Страница 139 из 157
Б. Н.: А что вот именно можно понять? Как вы, интересно, это понимаете — почему мы не хотим переиздавать «Страну багровых туч»?
C. Б.: А вы знаете — у вас есть отрывок в «Хромой судьбе» именно на эту тему.
Б. Н.: Ну и что там? Я не помню.
(«Людены» совещаются.)
С. Б.: Нет-нет-нет…
М. Ш.: Света что-то другое имеет в виду.
С. Б.: Именно в «Хромой судьбе». «И не два мне года было, а уже двадцать два…» Как там дальше?
B. К.: Что демонстрировать подобные вещи — это все равно что…
Б. Н.: Не знаю, во всяком случае, вся беда в том, что это плохо написано на самом деле…
C. Б.: Ну да, я имею в виду, что вам, наверное, неприятно…
Б. Н.: Дело не в том, что там написано, а дело в том — КАК это написано. Ну невозможно-то подписываться сейчас под этим! Всякий человек, знающий творчество Стругацких, заметит, что «Страна багровых туч» стоит особняком, она написана в совершенно другой манере, не в той манере, в которой написана… там даже… «Путь на Амальтею»…
B. К.: Я бы сказал, что с «Извне» вместе…
Б. Н.: И «Извне» тоже.
C. Б.: А я бы сказала — «Повесть о дружбе и недружбе».
Б. Н.: Вот эти две вещи. «Повесть о дружбе и недружбе» — ну, она стоит особняком, потому что она, так сказать, нарочито детская вещь. Специально детская. Она в этом смысле, конечно, стоит отдельно. И поэтому ее, может быть, и не стоит в этот ряд ставить. Так же, как и «Жиды города Питера» — эта пьеса тоже не настолько похожая… Нет, а вот эта вещь — именно фантастический роман о будущем. А вот тем не менее совершенно не… потому что мы тогда еще не… не было нашей манеры, не существовало. И «Извне» сюда же относится, безусловно. Это две наши ранние вещи, самые первые, по сути дела. Естественно, там манера еще не отработана. Неохота это… Это надо переписывать, но переписывать нельзя. Это как бы нечестно получается — переписывать.
В. К.: Это манера Александра Петровича Казанцева.
(Всеобщее веселье.)
М. Ш.: В свете последних решений продолжает улучшать…
В. К.: Десять вариантов «Пылающего острова» в зависимости от последних постановлений партии и правительства.
Ю. Ф.: Не просто от последних постановлений, а он «приводил специально коллизии международных условий в соответствие с сюжетом романа…»
B. К.: …в соответствие с сюжетом романа. Не сюжет с коллизиями, а наоборот.
Б. Н.: Да нет, мы, конечно, издадим «Страну багровых туч», безусловно. Обязательно издадим. Может быть, там немножечко подправим… стилистику там, какие-то благоглупости. А может быть — и не будем подправлять. Перечитывать противно, вот в чем дело-то. Ведь для того, чтобы хоть как-то подправить, надо же все это читать. Я пробовал несколько раз… Я не могу этого читать! Вот для меня это читать — все равно что… я не знаю… читать Казанцева. Ну, то же самое совершенно, такое же ощущение…
(Негодующий ропот «люденов».)
C. Л.: Извините, ради бога, но вы неправы совершенно!
Б. Н.: Ну ладно… Ну просто…
С. Л.: Вот чем еще «Страна багровых туч» хороша — она полезна. Во всяком случае, для нас. Для тридцатилетних и чуть больше. Она показывает… как бы сказать?.. ну, может быть, даже доведенную до розовых соплей и всякого прочего вот ту вашу мечту, которая была зарождена вот этой чертовой хрущевской оттепелью, которая погибла — и мечта вместе с ней погибла. То есть, мы сейчас можем посмотреть — на что надеялись тогда вы.
Б. Н.: Ну, я понимаю, что вот с этой точки зрения, конечно, это имеет определенную ценность.
С. Л.: Да нет, знаете, это очень поучительно, я вам скажу. Потому что я со многими ребятами с молодыми — 17–16 лет, — с ними переписываюсь. И если разговор идет насчет «Страны багровых туч», кто пишет, что считает ее пародией, кто пишет, что просто-напросто ерундистика, только интересно, действительно, как там: прилетели, победили, убежали и все такое прочее. А вот я им пишу: ребята, вы сделайте поправку на время, на самый-самый конец 50-х — начало 60-х, именно это время. И почитайте то, что в газетах…
Б. Н.: Это ведь читателю неинтересно, Сережа, на самом деле. Какое мне дело там?..
М. Ш.: Не всем, не всем…
(Одобрительный шум общественности.)
Б. Н.: Ребята, ну кто сейчас будет читать «Божественную комедию», имея в виду, что это на самом деле гигантское сатирическое произведение, публицистический спор между какими-то там… гведолинами и…
С. Л.: Или Свифта тогда возьмем, да?
Б. Н.: Да, или Свифта. Ну кто будет там «Сказку бочки» читать сейчас? Это же никому не интересно. А когда мы читаем про лилипутов и Гулливера, нам в голову не приходит, что это, оказывается, тоже памфлет политический…
В. Б.: Нет, пока все-таки это имеет значение…
Б. Н.: Ну, может быть…
А. Керзин: Борис Натанович, «Страна багровых туч» имеет очень четкую и характерную временную привязку. Это атрибут ли?
Б. Н.: Ну, наверное. А вам не кажется, что вообще-то любая вещь, написанная от души, не халтура — любая имеет четкую…
А. К.: В силу этого нельзя ли сказать, что «Аэлита» Толстого неинтересна, потому что черт с ней, с гражданской войной, раз она давно прошла?
Б. Н.: Нет, это совершенно неправильно. Для меня-то «Аэлита» — это вообще вечная книга. Я, наверное, так уж и умру ее любя. Я очень люблю эту вещь. Блистательно написана…
A. К.: Не знаю, как насчет «Аэлиты», а «Страна багровых туч» — это для меня вечная книга… («Людены» смеются.) Потому что это практически первая книга фантастики, которую я прочел. В 59-м году. Нет, я не хочу сказать, что это первая книга фантастики, которую я прочел вообще. До того я… В читальном зале Ленинской библиотеки все эти горы фантмакулатуры — богатые. Но это книжка, которую я оставил у себя…
Б. Н.: Понятно. Но вообще таких особых гор-то в то время не было.
(«Людены» обсуждают — было или не было.)
М. Ш.: Тут есть один маленький нюанс. Если брать вообще произведения братьев Стругацких на момент времени — ну, для человека, которого действительно интересует фантастика — и сравнивать со всей остальной советской фантастикой…
B. К.: …того времени…
М. Ш.: …то это — установленная планка.
Б. Н.: Да, ну я понимаю. Что же вы меня убеждаете, ребята? (Смех в публике.) Я понимаю, что эта вещь должна остаться, что она должна переиздаваться — я все это прекрасно понимаю. Но просто свои антипатии никуда не денешь…
(«Людены» обсуждают, куда можно деть антипатии.)
<…>
В. К.: Борис Натанович, следует ли понимать так, что последняя редакция «Сказки о Тройке», которая сейчас в «Избранном» напечатана, — это вариант, который вас наиболее удовлетворяет?
Б. Н.: Ну, Вадим, я вам скажу, как родному, как люден людену я вам скажу… (Хихиканье «люденов».)…что, когда возник вопрос об издании этого двухтомника, мы сели с Аркадием Натановичем, вооружились двумя вариантами и задались целью — их совместить. И уже через два дня, по-моему, мы поняли, что для того, чтобы настоящий сплав создать, нам понадобится несколько месяцев. Желания не было этим заниматься никакого, поэтому мы пошли по самому простому пути: мы выбрали ту главку, которая нам казалась такой, с одной стороны, вполне законченной и отдельной, а с другой стороны — достаточно наполненной хохмами. Вставили ее — и решили больше этим не заниматься.
Ю. Ф.: Соответствие было бы все-таки…
(Дальнейшие слова Верховного Координатора тонут в гаме «люденов», обсуждающих, какая часть лучше.)
Б. Н.: Кому это интересно, Юра? Вы странный человек! Это интересно знатокам, специалистам…
В. К.: …все это читать. Или хотя бы издать все под одной обложкой для какой-то части читателей.
Ю. Ф.: Нет, но, Борис Натанович…
Б. Н.: Вот Аркадий Натанович довольно равнодушно к этому относится, а я, например, просто на порядок выше люблю авторский вариант. На порядок больше! Я их вовсе не одинаково ценю.
В. К.: А концовка чья вам больше нравится?