Цена настоящей любви

Грэг Коплин может быть и таким, Луиза. Не слишком привлекательным.

Ее руки скользнули вверх и легли ему на плечи. Не потому, что ей этого хотелось. Грэга нужно было немного успокоить. Ей казалось, что под шелковой блузкой начали пульсировать ее шрамы. Она, как никогда сильно, ощущала их. Луиза чувствовала, как его тугой член уперся ей в живот. Грэг полностью завладел ее губами. Пальцы ее зарылись в его густые волосы.

В эти короткие яркие мгновения Луиза поняла, что Грэг — человек более сложный, чем она предполагала, что его преследуют неведомые демоны, о которых она не имеет понятия, но более могущественные, чем ее собственные. Но не это было главное. В такой момент он не мог и не хотел остаться один. Ему нужна была женщина, которая его не покинет. Однако стихия, которую выпустил на свободу Грэг, не испугала Луизу. Она была уверена, что сможет сладить с ним — с помощью нежности.

Его дыхание вдруг стало прерывистым. Пальцы добрались до ее голого тела и впились в него. Ее сердце часто стучало, а он тем временем принялся ласкать ее груди. Проснись, Луиза! — кричал ее внутренний голос.

Но ей не хотелось просыпаться. Его прикосновения стали другими. Она ощутила жар в крови и радость от того, что она женщина. Что за роскошное чувство! Ощущение внутренней чистоты. Она беспомощно вздрогнула, когда его рука коснулась ее груди. Боже, от этого прикосновения ей было больно, но в то же мгновение пальцы Грэга стали необыкновенно нежными. Грудь ее стала тугой и напряженной, чувствительной — словно распухшей. Пальцы Грэга легко преодолели барьер из шелка. А шелк прикрывал… шрамы.

Внезапно глаза защипало от набежавших слез. Грэг убрал руки. Он коснулся лбом ее лба и дотронулся пальцами до ее щек. Оба с трудом переводили дыхание.

— Луиза, извини меня, — прошептал Грэг. — Я не хотел — никогда не хотел сделать тебе больно.

— А мне и не было больно.

— Ты красивая. Когда я прикасаюсь к тебе, ни о чем не могу думать. У тебя такая нежная кожа… Твой аромат… твои губы… твои улыбки, Лу… Твои глаза… Не знаю, что ты со мной сделала. Черт возьми, я ведь не какой-нибудь слюнтяй. Я таким никогда не был… У тебя губы горят, — вдруг заметил он, — я сделал тебе больно…

— Нет, — сказала она, а затем прошептала с каким-то отчаянием: — Но я не могу быть с тобой, Грэг. Ничего не выйдет. Все это повторяется, но я не могу.

Уже не в первый раз Луиза говорила это «не могу». Словно принцесса из замка, она отгораживалась от него этими словами, используя их в качестве подвесного моста надо рвом. И всякий раз, когда он переходил в наступление, она укрывалась в своем замке.

— Луиза?

Она прятала от него глаза.

— Хочешь, чтобы я остался или ушел?

— Я не хочу, чтобы ты отказывался от эксперимента. Ты должен остаться, чтобы довести до конца дело с жемчугом. Мне кажется, что пока что рано судить о результатах, еще не собраны все раковины и не дана оценка добытому жемчугу в целом.

— Я предполагал, что ты не захочешь отказываться от эксперимента, Луиза, и именно поэтому решил встретиться с Мэгги и Тэдом. Отсрочка не сможет повлиять на решения, которые придется принимать. Так что тут можно говорить о задержке на какое-то время. Мы закончим эксперимент, если он так много для тебя значит.

Луиза с облегчением вздохнула. Она устала от длительного напряжения.

Грэгори покачал головой.

— Но мне хочется, Луиза, чтобы это было сделано сейчас. Без промедления. Не только сбор раковин, но и оценка жемчуга. И если ты не против полностью переключиться на эти дела, то тебе, очевидно, придется переложить часть обязанностей на своих подчиненных.

Последняя фраза прозвучала довольно сухо. Грэгори все больше начинал понимать, как много Луизе приходилось делать самой. Пронырливая старушонка и малосимпатичный битюг не могли оказывать ей эффективную помощь. А в мозгу точило: Грэг Коплин, ты принимаешь не самое удачное решение…

У Луизы тотчас поднялось настроение.

— Я легко могу переложить на них часть работы. И не нужно волноваться за Тэда и Маргариту. Я просто скажу им, что выполняла один ваш небольшой заказ. Им вовсе не нужно знать о вашем рецепте. И, Грэг, я знаю, что мне удастся повлиять на тебя… на вас… чтобы вы изменили свои намерения. Как только работа будет завершена, и вы поймете, какие возможности…

— Возможности? — Грэгори сдержанно улыбнулся. Затем осторожно коснулся ее щеки. — Возможности — это как раз то, ради чего я готов здесь остаться. Но я имею в виду не жемчуг.

— Грэг…

Он прошептал настойчиво:

— Скажи, чтобы я ушел. Скажи мне «нет». Дорогая… выбирай. Тебе лишь остается сделать выбор.

Спазм перехватил ей горло, не давая дышать и говорить. Нужно, чтобы он ушел. Она не могла позволить ему остаться. Но если он уйдет, как она будет жить? Да, ей до невозможности хотелось иметь такой жемчуг, как у него. Впервые в жизни близка к осуществлению ее мечта об идеальных жемчужинах. В ее жизни не будет Грэга, не будет и другого мужчины. Он уедет, и все, что ей останется, — это жемчуг. Так что же? Ведь это нечто совершенное, прекрасное, без единого изъяна. Да, ей нужны жемчужины Грэгори Коплина, а не он сам.

Ее молчание несколько разрядило обстановку. Глаза Грэгори оживились, он неожиданно улыбнулся.

— Увидимся завтра, — сказал он.

И тут же направился к двери. Через мгновение его не было в комнате.

6

Гравий недовольно поскрипывал под подошвами ботинок Грэгори, который шел через безлюдный двор к лаборатории Луизы. Был ранний час, и Грэг чувствовал какую-то тяжесть да душе. Пять бессонных ночей подряд окончательно выбили его из колеи. Для него такое состояние было мучительным.

Правда, положение дел не давало повода для мрачных мыслей. Еще денек — и эксперимент будет завершен. Луиза уже договорилась с двумя дилерами из Нью-Йорка, что они дадут оценку полученным жемчужинам. То, что дело продвигалось без задержек, одновременно радовало его и выводило из себя.

С одной стороны, ему хотелось, чтобы эксперимент с жемчугом был наконец завершен. Хотелось вернуться в привычный мир, к прежней жизни и собственному делу.

Однако он не мог покинуть Луизу. Пять дней, проведенных рядом с ней в трудной работе, подтвердили то, о чем он только догадывался, что ему подсказывала интуиция. Ей грозила какая-то серьезная опасность.

Так что же ему с ней делать, черт возьми?

Рабочий двор был пуст, и здесь никто не появится до восьми часов. Ему нужны были время, чашечка кофе и место, где бы он мог спокойно все обдумать. Однако когда он повернул ключ в двери лаборатории, он тут же понял, что два из этих трех желаний невыполнимы.

Луиза, которая накануне сказала, что проспит все утро, была уже на ногах. Комнату заполнял аромат свежесваренного кофе. Одному богу известно, сколько она уже здесь работала. Лаборатория выглядела так, словно сквозь нее пронесся ураган.

Блузка Луизы на сей раз была одного цвета с ее глазами. А сами глаза имели виноватое выражение.

— Ты же обещала, что не придешь в лабораторию раньше восьми утра, — с упреком сказал Грэгори.

— Имелась в виду работа. А это нельзя назвать работой, Грэг. Сегодня утром мне хотелось поразмышлять над одним проектом, до того как мы закончим наш эксперимент.

— А это результат небольшого проекта? — спросил Грэг, выразительно оглядываясь по сторонам. — Ты давно на ногах?

— Выпей кофе, — торопливо проговорила Луиза. — Я скоро закончу. Бери чашку, а я покажу, как в раковину жемчужницы вводится ядрышко.

Грэг взял чашку с кофе.

— Это самая увлекательная часть моей работы, Грэг. Следи за тем, что я делаю… Видишь? Когда жемчужницы собираются вместе, они отдыхают и открывают раковины. А когда они это делают, я вставляю внутрь вот такой клинышек, чтобы они не закрылись, а затем вынуждаю их открыться еще больше. Наша цель — постараться ввести внутрь искусственное ядрышко.

Чувствуя, что он не слишком внимателен к ее объяснениям, Луиза слегка нахмурилась.