Страница 40 из 41
— Да, сэр, и мы опаздываем, а я всегда так краснею…
— Я вас перенесу через лужу… перенесу всех четырех.
Все четверо мгновенно вспыхнули, словно сердце у них было одно.
— Вряд ли вы справитесь, сэр, — сказала Мэриэн.
— Иначе вам здесь не пройти. Стойте смирно. Глупости, вовсе вы не такие тяжелые. Да я бы мог перенести вас всех сразу. Ну, Мэриэн, — продолжал он, — обнимите меня руками за плечи, вот так. Держитесь. Отлично.
Мэриэн опустилась на его руку и плечо, и Энджел тронулся в путь; его стройная фигура издали казалась тонким стеблем, поддерживающим огромный букет. Они скрылись за поворотом дороги, и только плеск воды да бант на шляпе Мэриэн указывали, где они находятся. Через несколько минут он появился снова. Теперь была очередь Изз Хюэт.
— Он идет, — прошептала она, и по голосу они догадались, что губы у нее пересохли от волнения. — И я должна обнять его за шею и смотреть ему в лицо, как смотрела Мэриэн!
— Ничего особенного в этом нет, — быстро сказала Тэсс.
— Всему свое время, — не обращая на нее внимания, продолжала Изз. — Время для объятий и время, когда нужно воздержаться от них; сейчас мне на долю выпадет первое.
— Фи! Ведь это из Священного писания, Изз!
— Да, — сказала Изз. — В церкви я всегда прислушиваюсь к красивым изречениям.
Энджел Клэр, который три четверти этой работы выполнял исключительно по доброте своей, подошел теперь к Изз. Она спокойно и мечтательно опустилась в его объятия, и он, мерно шагая, удалился вместе с ней. Когда его шаги послышались в третий раз, у Рэтти так сильно забилось сердце, что она начала дрожать. Он приблизился к рыжеволосой девушке и, поднимая ее, взглянул на Тэсс. Взгляд этот был красноречивее слов: «Скоро мы будем вдвоем». Ее лицо выдало, что она угадала его мысли, она ничего не могла с собой поделать. Они давно без слов понимали друг друга.
Бедная маленькая Рэтти — самая легкая нота — оказалась, однако, самой беспокойной. Мэриэн была как куль с мукой, — под тяжестью этого пышного тела он буквально шатался. Изз вела себя спокойно и рассудительно. Рэтти оказалась клубком нервов.
Однако он все-таки донес взволнованную девушку до сухого места, опустил ее на землю и вернулся. Тэсс через живую изгородь видела, что все трое стоят на пригорке, там, куда он их отнес. Теперь была ее очередь. Смущенно призналась она себе, что испытывает волнение от близости глаз и губ мистера Клэра — то самое волнение, за которое осуждала своих подруг, но только удесятеренное; и, словно страшась выдать свою тайну, она в последнюю минуту попыталась от него ускользнуть.
— Пожалуй, мне удастся пройти вдоль насыпи, я не так скольжу, как они. Вы ведь очень устали, мистер Клэр.
— Нет, нет, Тэсс! — быстро ответил он.
Она не успела опомниться, как он уже держал ее в своих объятиях, и она прислонилась к его плечу.
— Три Лии — ради одной Рахили! — прошептал он.
— Они лучше, чем я, — великодушно ответила она, не отступая от своего решения.
— Только не для меня, — сказал Энджел.
Он почувствовал, что ее бросило в жар. На несколько секунд воцарилось молчание.
— Вам не очень тяжело? — робко спросила она.
— О нет! Попробовали бы вы поднять Мэриэн! Вот это груз! Вы словно волна, согретая солнцем. А это пышное муслиновое платье — морская пена.
— Это очень красиво… если я кажусь вам такой.
— А знаете ли вы, что три четверти этой работы я проделал исключительно ради последней четверти?
— Нет.
— Не ждал я сегодня такого события.
— Я тоже… Вода поднялась так внезапно.
Не о поднявшейся воде думал он, и прерывистое ее дыхание свидетельствовало о том, что она его поняла. Клэр остановился и приблизил к ней лицо.
— О Тэсси! — воскликнул он.
Щеки девушки горели, в смущении она не смогла смотреть ему в глаза. Тогда Энджелу пришло в голову, что он не вправе пользоваться случайным преимуществом, выпавшим на его долю, и он сдержался. Слова любви еще не сорвались с их губ, и в эту минуту промедление казалось желанным. Однако он шел медленно, чтобы растянуть оставшийся путь. Наконец он дошел до поворота дороги, и теперь трем остальным девушкам они были видны как на ладони. Дойдя до сухого пригорка, он опустил ее на землю.
Ее подруги смотрели на них задумчиво и внимательно — она поняла, что они говорили о ней. Он торопливо распрощался с ними и ушел, шлепая по воде.
Четыре девушки продолжали свой путь; наконец Мэриэн прервала молчание:
— Да, что и говорить, куда нам до нее!
Она уныло посмотрела на Тэсс.
— О чем ты говоришь? — спросила та.
— Ты ему больше всех нравишься, больше всех! Мы это поняли, когда он тебя нес на руках. Он бы тебя поцеловал, если бы ты хоть чуточку его подзадорила.
— О нет! — сказала Тэсс.
Прежнее веселое настроение развеялось; однако не было ни вражды, ни злобы. Это были великодушные девушки; они выросли в глухих деревушках, где фатализм глубоко пустил корни, и Тэсс они не винили: так угодно было судьбе.
У Тэсс сжималось сердце. Она не могла скрыть от себя, что любит Энджела Клэра, а любовь, внушенная им трем другим девушкам, быть может, еще усиливала ее страсть. Чувство это заразительно, и женщины особенно восприимчивы к такой заразе. И тем не менее сердце ее, изголодавшееся по любви, сочувствовало подругам. Тэсс, честная по натуре, боролась со своей любовью, но боролась недостаточно энергично, и результаты не заставили себя ждать.
— Никогда я не буду стоять вам поперек дороги! — объявила Тэсс вечером в спальне, обращаясь к Рэтти, и слезы струились по ее лицу. — Но я ничего не могу поделать, милая! Вряд ли он вообще думает о женитьбе, но даже если бы он захотел на мне жениться, я бы отказала ему, как и всякому другому.
— Да что ты? Почему? — удивилась Рэтти.
— Это невозможно! Но я буду откровенна: даже если бы меня совсем не было, не думаю, чтобы он женился на ком-нибудь из вас.
— Никогда я на это не надеялась, никогда об этом не мечтала! — простонала Рэтти. — Но как бы я хотела умереть!
Бедняжка, терзаемая чувством, ей самой не совсем понятным, повернулась к двум другим девушкам, которые только что поднялись наверх.
— Мы опять будем жить с ней в дружбе, — сказала она им. — Она не больше нас надеется на то, что он на ней женится.
Недоверие рассеялось, они были откровенны и ласковы.
— Теперь мне все равно, что ни делать, — сказала Мэриэн, настроенная очень мрачно. — Я собиралась выйти за одного парня из Стиклфорда, он дважды за меня сватался; но, честное слово, я теперь скорее покончу с собой, чем выйду за него замуж. Изз, почему ты молчишь?
— Уж коли говорить начистоту, — отозвалась Изз, — сегодня я была уверена, что он меня поцелует, когда понесет на руках; и я тихонько прислонилась к его плечу и все надеялась и ни разу не пошевельнулась. А он не поцеловал. Не хочу я оставаться здесь, в Тэлботейсе! Вернусь домой.
Казалось, воздух в спальне вибрировал, насыщенный безнадежной страстью девушек. Они дрожали, словно в лихорадке, измученные чувством, навязанным жестокой природой, — чувством, которого они не ждали и не хотели. Событие этого дня раздуло пламя, сжигавшее их сердца, и пытка была почти невыносима. Страсть стерла их индивидуальности; каждая девушка была лишь частицей единого организма, именуемого полом. Они были так искренни и почти не чувствовали ревности потому, что надежды у них не было. Каждая наделена была здравым смыслом, не обманывала себя нелепыми фантазиями, не отрекалась от своей любви и не превозносила себя, чтобы затмить других. Полное признание тщеты своего чувства с социальной точки зрения, бесцельность, самоуничижение, невозможность оправдать его в глазах цивилизованного общества (хотя оно вполне оправдано было перед лицом природы), самое наличие этого чувства, доставлявшего им мучительную радость, — все это преисполняло их смирением и достоинством, которого лишила бы их корыстная надежда выйти замуж за мистера Клэра.
Они метались на своих узких кроватях, а снизу, где стоял пресс для сыров, доносилось монотонное капанье.