Страница 135 из 157
Дорогой Борис.
Получил твое письмо. Ситуация, следовательно, такова.
1. После нашего разговора я поехал к Нине, все ей рассказал и попросил совета. Ох и врезала же она нам. По ее словам, выходим мы оба с тобой обалдуи. Во-первых, что хотя бы попытались втиснуть в протест наши претензии к газетным сукам. По ее словам, мне при первой же встрече надо было просить Ильина, чтобы он продиктовал текст, тут же его отпечатать, подписать и вручить ему. Во-вторых, не следовало подавать ему нашу слезницу прямо тут же, вместе с протестом, а дождаться, пока протест будет опубликован, ибо мы дали секретариату на себя скверную характеристику: якобы торопим секретариат разобрать наше дело, дабы трусливо отвести его внимание от наших больших проступков. Было там еще что-то, но поскольку это что-то вытекало из градоначальнической психологии, я не совсем уверен, что правильно понял ее. Короче, она настаивала: написать протест так, как рекомендует Ильин; забрать или как-нибудь на время приостановить нашу слезницу хотя бы недели на две; немедленно отнести Ильину экз ГЛ, пока не отнес ему кто-нибудь другой. Так я и решил поступать, за исключением взятия назад слезницы, потому что не знал, как к этому подступиться. Но Ильина больше повидать мне не удалось.
У него был партактив и еще какие-то дела, я взял экз «Ангары» и новый вариант протеста, отнес его к секретарше, которая, между прочим, оказалась в курсе дела (так что теперь вся администрация, конечно, тоже в курсе дела), а нынче мне удалось дозвониться Ильину, и он сказал мне, что от нас пока больше ничего не требуется, а по слезнице нас вызовут, когда ее обсудят. Я сказал насчет ГЛ, он вздохнул и высказался, что прочитать ему в ближайшее время будет некогда; я же сказал, что главное — чтобы ГЛ были у него, и он согласился. Таково положение с этим на сегодня. Где-то в понедельник или вторник достану ГЛ и отнесу ему.
2. Был я в МолГв у Белы. Она сказала, что ничего нам не отломится. Авраменко просила ее открыть это нам как-нибудь дипломатично: мол, нет бумаги, да договорный портфель полон, то-сё, но она мне прямо сказала, что на каких-то верхах дирекции предложили до поры до времени со Стругацкими дела не иметь никакого. Ну что ж, забрал я оттуда экз М и пошел восвояси. Вот навалился класс-гегемон![226]
3. Был в Межкниге, получил четыре экза, два выслал тебе. Ты уже, наверное, получил. Спросил насчет авансов. Фомин удивился, что нам до сих пор не пришло извещение от Управления по охране авт. прав. Попросил, если до конца месяца не получим, сообщить ему, тогда они там сами начнут выяснять это дело.
4. Касательно визитов к Демичеву, Верченке и Ефремову. Знаешь, я тебе честно скажу: теперь я твердо убедился, что плохой я разговорщик с начальством. Да и ты, боюсь, тоже. То, что ты недоволен моим разговором с Ильиным, это ладно, хотя, возможно, и самое важное. Но у меня сложилось впечатление, что как бы мы ни поступили, к кому бы мы ни обратились, какие бы слова мы там ни произносили, — всегда найдутся у нас друзья, которые скажут, что поступили мы глупо, обратились не к тому, а уж слова, нами произнесенные, — это вообще сплошная херня. Из общих соображений, конечно, вытекает, что надобно лезть как можно выше, но что мы там скажем? И как себя там вести? У меня вообще какой-то невроз: когда я разговариваю с людьми, от которых завишу, мне становится все до того скучно и нудно, что я скорее стремлюсь закруглиться и только большим напряжением воли заставляю себя возражать и описывать свои бедствия. Все время думаю: ему-то ведь начхать, сдохнем мы или выкрутимся, ему лишь бы галочку поставить: беседа, мол, проведена, а там пусть сами как знают. Вот такое у меня впечатление. Возможно, ты сможешь это лучше. Если хочешь, попробуем. Отпиши, найду тебе квартиру (у нас повернуться негде, еще и папаша моего зятька тут же ночует), попробуй действовать.
5. А насчет Ефремова — ну вот не лежит у меня душа к нему идти, хоть тресни. Это же просто дивно, как тошнит от одной мысли. Приезжай, сам и поговоришь.
Такие дела.
Всем привет, поцелуй маму. Жму, целую, твой Арк.
Дорогой Аркашенька!
Писем от тебя все нет и нет, я даже не знаю, получил ли ты мой план посещения Демичева, но поскольку получились кое-какие новости — пишу.
1. Ренц Корпорейшн[227] из Оренбурга прислал письмо. Благодарит за согласие писать сценарий, сообщает, что начал хлопоты по договору, обещает держать в курсе.
2. Звонил Брандис, со слов завредакцией Лендетгиза Плюсниной сообщил следующее. Она отнесла М директору, директор прочел и сказал, что вещь хорошая, но мало социально заострена. Плюснина заметила ему, что вещь идет в сборник для детей и в сборнике будут самые разнообразные по заостренности произведения. Директор не возражал. Она лично считает теперь, что дело в шляпе. Сборник должен выйти в 72 году, договор будем подписывать в конце мая — начале июня (когда сборник закончится составлением), по подписании — 60 процентов. Я не знаю, как дела в МолГв, но если есть шансы, то надо протянуть до подписания договора с Лендетгизом, а потом отказаться. Отказываться до заключения договора опасно. В Лендетгизе, сам понимаешь, всякое может произойти. Впрочем, я думаю, в МолГв все тихо и шансов нет.
3. Экзы ТББ от тебя получил — спасибо. На мой взгляд, очень приятное издание. Поздравления с днем рождения не получил — вероятно, шалит почта.
4. Напиши письмо. Интересуюсь знать:
а). Что в МолГв? Говорят, что, зачитывая планы МолГв на ближайшие годы, Бела назвала и наш сборник (персональный).
б). Как насчет сертификатиков?
5. Не кажется ли тебе, что пора пытаться пробить какое-нибудь переиздание в Детгизе — эдак на 73 год? Трилогию, например? Или сборник рассказов и повестей о Горбовском? Поговорил бы с Ниной.
Ну, пока всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Леночке привет.
Дорогой Аркашенька!
Пишу сразу после твоего звонка.
Ну что ж, нет так нет. В конце концов, может быть, и так отсидимся. Хотелось бы, конечно, форсировать события и попытаться их как-то повернуть в свою пользу, но, с другой стороны, как известно, всякое действие есть зло. Ладно. Отложим это пока. Я надеюсь, что нам что-нибудь отломится в Комитете по охране авторских прав, тогда я приеду получить и заодно мы побеседуем подробно и спокойно. Меня, собственно, сейчас смущают две вещи. Во-первых, твое упорное нежелание идти к Ефремову. Тут, брат, знаешь ли, от меня толку будет мало. Ефремов звал не меня, а именно тебя, что и понятно. Я, правда, еще надеюсь тебя уломать по приезде; может быть, мы пойдем к нему вдвоем, но учти, брат, что тошнить всегда лучше в одиночку, чем при свидетелях. Вдвоем нам тоже будет тошно (т. е. это тебе будет тошно, мне-то что, я Ефремова давно простил), а Ефремов, по-моему, предпочел бы беседу с тобою тет-а-тет. Второе, что меня смущает, это то, что телегу мы подали на слишком низкий уровень. Может, согласишься на компромисс? Пошли Верченке по почте нашу телегу с сопроводительным письмом такого, примерно, содержания: Уважаемый…! Посылаем вам копию… Хочется надеяться, что секретариат МО разберется и пойдет нам навстречу, но мы сочли возможным поставить и лично вас в известность о наших бедах. Всякая ваша помощь и всякий ваш совет был бы нам очень ценен сейчас. Ну и, может быть, вставить насчет того, что он был директором МолГв и знает нас как старых авторов этого издательства и что именно он способен понять, как нам больно чувствовать себя отринутыми от МолГв — нашей альма матер. Я бы не настаивал на обращении к Верченке, если бы ты не рассказывал о том, что он, по слухам, хорошо к нам относится. Может быть, он не сделает ничего — пусть. А может быть, он позвонит Ганичеву, может быть, выяснит, с какого уровня идет на нас гонение, и сочтет возможным либо сам что-либо предпринять, либо хоть сказать нам, как действовать дальше. Вот обдумай такой вариант. Ходить тут никуда не надо, беседовать пока тоже не надо, а если он захочет встретиться сам, могу и я подъехать, если тебе уж так невмоготу. Информация нужна, понимаешь ли ты! Информация! И от Ефремова — информация, и от Верченки — информация! Очень же тяжело вот так существовать, не имея никакой возможности что-либо планировать. Ведь если гонения идут с низкого уровня — это одно (тогда ОБЯЗАТЕЛЬНО надо пробиваться к Демичеву). Если же с высокого — другое дело; тогда надо складывать крылышки и заползать в щель. Меня зло берет при мысли, что все ужасы проистекают от вшивого чиновника в отделе пропаганды, который действует на свой страх и риск в надежде отличиться или просто от перестраховки. Ведь ОО все-таки вышел! Почему? Каким образом? Ведь при настоящем давлении сверху не должен он был выйти! И почему нам до сих пор не отказала «Аврора» (чего я, впрочем, жду со дня на день; это представляется мне вполне вероятным)?
226
Цитата из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок», ч. 3, гл. 35.
227
Ироническое именование режиссера Ренца по созвучию фамилии с аббревиатурой американской политической организации «РЭНД корпорейшн».