Страница 29 из 56
Да. генерал прав. Уже почти два года шла война. Многие уставали, летая без выходных. И особенно те, кто сражался с врагом с первых ее дней. Часто летали не только из последних сил, но и больными, скрывая это от врача, от командира. Вот и Юрий летает с первого дня войны, летает с обгорелыми руками и ногами, имеет ранения, но наотрез отказывается уйти с летной работы. Бывало, Иван Карпович Бровко, проявляя отеческую заботу, говорил Петелину: «Вам тяжело, вы же почти инвалид. Может, перейдете на штабную работу?» И в ответ слышал: «Нет, товарищ командир, не тяжело. Если я брошу летать, то быстро наступит мой конец… Не могу жить без неба. Да и бить фашистов ведь надо, до конца войны еще далеко».
Такими, как Петелин, были многие воины нашего славного 10-го гвардейского полка. Они не жалели сил своих для борьбы с ненавистным врагом. [151]
Не только сил, но и самого дорогого - жизни своей. Потому, что еще дороже была судьба любимой Родины.
…Шло время, крепли наши ряды. В полк прибывали экипажи, окончившие летные училища. В числе пополнения были те, кто уже воевал, но большинство - не «нюхало» пороха. Все летчики, штурманы, стрелки-радисты имели хорошую подготовку. Все они рвались в бой.
Прошли дни, когда в полку не хватало самолетов. Теперь наша авиационная промышленность выпускала достаточно прекрасных бомбардировщиков Ил-4. Весной 1943 года каждый экипаж имел «свой» самолет. И было еще несколько резервных. Это давало возможность все время повышать боевое напряжение, увеличивать число боевых вылетов за ночь. Этот постоянный, все время возрастающий приток материальной части с заводов и летного состава, а также техников из школ создал благоприятные условия для формирования новых частей и соединений авиации дальнего действия.
На базе нашего 10-го полка развернулась 3-я бомбардировочная дивизия. В ее состав вошли 10-й и 20-й гвардейские полки. Командиром дивизии назначили полковника И. К. Бровко, замполитом - подполковника Н. Г. Тарасенко, начальником штаба - подполковника М. Г. Мягкого, штурманом дивизии - майора Г. А. Мазитова, начальником связи - майора И. Н. Нагорянского. 10-й гвардейский полк возглавил ветеран части подполковник Н. М. Кичин. Замполитом стал майор А. Я. Яремчук, начальником штаба - майор К. П. Григорьев.
Наши боевые успехи были бы немыслимы без хорошо налаженной партийно-политической работы. Заместитель командира полка, а затем и дивизии [152] Н. Г. Тарасенко умело направлял деятельность партийных и комсомольских организаций, активно руководил воспитанием воинов полка и дивизии.
Партийная организация полка, возглавляемая парторгом А. М. Юкельзоном, проводила большую воспитательную работу, помогала командованию готовить личный состав к успешному выполнению боевых заданий. Активно работала и комсомольская организация, секретарем которой был Миша Каценельсон. Партийная и комсомольская организации непрерывно росли, пополнялись лучшими воинами.
В течение всей войны коммунисты нашего полка во всем показывали пример, они были той силой, вокруг которой сплачивались в единый боевой коллектив комсомольцы и беспартийные. [153]
Помнится партийное собрание в один из майских дней 1943 года. Оно проходило на аэродроме, у самолетов. Собрание открыл секретарь партийного бюро Анатолий Моисеевич Юкельзон:
- На повестке дня один вопрос: прием в ряды ВКП(б). Поступило заявление от лейтенанта Аркадия Ражева. Вот что он пишет: «…партия ведет нас в бой с ненавистным врагом, и прошу принять меня в ее ряды. Хочу в полет идти коммунистом». Какие будут вопросы?
- Пусть расскажет биографию, - предложил капитан С. А. Харченко.
Поднялся с травки юный Ражев. Покраснев от смущения, начал:
- Учился в школе, потом в авиаучилище. На фронте - с августа прошлого года. Совершил 32 боевых вылета.
- Расскажите о семье, родных, - попросил штурман Ф. Е. Василенко.
- Отец на фронте, пехотинец. Старший брат погиб в начале войны. Я еще не женат…
- Дайте слово! - привстал член партийного бюро майор А. Я. Яремчук. - Думаю, что все уже ясно. Лейтенант Ражев более тридцати раз вылетал на боевые задания, все выполнил хорошо. Он еще молод, но это не помеха. Искусству управлять самолетом, каким владеет Аркадий, могут позавидовать и некоторые «старички». А как он рвется в бой! Предлагаю принять лейтенанта Ражева в члены Коммунистической партии.
За это предложение проголосовали единогласно. От всей души поздравляли мы молодого коммуниста, крепко жали ему руку.
Аркадий, жизнерадостный парень, сообразительный и решительный в бою, уже давно пользовался [154] уважением товарищей. Молодой воин смущенно улыбался, не мог скрыть своей радости.
В полку уважали скромных воинов-тружеников, любивших летать, инициативных и хладнокровных. Уважали тех, кто создавал хорошую славу эскадрилье, полку, кто не страшился смерти, проявляя храбрость. Таких у нас было много и среди них - Аркадий Ражев.
* * *
С воздуха мы стали замечать, что в районе Курской дуги ведется интенсивная подготовка к большим боям. Противник перебрасывал из тыла новые части, соединения, технику. Наши войска также подтягивали резервы, вели перегруппировку.
Позже стало известно, что враг рассчитывал окружить советские войска, защищавшие Курский выступ, и перейти в решительное наступление, вернуть утраченную инициативу. Приказ Гитлера, обращенный к войскам, сражавшимся на Курской дуге, гласил: «Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий»{3}.
5 июля был получен приказ привести в боевую готовность все самолеты и экипажи, чтобы поддержать с воздуха наши наземные части и нанести сильный удар по танковым полчищам немцев.
В полку состоялся митинг.-Майор Яремчук обратился к авиаторам с краткой речью. Он сказал, что вражеские войска начали наступление из районов Орла и Белгорода в сторону Курска. Замполит [155] призвал нас к свершению новых подвигов во имя Родины.
В полку царило приподнятое настроение. Все были возбуждены, начали обсуждать создавшееся положение. «Да, мы теперь значительно сильнее, - думал я, - но в памяти еще свежи наши неудачи лета сорок первого, а затем и лета сорок второго… Как будет теперь, в лето третьего года войны?…».
- Что задумался, штурман? - спросил меня Василий Алин. - Какие проблемы решаешь?
- Думаю о том, как будет развиваться начавшееся наступление немцев, - отвечаю командиру звена. - Уж очень не хочется, чтобы повторились их прошлогодние успехи…
- Что вы, товарищ штурман, этому не бывать, - включился в беседу Коля Кутах. - У Гитлера уже нет сил для большого наступления. Теперь мы будем гнать оккупантов с нашей земли, вот увидите!
- Наш радист верно говорит. Я с ним согласен, - закончил беседу командир. - По местам! Будем готовиться к вылету.
И вот мы в небе. Держим курс на юго-запад. Приближаемся к фронту в районе Белгорода. Еще вчера здесь было спокойно, а теперь все ожило, пришло в движение. Била артиллерия, стреляли пулеметы, виднелись могучие залпы «катюш», взлетали в небо разноцветные ракеты. И пожары, пожары… Видно, что врагу все же удалось продвинуться на север на несколько километров. Но далеко ему не пройти. Не видать ему Курска! И словно по единой команде полетели на головы гитлеровцев сотни тонн смертоносного груза. Тяжелые бомбы взрывались в боевых порядках танков, на огненных позициях артиллерийских батарей, уничтожали боеприпасы, горючее, автомашины, живую силу… [156]
В эту ночь мы повторили мощный удар по переднему краю врага. Мы стремились как можно лучше помочь войскам сдерживать сильный натиск противника.
С этой ночи напряжение в боевой работе все время повышалось. После короткого неспокойного сна получаем новое задание. Вылетаем и днем, и ночью. Совершаем по два-три, а иногда по четыре вылета за сутки. Делаем все, что в наших силах, для разгрома войск противника.