Оружие юга (ЛП)

"Должны ли мы продолжить?" - сказал Сьюард немного погодя. "Возможно, лучшим способом было бы изложить разногласия между нами, а затем пытаться урегулировать их по одному, включая те вопросы, по которым договориться достаточно нетрудно."

"Разумный план," - сказал Александр Стивенс. Игнорируя позицию Батлера, вице-президент Конфедерации продолжил: "Предлагаю начать с Мэриланда." Эдвин Стэнтон дернулся, как будто его укололи шилом. Его лицо стало красным. "Нет-нет, ей-богу!" - закричал он, ударяя кулаком по столу. "Мэриланд входит в Союз, и мы будем драться, но не отдадим его. Кроме того, в него входит и город Вашингтон".

"Мы уже были в Вашингтоне, сэр," - вставил Бенджамин.

Стэнтон проигнорировал его. "С другой стороны, несмотря на кое-какие неприятности, которые у нас там были в начале войны, народ Мэриланда в своем большинстве стоит за Соединенные Штаты. Они не перейдут на вашу сторону."

Ли подозревал, что это правда. "Мэриланд, мой Мэриланд…" Несмотря на это, армия Северной Вирджинии получала лишь незначительную поддержку от жителей этого штата как в кампании у Шарпсберга, так и при более позднем вторжении, которое привело к захвату Вашингтона. Несмотря на несколько тысяч рабовладельцев, Мэриланд был, в сущности северным штатом. Он сказал: "Давайте отложим обсуждение Мэриланда в сторону на некоторое время, отметив только, что его статус обсуждался. Возможно, он станет частью более крупного соглашения при решении всех спорных пограничных территорий."

"Хорошо, генерал. Можно и так, но у меня есть вопрос," - сказал Стивенс. "Как мудро сказал секретарь Сьюард, мы должны попытаться решить то, что мы очевидно можем. Есть, например, тридцать восемь северо-западных округов штата Вирджиния, которые были незаконно присвоены Соединенными Штатами под названием Западная Вирджиния."

"Незаконно?" - Сьюард поднял брови. "Как может нация, сама основанная на принципе отделения, не признавать применимость этого же принципа в отношении ее самой? Конечно, если вы не настоящие лицемеры перед всем миром?"

"Успешные лицемеры обычно сносят свой позор на удивление хорошо," - сказал Бенджамин со своей обычной улыбкой, возможно чуть-чуть шире. "Но давайте продолжим о принадлежности территорий, которые мы еще не упоминали: Кентукки и Миссури."

Конклав уполномоченных подался навстречу друг другу. У обеих стран были сильные притязания на оба штата, хотя федеральные силы в настоящее время и покинули их. Бен Батлер сказал: "Учитывая, что в настоящее время ваши армии, находящиеся далеко на юге, идут в долину Миссисипи, пройдет еще много времени, прежде чем вы увидите Миссури, мистер Бенджамин." Теперь он обращался к госсекретарю Конфедерации, как будто его совершенно не волновала религиозная и национальная тема.

Тем не менее, это все было неприятно. Не все негритянские полки федералов, принимавшие участие в захвате Луизианы, Миссисипи, Арканзаса и Теннеси ушли на север с белыми товарищами после перемирия. Некоторые остались, чтобы продолжить борьбу. Линкольн говорил о том же. Ли вспомнил; тот сказал, что вам придется вести войну, чтобы вернуть рабство там.

"Бедфорд Форрест разбил негров в Сардах и Гренаде," - сказал Стивенс. "Он продвигается на Гранд-Галф сейчас. Я думаю, что он сумеет покололотить их и там." Его смех прозвучал как будто ветер трепал сухую траву.

Но это не раздражало Батлера. "Он вполне может победить их, и тогда территория опустеет," - признался жирный политик. "И что тогда? Вы ведь в последнее время уже не называете территорию к северу от Рапидана Конфедерацией Мосби? Вам сейчас придется столкнуться с проблемой партизанского движения негров, и пусть они доставят вам столько же радости, сколько приносил нам Мосби". Этот неприятный Батлер, Ли начал понимать, почему, помимо его политических связей, Линкольн выбрал его в качестве комиссара для переговоров. Всю свою целеустремленность он направлял исключительно и только в поддержку своей страны. Ли сказал: "Итак, на сегодняшний день мы выяснили, что у нас больше проблем, чем их решений. Нужно ли нам продолжать перечислять их дальше, чтобы обрисовать все?"

"Думаю, нужно," - сказал Сьюард, - "хотя, надеюсь, мы не станем ввязываться в новый виток споров, потому что тогда могут возникнуть непреодолимые трудности."

"Штат Техас граничит как с индейской территорией, так и с Нью-Мексико," - многозначительно сказал Александр Стивенс.

"Желаю удачи в отправке еще одной экспедиции в Нью-Мексико," - ответил Стэнтон. "Мы можем провести людей на юг из Колорадо быстрее, чем вы сможете пройти через пустыню в штате Техас. Мы доказали вам это два года назад."

"Вы, вероятно, правы, сэр," - сказал Ли. Стэнтон, отметил, что он не сделал подобного заявления об индейской территории к северу от Техаса. Война там не закончилась после перемирия, индейские племена, ввязавшиеся в бой с Союзом и Конфедерацией, так просто не утихомиришь с помощью команд Великих Белых Отцов. Только хаос правит на той территории.

"Есть ли какие-либо иные территориальные спорные вопросы между нами?" - спросил Бенджамин. Стэнтон сказал: "Так мы никогда не закончим, потому что мы прошлись по всему пространству от Атлантики до Рио-Гранде. И куда ни ткни, везде мы не согласны".

"Тем не менее." Госсекретарь Конфедерации, улыбаясь, решительно продолжил: "Остался вопрос о размере возмещения, причитающегося нам за ущерб, нанесенный США нашей земле. Я бы сказал (все за столом понимали, что как бы Джефферсон Дэвис сказал) двести миллионов долларов будет справедливой суммой".

"Вы можете говорить все, что хотите," - ответил Сьюард. "Как я понимаю, ваша конституция, заимствованная в основном от нашей собственной, гарантирует свободу слова. А вот сумма, о которой вы говорите, это совсем другое дело."

"Ад замерзнет прежде, чем вы, южане, получите двести миллионов долларов," - согласился Стэнтон. "Четверть этой суммы и то выглядит черезмерной."

"Мы не можем ждать так долго, пока дьявол замерзнет," - вкрадчиво сказал Бенджамин. "Сегодня 5 сентября в конце концов. Через два месяца у вас, северяне, президентские выборы. Разве мистер Линкольн не хотел бы иметь мирный договор до 8 ноября?"

Три федеральных комиссара мрачно посмотрели на него. Поражение превратило северную политику в еще более непредсказуемую, чем она была до того - в США, начиная с 1860 года началась лихорадочная президентская предвыборная гонка. Из-за захвата Ли Вашингтона был задержан съезд Республиканской партии в Балтиморе, но когда он был, наконец, созван, он вновь выставил кандидатами Линкольна и Ганнибала Хэмлина… После чего радикальные республиканцы отделились из партии - в обоих северных округах, на что из Ричмонда последовали ироничные комментарии - и выдвинули в качестве кандидата Джона Фримонта, который в 1861 году пытался освободить рабов в Миссури, но его предложение было отклонено Линкольном. Они выбрали сенатора Эндрю Джонсона из Теннесси ему в пару; Джонсон все еще упорно отказывался признать, что его штат больше не признает власть Вашингтона в округе Колумбия.

Демократы были не в лучшем состоянии. На съезде в Чикаго, они только что закончили выбирать губернатора Горацио Сеймура от Нью-Йорка в качестве кандидата в президенты, с Климентом Валландигамом из Огайо в качестве его напарника. И генерал Макклеллан, разочарованный в том, что не попал в кандидаты, пообещал, что он, как и Фримонт, проведет независимую кампанию. Этот, второй раскол, давал Линкольну луч надежды; но весьма и весьма слабый.

Джуд Бенджамин использовал и это: "Возможно, нам лучше подождать ноября - демократическая администрация вполне может оказаться более разумной." Действительно, администрация во главе с Валландигамом, вероятно, будет лучшим вариантом с южной точки зрения; он выступал за переговоры с Конфедерацией еще тогда, когда его перспективы выглядели вовсе никакими. Но Бен Батлер сказал, "Независимо от того, что произойдет на выборах, я хочу напомнить вам, что Авраам Линкольн будет еще оставаться президентом Соединенных Штатов до 4 марта."