Оружие юга (ЛП)

Джуд Бенджамин громко вздохнул. "Мы отделились от Соединенные Штаты не в последнюю очередь и в надежде того, что негритянская проблема не будет досаждать нам больше, как только мы станем свободными и независимыми. И все же эта проблема с нами до сих пор, и теперь некого винить за это, кроме самих негров, конечно." Это афористичное наблюдение подвело итог встречи.

Когда Ли вернулся в арендованный дом на Франклин-стрит в тот вечер, он был в мрачном и задумчивом настроении. Вид черной служанки, Джулии, которая открыла ему дверь, не принес ему облегчения. "Добрый вечер, Масса Роберт," - сказала она, "Ваша жена и дочери, они уже поужинали, не дождавшись вас. Вы так поздно. Хотя осталось много курицы и пельменей".

"Спасибо, Джулия." Он вошел в прихожую, снял шляпу и повесил ее на стойку. Сделав пару шагов по направлению к столовой, он остановился и повернул назад.

"Что- то не так, Масса Роберт?" -спросила Джулия. Пламя свечи подчеркнуло недовольство на ее лице. Она быстро сказала: "Надеюсь, что я не сделала ничего такого, чтобы вызвать ваше неодобрение." Он поспешил ее успокоить: "Нет, Джулия, вовсе нет." Но он все еще не шел ужинать. Когда он снова заговорил, то был осторожен, как и с президентом Дэвисом: "Джулия, ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать свободной?"

При свечах, с их преувеличенными тенями, выражение ее лица невозможно было уловить, или, вернее, это было то самое отсутствие эмоций у рабов, используемое ими для сокрытия своих чувств от хозяев. "Говорят, что все - все цветные, я имею в виду - думают об этом постоянно." Она по-прежнему молчала. Он настаивал: "Что бы ты сделала, если бы была свободна?"

"Не понимаю, о чем вы, Масса Роберт. Не так уж много книг я читала. Да что я говорю. Вообще ни одной не читала." Джулия продолжала осторожно изучать Ли из-под маски своего лица. Она, должно быть, решила для себя, что именно он имел в виду, потому что после паузы продолжила: "Скажу так, как думаю, свобода - она… она, как солнце."

"Я так и думал." Этот ответ Ли и сам бы дал, будь он на месте Джулии; этот ответ, подумал он, дал бы любой, имеющий достоинство: черный или белый, мужчина или женщина. "Если ты станешь свободной, ты готова остаться здесь, с моей семьей, и работать за зарплату?"

"Если это то, что я должна сделать, чтобы стать свободной, то я это сделаю," - ответила Джулия сразу. Ли увидел, что он сделал ошибку. "Нет, нет, Джулия, ты неправильно меня поняла. Я намереваюсь освободить тебя независимо от того, скажешь ты да или нет. Но если у тебя нет других планов, я хотел, чтобы ты знала, что ты просто можешь продолжить работать в этом доме."

"Да благословит вас Бог, Масса Роберт." Свечи высветили слезы на глазах Джулии. Теперь, когда реальность того, что он обещал, проникла в нее, она начала думать вслух: "Если я стану свободной в ближайшее время, может быть, я научусь читать. Да кто знает, что мне захочется, если я стану свободной?"

Обучение грамотности запрещалось законом для чернокожих в штате Вирджиния, как и в большинстве других территорий Конфедерации Штатов. Ли не стал ей говорить об этом. С одной стороны, закон соблюдался менее жестко для свободных негров, чем для рабов. С другой стороны, желание Джулии учиться делало необходимым ее освобождение. Как обычно, он спросил: "Я полагаю, мои дамы все еще в столовой?"

"Да, сэр, Масса Роберт. Я пойду скажу, что вы здесь." Джулия повернулась и быстро помчалась по направлению к задней части дома, грохоча туфлями по дубовым половицам. Ли медленно последовал за ней. Его жена и дочери беседовали за столом в столовой, когда он вошел. Джулия уже спешила обратно, промчавшись мимо него. С тревогой в голосе его младшая дочь Милдред сказала,"Боже мой, отец, что ты сказал ей: что ты продашь ее дальше на юг, если она не будет двигаться быстрее?" Его дочь Мэри и его жена улыбнулись. Агнес сидела без эмоций, она улыбалась редко. Не сдержавшись, Ли также улыбнулся; он с трудом представлял себе грандиозность того, что придется совершить Джулии, чтобы уберечь себя от продажи на юг. Хорошим слугам, которые работали на хороших хозяев - к которым он без ложной скромности причислял и себя - не стоит беспокоиться о таких вещах. Но это шутка, развеселившая всех, все же подчеркивала, обыденность рабства.

Тогда он серьезно ответил, "Дорогая, я сказал ей, что я собираюсь освободить ее." Его дочери и Мэри Кастис Ли с удивлением уставились на него. "Вот как?" - сказала она. Ее голос почему-то был резким.

Деньги, на которые была куплена Джулия, были ее собственными, правда, сейчас доход от имений был незначительным. До войны ее личный доход был значительно больше, чем его собственный. Кроме того, из-за ее болезни, ей требовался постоянный уход.

"С какой стати вы решили сделать это, отец?" - Мэри Ли повторила вслед за матерью.

"Что я буду делать без нее?" - добавила Мэри Кастис Ли.

Ли решил сначала ответить на вопрос дочери: "Потому что, дорогая моя, в настоящее время мы не можем не прийти к заключению, что рабство уходит в прошлое. Мы вели нашу великую войну за независимость, которая только что закончилась, так что наши штаты теперь могут сами управлять собой наилучшим образом. То, что мы победили и не потерпим теперь вмешательства в наш образ жизни от Севера, это хорошо. Но мир за пределами наших границ не перестал осуждать нас, несмотря на независимость." Он рассказал про замечание лорда Рассела и Джеймса Мейсона.

Его старшая дочь взъерепенилась. "Если Вашингтон не имеет никакого права вмешиваться в наши дела, то уж Англия тем более."

"Возможно, и так. Тем не менее, когда практически весь мир придерживается таких позиций, нужно задаться вопросом о справедливости этих позиций. Храбрость, которую проявили Северные цветные войска, заставила меня задаться вопросом о справедливости продолжения политики рабства. Но последней каплей для меня стала упорная борьба бывших северных негритянских полков в Луизиане и других штатах долины Миссисипи, которую они продолжают вести против генерала Форреста."

"Но отец, именно поэтому многие люди считают Форреста героем, который хочет поставить этих черных мужчин на свое место," - сказала Агнес.

"Пусть они думают так, как хотят. Негры в Миссисипи и Луизиане безусловно понимают, что их борьба обречена. Генерал Форрест - один из наиболее способных командиров и имеет за собой всю мощь Конфедерации. Но негры продолжают сражаться, чтобы продемонстрировать всем, что они такие же люди, как и любые другие. Сражаются, чтобы доказать, что порабощение негров белыми было несправедливым."

"Никто здесь не собирается оспаривать твои слова," - сказала Мэри Ли.

"Это все очень красиво и очень логично, Роберт, но кто будет заботиться обо мне, если Джулия получит свободу?" - спросила Мэри Кастис Ли.

"Думаю, что она и будет, но уже за заработную плату," - ответил он. "Перри служит мне так в течение многих лет." Его жена поморщилась и сказала: "Твое мировоззрение значительно изменилось."

"Это так," - сказал он твердо. "Не берусь судить о других, но я нахожу, что не могу с чистой совестью продолжать владеть человеческими существами, которые, я убежден, попали в худшие обстоятельством по принуждению, а не по рождению."

"Прекрасно," - сказала Мэри Кастис Ли с улыбкой, удивившей его. "Мой отец одобрил бы тебя."

"Я полагаю, что да." Ли подумал, что его тесть пользовался услугами нескольких сотен рабов при жизни и освободил их только в своем завещании, когда они ему уже были не нужны. Это было великодушие, но, по мнению Ли не вполне искреннее.

Он также вспомнил слова Джефферсона Дэвиса, что он отстаивал бы независимость Юга, даже если бы это означало идти в горы и бороться там долгие годы, и его собственный ответ, что он слишком стар, чтобы сделаться партизаном. Многие из негров бывшего Союза, даже в том возрасте, что еще помнили работорговлю, воюют. И еще больше чернокожих, которые сами не могли пойти в бой, будут постоянно поддерживать тех, кто это делает. До войны восстаний рабов на Юге было мало, они были незначительны и быстро подавлялись. Но те времена закончились. Конфедерация выиграла гражданскую войну. Независимо от того, как яростно Форрест воевал против негров, все еще только начиналось.