Отмеченные богами

— Это конец, — просипела она. — Их слишком много.

Я прислонилась спиной к стене дома и сползла вниз. Наших людей почти не осталось, я видела пару воинов Дагона, но и они держались из последних сил и тут Гуда радостно закричала. Я с трудом разлепила глаза и увидела, как во двор влетают взмыленные лошади.

— Они успели, — сказала я.

На Гуду бросился воин Рунглафа, она отразила удар его меча и с силой отшвырнула мужчину назад. Я с восхищение посмотрела на неё, вот уж истинная воительница, подумалось мне, сильна как медведь, быстра как рысь.

— Эйрик! — закричала Гуда.

Из дыма прямо к нам выскочил жеребец. Всадник спешился, и я узнала Эйрика.

— Гуда, Руд, слава Богам, вы живы! — обрадовался он, — Я так испугался, когда мы увидели сигнальный огонь и поняли, что произошло.

— Вы очень вовремя, — сказала Гуда.

Эйрик бегло осмотрел меня.

— Перевяжи её, — сказал он Гуде, — Стойте все время здесь и никуда ни шагу.

Сестра кивнула ему. Эйрик исчез в толпе схватившихся друг с другом противников.

Гуда расстегнула куртку и оторвала от своей рубашки широкую полоску. Затем перебинтовала мою рану и села на землю рядом со мной. Бой словно проходил мимо нас. Я видела, как подали сраженные люди, крики раненых и стоны умирающих. Ржание лошадей и злобное рычание чудовища, на котором восседал оборотень. Рунглаф разил своим мечом во все стороны и почти каждый его удар нес смерть. Когда я увидела Дагона, два вождя оказались друг напротив друга. Нам с Гудой было прекрасно видно, как они бросились друг на друга. Первым ударом Дагон вышиб оборотня из седла, но Рунглаф успел вскочить и своим страшным мечом перерубил ноги жеребца, на котором сидел Дагон. Бедное животное упало, и забив задними копытами сдохло. Дагон, успевший соскочить с коня, уже стоял напротив Рунглафа. Они сошлись с такой силой, что от удара мечей во все стороны полетели искры. Как-то само собой вокруг них образовалось свободное пространство. Постепенно бой прекратился и вот уже два вождя бились в окружении своих людей. Я понимала, что от итога этого боя зависел исход всей битвы. Теперь победа одного из вождей решала все.

Гуда помогла мне подойти ближе. Я хотела видеть Дагона. Рунглаф был такой огромный, такой опасный, я боялась за нашего вождя. Несмотря на своё бессмертие, он все-таки был уязвим, а этот волк мог не на шутку покалечить.

— Интересно, где Эйрик? — спросила Гуда.

Я пожала плечами. Неотрывно следя за боем, я не заметила, как Гуда исчезла. Я протиснулась в первые ряды, чтобы лучше видеть происходящее.

Тем временем, Рунглаф и Дагон кружили друг против друга, никто из них не решался атаковать первым. Они уже попробовали свои силы и теперь выжидали.

— Давай, Дагон, — прокричал оборотень, — Проверим, действительно ли ты бессмертен, как говорят.

Рунглаф ударил себя кулаком левой руки в грудь, вызывая противника. Дагон молчал. Видимо, это стало действовать на нервы вспыльчивому оборотню, потому что, издав яростный клич, похожий на волчий вой, он ринулся на него. Дагон не стал уклоняться, но бросок волка едва не сбил его с ног. Я вскрикнула. Очевидно, мой голос привлек внимание противников и оба посмотрели на меня. В глазах Рунглафа загорелся недобрый огонек. Он продолжал тараном давить на Дагона, и ему даже удалось сдвинуть его с места, когда он внезапно отскочил в сторону и бросился ко мне. Я не успела даже моргнуть, как оборотень схватил меня за горло и оттащил в сторону от толпы. Никто даже не подумал преградить ему дорогу. Я едва могла дышать, мысленно проклиная собственное любопытство и явное невезение. Рука Рунголафа с силой сдавила мне горло, я почувствовала, что теряю сознание, когда услышала голос Дагона.

— Отпусти девушку, — сказал он.

Рунглаф рассмеялся. У него был скрипучий, лающий, словно у старой собаки, смех.

— Что это ты так перепугался, — спросил он, — Твоя девка, что ли?

— Отпусти девушку, — повторил Дагон, — Или ты предпочитаешь сражаться с женщинами, пёс?

Оборотень чуть ослабил хватку, и я судорожно вдохнула воздух.

— Хорошо, я отпущу её. Я не сражаюсь с женщинами, — он разжал пальцы, и я упала на землю. В боку отдалось острой болью, но, несмотря на это, я заставила себя встать. Едва я сделала шаг от Рунглафа, как услышала его голос:

— Я с женщинами не сражаюсь, я просто люблю их убивать!

Дагон закричал, а я почувствовала, как в мою спину впивается острая сталь. Боль пронзила все моё тело, в глазах мгновенно потемнело, и я стала падать, тщетно пытаясь за что-нибудь ухватится, и так и повалилась лицом в землю.

— Я умираю, — была моя последняя мысль перед тем, как я провалилась в благодатную тьму.

Сознание постепенно возвращалось ко мне, но глаза упорно не хотели открываться. Я лежала на животе на кровати, спину словно жгли раскаленным железом. Все тело ломило, руки и ноги отказывались подчиняться мне. Не знаю, сколько времени я пролежала в таком состоянии. Я то теряла сознание, то вновь приходила в себя, то засыпала беспокойным сном. Когда просыпалась, то слышала, как кто-то ходит вокруг. Мне смазывали рану на спине какой-то вонючей мазью, она приятно холодила тело и на какое-то мгновение боль отступала и я лежала, наслаждаясь её отсутствием, но вскоре, она возвращалась и все начиналось заново.

Иногда мне казалось, что я слышу голоса. То Гуда что-то говорила мне, то голос Эйрика доносился, словно издалека. Наконец, спустя какое-то время, я начала различать слова. С радостью узнала голос Алкея.

— Как она? — второй голос принадлежал Гуде.

— Уже лучше, — ответил лекарь, — Когда я увидел её первый раз с этой огромной раной на спине, я думал, что она не проживет даже до рассвета, — продолжал старик. — Я даже удивлен. Рана была смертельная даже для сильного мужчины, а для такой малышки и подавно, но она выжила!

— Хвала Богам! — произнесла Гуда.

Я вновь почувствовала, что уплываю. Голоса стихли. Когда очнулась вновь, то наконец-то смогла открыть глаза. В комнате было темно, но все равно глазам стало больно. Они заслезились и по щеке стекла горячая слеза. Тут же рядом оказался Эйрик и взял меня за руку.

— Привет, — просто сказал он.

Я попыталась улыбнуться, но судя по тому, как изогнулись мои губы, должен был получиться страшный оскал, но никак не очаровательная улыбка.

— Алкей! — позвал Эйрик. Через мгновение хлопнула дверь, и возле меня оказался старик.

— Ну, наконец-то очнулась, — сказал он весело, — А то я уже начал переживать! Говорить можешь?

Я сделала безуспешную попытку.

— Ладно, скоро опять начнешь болтать без умолку, — отмахнулся Алкей, — Главное, что наконец-то пришла в себя. Целых две недели без сознания пролежала. Стала ещё худее, чем была. Гуда пыталась тебя поить то молоком, то куриным бульоном, но у неё это плохо получалось.

Я ужаснулась. Две недели! Я думала, два дня, никак не больше.

— Ничего, откормим, — сказал Эйрик. Он выглядел таким счастливым, когда смотрел на меня, но мне сейчас это было безразлично. Я не чувствовала своего тела и это пугало меня. Словно угадав мои мысли, старик-лекарь сказал:

— Не переживай. Все ощущения скоро вернутся. Ты на удивление быстро поправляешься. Удар Рунглафа должен был убить тебя. Я до сих пор не понимаю, как ты выжила.

Я сама не знала, как это произошло.

— Скоро придет Гуда, она покормит тебя и расскажет все последние новости, — Эйрик ласково погладил меня по голове. — А я пойду, порадую Дагона. Он сильно переживал за тебя.

Эйрик бережно коснулся губами моих волос и вышел.

Алкей закатил на моей спине рубашку и, достав какую-то мазь, начал аккуратно втирать её в рану.

— Ну, вот, даже шрама почти не будет видно, — сказал он довольно. — Теперь я переверну тебя на спину.

Едва он успел это сделать, как в комнату влетела Гуда. В её руках дымился горшочек с чем-то источающим такой аромат, что мой пустой желудок мгновенно заурчал, требуя еду. Гуда, рыдая, бросилась ко мне. Когда её радость немного приутихла, она села на край кровати и стала кормить меня с ложечки, попутно рассказывая последние новости, вперемешку с радостными вскриками о том, что я наконец-то пришла в себя, цела и почти здорова.