Лазо

Неудачи и поражения вызвали в стане врага уныние и тревогу. Но все же, как сообщал Лазо в бюллетене от 25 июля 1918 года, атаман не собирался еще сложить оружие. Чтобы укрепить в своей банде пошатнувшуюся веру в успех дела и показать, что со всех сторон ему идут на помощь, он устраивал всевозможные провокации.

Но как убедить людей, что прибывают все новые и новые силы, если значительно поредевшие во время последних боев части давно уже не имеют никакого пополнения?

Семенов нанял в близлежащих селах корейцев и японцев, переодел их в военную форму и с музыкой отправил на фронт. Ночью эти бутафорские части тихонько уводились за десяток километров в тыл, а утром они снова с барабанным боем шли по направлению к передовым позициям. Это должно было создать впечатление, что к атаману непрерывно подходят все новые и новые войска.

Перебежчики поведали еще много любопытных провокационных затей Семенова. Ограбят, допустим, кооператив или захватят на станции Маньчжурия товары, адресованные в Советскую Россию, раздают своим бандитам табак, сахар и другие продукты и приговаривают: «Вот, мол, вам личный подарок японской императрицы». Однажды как-то переодели японского парикмахера в блестящий мундир и представили его как сына известного генерала Куроки, прибывшего с высокой миссией от японского командования.

Все эти дешевые трюки не производили, видимо, большого впечатления на людей, более или менее способных трезво оценивать обстановку. И когда, как сообщал Лазо, разнеслась молва, что большевики захватывают Маньчжурию, семеновские офицеры «гримировались и переодевались даже в японские костюмы».

Все же, пользуясь близостью границы и прикрываясь помощью войск генерала Чжан Цзо-лина и обязательством советской власти перед Китаем не воевать на его территории, семеновские банды время от времени производили вылазки против революционных частей.

Не желая осложнять отношений с Китаем, командование вынуждено было временно терпеть эти вылазки и тщательно продумать план окончательного разгрома семеновцев на советской территории.

В конце июля Лазо на строго секретном совещании узкой группы военных работников предложил уничтожить врага у Пятиглавой ночной атакой. Совещание командиров одобрило это предложение. Для каждой части в отдельности был разработан подробный план боевых операций.

По приказу командующего главные силы красногвардейцев и интернациональные части ведут наступление вдоль линии железной дороги. В лоб семеновцев атакуют части Журавлева, которого на левом фланге поддерживают и охраняют копунский, зорголский и газимурский отряды. На правом фланге обхват противника и уничтожение его поручено 1-му Аргунскому казачьему полку.

— Но, товарищи, — обращал Лаэо внимание командиров, — ни в коем случае не увлекайтесь успешным наступлением и не переходите границы Маньчжурии.

Такое предупреждение было необходимо, так кай некоторая часть командного состава считала, что если семеновцам удастся уйти в Маньчжурию, то их надо нагнать там и разгромить. Лазо разъяснял, что такие действия могут вызвать выступление против нас маньчжурских частей, а может быть, и японцев, что приведет к далеко идущим осложнениям.

…Ночь с 26 на 27 июля. Семеновцы были уверены, что в пограничной полосе они могут чувствовать себя спокойно, и вели довольно беспечный образ жизни. Офицеры устроили пирушку и собрались весело провести время.

Вдруг в ночной тишине бесшумно, словно из-под земли, у их палаток появились дюжие фигуры красногвардейцев и казаков. В ход были пущены штыки, приклады, сабли. Вскоре грозно прогремели залпы пятнадцати орудий, обстреливавших Тавын-Тологой. Шрапнель рвалась то в одном, то в другом месте над Пятиглавой горой. Зрелище необыкновенное! При свете зажигательных снарядов и рвущейся шрапнели видно было, как с горы скатывались вражеские части, преследуемые революционными войсками.

Лазо носился как ураган. Его громкий призыв: «Вперед!» — слышался будто на всех участках боев одновременно.

Бой длился недолго. Семеновцы были разгромлены: остатки их бежали на китайскую территорию, побросав пулеметы, винтовки, патроны, снаряжение, одежду, обувь, обоз, большое количество кавалерийских лошадей. Гора Тавын-Тологой и склоны ее, направленные в сторону Маньчжурии, были усеяны трупами врагов. Пленные рассказывали, что атаман уже в начале боя сорвал с себя погоны и бежал за границу. К утру вся советская территория была освобождена от семеновских банд.

Так в одну ночь белогвардейцы были выбиты из неприступных, казалось, позиций.

Через несколько дней чжанцзолиновцы прислали делегацию для переговоров по поводу этих событий. Делегацию встретили командующий Лазо и начальник штаба Русские. Встреча происходила на станции Мациевская 30 июля 1918 года. После долгих споров сторонами был выработан и подписан договор. В этом договоре говорилось, что в «целях поддержания мира между Китайской республикой и Российской республикой советов» будут приняты все меры, чтобы в течение пяти недель Семенов был разоружен. Чжанцзолиновцы дали гарантию не пропускать Семенова и его отряд через русско-китайскую границу. Договором предусматривалось, что советские войска ни в коем случае не имеют права перейти русско-китайскую границу, а войска Китайской республики не имеют права перейти китайско-русскую границу.

Главные силы Забайкальского фронта должны были быть расположены на станции Даурия в сторону Читы, а на разъезде 86 разрешалось иметь передовые посты китайских и советских войск, численностью не более шестидесяти человек каждый.

Заслуги С. Г. Лазо в организации Красной Армии на Забайкальском фронте, в руководстве разгромом американо-японской агентуры — семеновских банд — огромны. Они были по достоинству оценены рабочими Забайкалья и всего Дальнего Востока. Еще в марте 1918 года, после первого поражения семеновцев, Исполнительный комитет Совета железнодорожных депутатов Забайкальской железной дороги постановил: «Избрать командира нашего доблестного отряда революционной Красной гвардии товарища Лазо почетным членом штаба Красной гвардии».

Ни царские генералы, ни офицерские части, ни японские инструкторы не помогли атаману Семенову устоять против революционных сил, руководимых молодым талантливым советским полководцем.

В КОЛЬЦЕ ИНТЕРВЕНТОВ

Контрреволюция в Сибири была тесно связана с отечественной буржуазией и мировым империализмом, выступившими на борьбу против советской власти. Молодой республике наносили удары со всех сторон. Во многих городах возникали заговоры, мятежи, саботаж, диверсии.

«Левые» эсеры, с целью сорвать Брестский договор [16], убили в Москве германского посла Мирбаха и подняли мятеж.

Так называемый «союз защиты родины и свободы», состоявший из эсеров, меньшевиков и белогвардейцев и финансируемый англо-французами, поднял восстание в Ярославле, Костроме.

При поддержке иностранных посольств произошли антисоветские мятежи в Петрограде, Новгороде, Рыбинске.

Эсеры и меньшевики, полностью потерявшие влияние в пролетарских массах и разгромленные в промышленных районах, кинулись на окраины. Объединившись здесь с белогвардейцами, они превратились в прямую агентуру англо-американских, французских и японских империалистов.

Характеризуя обстановку того периода, В. И. Ленин указывал, что «международное положение Советской республики в высшей степени трудное и критическое, ибо самые глубокие и коренные интересы международного капитала и империализма побуждают его стремиться не только к военному натиску на Россию, но и к соглашению о дележе России и удушении Советской власти» [17].

«Дележ» начался.

Англо-американские интервенты захватили Северный край, свергли там советскую власть и, организовав угодное им «правительство» эсера Чайковского, отменили все декреты и законы советской власти.

16

Мирный договор между Россией и Германией, подписанный 3 марта 1918 года.

17

В. И. Ленин. Соч., т. 27, стр. 282.