Оружие юга (ЛП)

"Какую именно вам надо?" Лайлс показал на ряд шляп на крючках под потолком. "Соломенную? Или шелковую, как у городских?"

"Спасибо за предложение, мистер Лайлс. Мне нужно из простого черного войлока, такую же, как я потерял. Я вижу одну такую здесь, и если она мне подойдет, я не пожалею половину моей будущей годичной зарплаты для этого." Они беззлобно торговались некоторое время. Коделл в конечном итоге купил шляпу за тринадцать долларов в банкнотах. Банкноты Конфедерации еще котировались, несмотря на прекращение войны. Он знал, что мог купить шляпу за серебряный доллар с небольшим, но, как и большинство людей, он выкладывал звонкую монету только тогда, когда это было крайне необходимо. Он надвинул шляпу низко на голову, прежде чем снова выйти под дождь. "Подождите чуток," - сказал Лайлс. "Чуть не забыл, я же получил пару писем для вас." Он сунул руку под прилавок и передал Коделлу два конверта. Затем поднял голову и улыбнулся. "Это вот от Молли Бин из Ривингтона, ведь вы же ждали весточки от нее? От своей милашки."

"Она мне только друг, мистер Лайлс. Сколько раз мне говорить вам об этом?" Щеки Коделла покраснели. Его смущение было видно даже в тусклом свете магазина, где Лайлс подтрунивал над ним. Это только заставило его покраснеть еще больше. Чтобы дать себе момент оправиться, он взглянул на другой конверт. Тот был от Генри Плезанта, из Уилмингтона. Коделл усмехнулся, когда увидел имя инженера. Плезант и в самом деле стал востребован в Уилмингтоне на железной дороге, с зарплатой много превосходящей зарплату Коделла в качестве школьного учителя. Он вскрыл письмо и быстро прочитал его. Конечно же, у Генри все было в порядке: "Намереваюсь вскоре закончить с арендой жилплощади и купить себе приличный дом." Коделл не смог удержаться от укола зависти. Он жил в арендованной комнате на Джойнер-стрит, и у него не было никаких шансов на улучшение.

Плезант продолжал: "Я удивляюсь, как вы, каролинцы, вообще построили железную дорогу и умудрялись эксплуатировать ее при нехватке мужчин, подготовленных не только в механике, но и в отсутствии вообще какой-либо другой квалифицированной рабочей силы. Я написал нескольким шахтерам из Пенсильвании, часть из из которых я знал еще до войны, а другие служили в моем полку, призывая их приехать сюда. Я надеюсь, что они прибудут в ближайшее время, несмотря на то, что поездки между США и Конфедерацией остаются до сих пор неофициальными."

Коделл также надеялся на это. Как он и говорил Плезанту, южане нуждались в любом виде квалифицированных рабочих. Тем не менее, последняя фраза инженера задела его. Гордый в своей принадлежности к независимой нации, он продолжал сталкиваться с последствиями этой независимости, которые пока не коснулись его лично. Вскоре, в ближайшее время, ему будет нужен паспорт, если он захочет посетить штат Пенсильвания. В последний раз паспортом ему служила винтовка.

Он сунул письмо Плезанта обратно в конверт и положил его вместе с письмом Молли Бин в карман брюк. Лайлс снова ухмыльнулся. "Вы не собираетесь прочитать то, что вам будет более приятно? Письмо от любимой, я имею в виду."

"Ой, лучше бы вы заткнулись, мистер Лайлс," - Коделл сказал то, что заставило продавца смеяться еще больше. Плюнув, Коделл вышел на грязную улицу имени Вашингтона. Он пробежал квартал до Коллинз-стрит, чуть не упал, когда повернул направо, пробежал еще два квартала и свернул налево по Вирджиния-стрит, а затем прямо по улице Джойнер. Дом вдовы Биссетт был третий слева.

Муж Барбары Биссетт, Джексон, умер предыдущей зимой. Теперь она сдавала в аренду комнату, чтобы заработать хоть немного денег. Ее брат и его семья поделили с ней дом и участок без всяких споров, по-справедливости, но Коделлу было все равно - пусть даже если бы они жили там все вместе. Она была крупной и полной женщиной, склонной к истерике без какой-либо причины. Он бы сочувствовал ей, если бы думал, что она оплакивает Джексона, но она была такой же точно и раньше, еще до войны.

Наконец, в своей собственной комнате на втором этаже, он вынул оба письма из кармана. Дождевая вода расплылась по конверту Генри Плезанта, но бумага внутри осталась сухой. Хорошо, что что письмо Плезанта защитило письмо Молли от влажности. Ее рука была все уверенней, буквы были отчетливо круглыми - ведь это было пятое или шестое письмо, которое она отправляла, и с каждым разом ее почерк становился все более разборчивым.

Он открыл конверт и вытащил листок письма. "Дорогой Нейт," - прочитал он, - "я надеюсь, что с тобой все хорошо с тех пор, как я в последний раз писала. Пишу это из отеля Нехилтон, в котором я теперь обитаю. Ривингтон теперь не тот, что прежде. Как выяснилось, этот отель принадлежит Бенни Лангу, помнишь, того, в лесу, кого мы видели, когда были там. Он теперь не узнал меня, когда я была в той солдатской униформе". Коделл прищелкнул языком и сделал кислое лицо. Молли не говорила, почему она переехала в отель Бенни Ланга, но он мог представлять свои собственные мысленные картины. Да и черт с ними. Нахмурившись, он читал дальше: "Дом мечтательный," - через мгновение, он понял, что Молли имела в виду - замечательный. - "Бенни Ланг выполнил нам свет и даже газовые фонари. Тут можна жать ручку на стене и свет жгет наверху. Я спрашивала ему, как ты это делаешь, а он смеялся и говорил мне элекситр или что-то подобное. Как ни было, это лучший свет для ночного времени, прямо вспоминаю когда-то в Йорке рожденные дни. Еще более чудный, чем АК-47, если вы спросите меня."

Коделл присвистнул. После этих автоматов, консервов и уплаты золотом доллар за доллар Конфедерации, он думал, что уже не удивится ничему, касающегося Ривингтона, но хороший свет, появляющийся, если вы толкнули ручку сбоку! Он удивлялся, каким образом электричество, если именно это Молли пыталась написать, могло бы сделать такое; до сих пор, насколько он знал, от него не было никакой пользы, кроме телеграфа. Дальше в письме было: "Такой свет ночь как день дает Бенни Лангу читать. У его полки много книг, может быть один из них расскажет об элекситр. Если я… получить шанс я буду попытаться выяснить то и это. Твой истинный друг на всегда, М. Бин, 47NC."

Надежный свет, с помощью которого можно читать ночью… Это разбудило в Коделле чистую, как зеленое море, зависть. Ведь в мрачный, дождливый день, такой как сегодня, читать перед окном было по меньшей мере трудно. А чтение ночью, прижавшись глазами почти к самым страницам книги, при тусклой, мерцающей, дымной свече, приводило к чрезмерному напряжению глаз и быстрым головным болям. Хотя он и не совсем одобрительно относился к Аврааму Линкольну, рассказы о том, как президент США изучал юриспруденцию при свете пламени, не вызывали в нем ничего, кроме восхищения. Сидеть с юридическими книгами перед камином ночь за ночью, после тяжелого рабочего дня каждый день - это было настоящей самоотверженностью. Он задавался вопросом, как Линкольн еще умудрился сохранить зрение. Кроме того он интересовался, каковы шансы Линкольна на переизбрание после проигрышной войны. Северные демократы и республиканцы разделились на фракции, и теперь все было запутанным. Коделл читал газетные отчеты об их препирательствах, как нечто развлекательное, особенно, когда это касалось сомнительных делах всякого рода их родственников. Не в первый раз, он подумал, что Конфедерация избежала такого хаоса. Если на Севере было слишком много партий, то на Юге их не было вовсе. Война сдерживала развитие таких организованных группировок. Он надеялся, что они и не возникнут сейчас, нагнетая напряженность в мирное время.

Писать в плохом свете было не легче чтения, но он сел на кровать, чтобы составить ответы на письма Плезанта и Молли Бин. Это был лучший способ провести субботний день, а также он знал, что если не ответит сейчас, то, вероятно, у него не будет второго шанса до следующей субботы. Завтра он будет занят в церкви, а там и школьное преподавание от рассвета до заката до конца недели.