Отмеченные богами

— Дагон, — мысленно позвала я, не в силах оторвать от него взгляд. Словно услышав мои слова, он обернулся и увидел меня. Моя душа потянулась к нему и на миг, мне показалось, что я слышу его голос, прошептавший моё имя.

ГЛАВА 6

Лето выдалось жаркое и сухое. Дождей уже не было больше месяца. Деревья начали засыхать и сбрасывать листву. Ручьи обмелели, травы желтые и сухие рассыпались под моими ногами. Я шла вдоль дороги, лентой уходящей вглубь леса. Рядом, опираясь на деревянный посох, шагал Алкей. Мы направлялись в ближайшую деревню, находящуюся под покровительством Дагона. Заболела дочь местного старосты и Алкей, будучи лекарем, вызвался помочь. Я отправилась с ним, скорее от скуки, чем по делу. Гуда совершенно меня баловала с тех пор, как Эйрик сделал мне предложение. Я целыми днями бездельничала. Приветствовались только тренировки, обучение верховой езде и прочие, отнюдь не женские занятия. Но сегодня Гуда была занята, и все тренировки пришлось отложить, чему я была безумна рада. Чтобы хоть как-то развлечься, я отправилась с лекарем в деревню, в которой ещё ни разу не была. Далеко за пределы поселения я не выходила. Лес тянулся на протяжении нескольких километров, потом закончился так резко, что я даже удивилась. Моему взгляду открылось широкое поле, засаженное пшеницей, увы, сухой, как и травы. Одинокое пугало сиротливо взирало на нас из-под полы широкополой шляпы. Ни одной птицы поблизости не наблюдалось. Вдалеке показались первые дома, окруженные деревянным забором. Я разглядела фигурки людей.

— Скоро будем на месте, — сказал Алкей. Он остановился на несколько минут и перевел дыхание. Долгая ходьба давалась ему непросто.

— Когда придем, в дом, где больная, не заходи, — предупредил меня старик. — Если там будет что-то серьезное, я помашу тебе в окно, пойдешь обратно. Меня ждать не надо, поняла?

— Поняла, — сказала я, — Ты думаешь, что это заразная болезнь?

— Судя по тем симптомам, которые мне описал посланник, это очень нехорошая болезнь и при неаккуратном лечении может распространиться. Скорее всего, больную и всех, кто с ней общался, придется изолировать на некоторое время, чтобы знать, не заразились ли они.

— Будем надеяться, что ничего подобного не случится. А если болезнь не заразная, то мы останемся в деревне?

— Посмотрим, — Алкей пошел вперед.

Минут через пять мы уже входили в ворота деревни. Нам навстречу высыпали ребятишки, они с любопытством рассматривали меня и Алкея. Старик невозмутимо шагал вперед. У первой встречной женщины мы поинтересовались, где находится дом старосты. Узнав, что это пришел лекарь, женщина провела нас к самому дому. Алкей вошел внутрь, а я осталась стоять под окном.

Старика не было довольно долго. Я уже начала переживать, когда он вышел из дверей и подозвал меня.

— Можешь входить, если хочешь, — сказал он, — Девушка не заразна.

— Чем она больна? — спросила я.

Алкей пожал плечами.

— В том-то и дело, что я не знаю. Она просто слабеет и гаснет на глазах, — Он вытер рукавом рубахи взмокший лоб, — Кажется мне, что дело тут нечисто. Ну, заходи.

Я поднялись по ступеням на крыльцо, и мы зашли в дом. Там было невыносимо душно, воздух спертый и затхлый. На низкой кровати лежала больная. У неё было белое, как полотно лицо, страшное и неестественно худое. Около девушки сидела пожилая женщина, по всей видимости, мать, у ног которой расположился мальчик лет десяти.

— Открой окна, Руд, — сказал старик, — Тут можно задохнуться.

Я поспешно раскрыла ставни, и в помещение буквально полился свежий воздух. За несколько секунд, проведенных здесь, я моментально вспотела. И мне ещё казалось, что на улице жара. Это здесь было словно в парилке.

Алкей тем временем стал расспрашивать женщину.

— Скажи, любезная, — обратился он к ней, — Не приходила ли в вашу деревню какая-нибудь странная женщина? Ещё до того, как заболела твоя дочь.

Она сперва покачала головой, потом словно опомнившись, произнесла:

— Была здесь торговка одна… Она продавала ткани и бусы. Мы купили у неё срез ткани на платье дочке.

— И как выглядела эта женщина, не помнишь? — продолжал старик.

— Женщина, как женщина. Пожилая, лет сорока, может, чуть старше. Волосы черные из-под платка выбивались. Одета богато правда была. Мы ещё подумали, что видно хорошо зарабатывает на своих тканях, раз так одевается. И золота много на ней было.

— Ясно, — Алкей посмотрел на меня. Я стояла у окна, заинтересованно прислушиваясь к разговору.

— Этой ночью я останусь у тебя, — сказал старик женщине. Он подозвал меня к себе.

— А ты мне одолжи свой меч, — попросил он.

Я машинально потянулась рукой к поясу. По просьбе Гуды, меч я постоянно носила с собой и даже успела привыкнуть к тому, что он всегда под рукой. Не задавая вопросов, я вытащила тонкий клинок из ножен и протянула его старику.

— Тебе стоит вернуться домой, — старик взял меч, — Возьмешь у старосты коня и через час будешь дома.

— А ты? — спросила я, — Может тебе пригодится моя помощь?

Старик покачал головой.

— Может, хотя бы объяснишь, что здесь происходит? — требовательно спросила я.

Алкей кивнул в сторону больной и её матери.

— Не здесь, — только и сказал он. — Пойдем, я проведу тебя. Заодно все объясню, если ты так настаиваешь.

Мы вышли. Алкей огляделся и, увидев недалеко конюшню, отправился к ней. Я поспешила за ним. У ворот конюшни он остановился.

— Я боюсь, что в эту деревню приходила жрица Ораны.

— Богини раздора? — я удивилась.

— Благодаря Дагону, грань между мирами стала тоньше, и многие боги могут беспрепятственно приходить в наш мир. Жрицы Ораны вытягивают из своих жертв жизненную энергию и молодость в дар своей богине, вечно молодой и прекрасной. За счет таких жертв она питает свои силы. Из этой девушки уже давно тянут энергию, и если это не прекратится в ближайшие дни, она умрет. Я только не понимаю одного, обычно, жрицы никогда не выкачивают жертву по максимуму, а здесь действует или очень молодая и неопытная жрица, или напротив, сильная, старая и оттого не боящаяся ничего ведьма. Я очень надеюсь, что второе предположение ошибочно, но если это не так, то даже не знаю, чем все может закончиться для меня. Поэтому, ты должна уехать. Ночью, в полночь, эта ведьма опять придет к жертве, и тут её подстерегу я.

Я покачала головой.

— После твоих слов, я хочу остаться, — сказала я, — Вместе у нас больше шансов.

— Нет, — отрезал старик, — Ты не понимаешь, что мне ничего не должно мешать. Это слишком серьезно, мне надо будет творить сильное заклинание, а жрица может напасть на тебя. Это отвлечет меня и приведет к ужасным последствиям.

— А зачем тебе мой меч, если ты собираешься сразить эту ведьму своим заклинанием? — спросила я.

— Заклинание только ослабит ее, — ответил он, — Твой меч сделан из особой стали, когда-нибудь, я расскажу тебе об этом, но не сейчас. Только он может убить жрицу.

Я нахмурилась.

— Что-то ты темнишь, Алкей. И мне это совсем не нравится.

Старик отмахнулся и вошел в конюшню. Конюха мы нашли сразу, он чистил стойла. Узнав, что мы гостим в доме старосты, и что Алкей лечит его дочь, конюх без промедлений оседлал мне коня. Я вскочила в седло и, попрощавшись со стариком-лекарем, поскакала по дороге прочь из деревни. Но едва она скрылась из вида, я остановила коня и, спешившись, привязала его к ветке дерева, а сама села на траву, поджав под себя ноги, и стала ждать заката. В животе урчало, так как я не обедала, но делать было нечего. Я твердо решила помочь старику с ведьмой. Моё сердце подсказывало мне, что от меня будет прок в этом деле, к тому же домой к Гуде ехать не хотелось. Опять умирать там со скуки и выслушивать её наставления по поводу ведения домашнего хозяйства, или о том, как правильно обращаться с рабами, чтобы они не боялись и уважали тебя. Все это было занудно, и надоело мне до чертиков. Правда это отвлекало от мыслей о том, что скоро вернется Эйрик и мне придется дать ему ответ на его предложение. Иногда я вспоминала Дагона, думал ли он обо мне? Впрочем, зачем лгать самой себе, я вспоминала его чаще, чем хотелось. Образ Эйрика был какой-то далекий, он не волновал меня. А вот Дагон… Иногда мне казалось, что я слышу его голос, как тогда на берегу, и он зовет меня.