар держал меня за руку и его пальцы были единственным, что я чувствовала.

— Не бойся, — произнес отец, — Я не дам тебя в обиду! Доверься мне!

Я как-то глупо кивнула, соглашаясь. Мы понеслись в темном тоннеле, все это длилось несколько секунд, как неожиданно мы оказались в тронном зале отца. Я мягко приземлилась на покрытый мозаикой пол. Алазар стоял рядом.

— Узнаешь? — спросил он.

Я вспомнила тот день, когда потеряла память, когда отдала Дагону свое бессмертие, когда обрекла себя на мучительную жизнь без прошлого. В помещении было прохладно. Я поежилась.

— А где Данн? — спросила я первым делом.

— Подожди, сейчас сама все увидишь, — Алазар жестом велел мне следовать за ним.

— Я сейчас покажу тебе свой дворец, — сказал он, — Давненько у меня здесь не было гостей из мира живых.

Мы прошли сквозь высокие серебряные двери и поднялись по лестнице, покрытой алым ковром, на верхний этаж. Отсюда шел довольно широкий коридор, разветвлявшийся посередине. Все вокруг, стены, пол и потолок были вытесаны из какого-то прозрачного темного минерала. Светильники на стенах горели неестественно ярким огнем, пол под ногами от каждого прикосновения вспыхивал тусклым золотом и тут же гас. Алазар остановился у одной из многочисленных дверей и толкнул её рукой. Дверь распахнулась, и я была приятно удивлена сочными синими красками и солнечным светом, заливавшим комнату.

— Здесь у меня живут праведники, — сказал Алазар, пройдя внутрь комнаты, — Я же не мог поселить тебя в черных чертогах. Мне кажется, эта обстановка более подойдет тебе.

Я сделала шаг вперед и тут же с удивлением увидела, возникшую, словно из ниоткуда Кинсу с Данном на руках. В глазах девушки застыл испуг. Она прижимала к себе ребенка и оглядывалась по сторонам. Увидев меня, в её глазах вспыхнул радостный огонек. Я бросилась к ней.

— Где мы, госпожа? — спросила она, когда я взяла сына из её рук.

— Не хочу тебя пугать, — начала я осторожно, — Но мы находимся в мире мертвых у моего отца.

Кинса взвизгнула и подскочила, словно ошпаренная.